Юлий Дубов - Большая пайка
— А я не хочу, чтобы мне давали, — заявил Платон. — Ты правильно говоришь — мол, все надо самим делать. Только ты считаешь, что надо все сделать, чтобы дали, а по-моему — надо все сделать, чтобы было. Улавливаешь разницу?
— Нет, — признался Виктор. — Здесь все будет, только если дадут. Ты на выезд, что ли, нацелился?
— Да какой выезд! — махнул рукой Платон. — Я тут в Италии посмотрел на наших — слезы одни. Конечно, через пару лет у них все устаканится, найдут работу, жильем обзаведутся. Так ведь эту пару лет прожить надо.
— Кстати, — снова вернулся к затронутой было теме Виктор. — Ты все-таки съездил? Ну расскажи про Вику…
Атака
К восьмидесятому году Платон и Вика разошлись окончательно, Произошло это само собой. Бурный роман, начавшийся еще до зачисления Вики в лабораторию Виктора, со временем покатился к естественному концу — без слез, сцен и иных осложнений. Во многом этому способствовало и Викино замужество, к которому Платон отнесся довольно безразлично. Однако впоследствии стали происходить события, многих насторожившие. Суммарно их можно выразить так: Вика быстро пошла вверх.
Вскоре после окончательного разрыва с Платоном она вызвала Виктора из лаборатории в коридор и сказала:
— Витюша, я бы хотела с тобой серьезно поговорить. Мы уже давно работаем вместе, и я должна сказать, что перестала видеть перспективу. У меня есть хорошие наработки на диссертацию, но у тебя мне не продвинуться. Ты согласен?
Виктор был не то чтобы согласен или не согласен. Ему даже в голову не приходило, что у Вики могут появиться хоть какие-нибудь амбиции в плане научного, а тем более административного роста. С самого начала в лаборатории Сысоева повелось так, что любая работа обязательно рассматривалась как коллективная. И какая бы статья не выходила из лаборатории, Вике всегда находилось в этой работе место — обычно ей поручали провести расчет по каким-нибудь уравнениям, сделать графики, привести в порядок библиографию. Раза два Вике удавалось придумать довольно экономные методы расчета — в общем, этим ее достижения и ограничивались. И то, что за Викой числилось полтора десятка написанных в соавторстве работ, было следствием сысоевских принципов работы с коллективом, а вовсе не результатом собственных творческих усилий.
— А про что ты хочешь написать диссертацию? — спросил, недоумевая, Виктор.
* * *
— Тема будет называться «Эффективные вычислительные методы в проектировании сложных комплексов», — спокойно ответила Вика. — У меня практически весь материал уже подобран. Кроме того, сейчас создается группа по этой проблематике, и мне предложено ее возглавить.
У Виктора появилось сильное желание расхохотаться, но, вспомнив про Викиного мужа, заместителя директора Института по режиму, он этого делать не стал. Пожелав Вике всевозможных успехов, Виктор дал согласие, а вечером рассказал о новой соискательнице Платону и Ларри. Платон огрызнулся:
— Да мне-то что? Ей хочется быть большой ученой и начальницей. А муж ее тащит. Ну и пусть тащит.
Ларри же поморщил лоб и больше никак на информацию не отреагировал.
Еще около месяца никаких событий не происходило. Вика эпизодически появлялась в лаборатории, с Виктором была подчеркнуто любезна, но установила дистанцию — попросить ее разобраться в компьютерной программе или сделать еще что-нибудь в этом роде было практически немыслимо. А потом вышел приказ о создании новой группы и назначении Виктории Сергеевны Корецкой ее руководителем. Группа разместилась не в лабораторном, а в административном корпусе и состояла из пяти человек, не считая начальницы: двух девочек, перетянутых Викой из других лабораторий, и трех мужчин со стороны. Мужчины эти выделялись на фоне расхлябанного научного сообщества строгими костюмами, дорогими галстуками и офицерской выправкой. Чем занималась группа, никому не было ведомо.
Через полтора года грянул гром. Вика вышла на предзащиту, и оказалось, что в ее диссертацию включены практически все сколько-нибудь существенные результаты сысоевской лаборатории за период, непосредственно предшествовавший уходу Вики в группу. Все было сделано довольно грамотно: к каждой идее, к каждой теореме Вика — или кто уж там ей помогал — пришпилила малосущественный бантик, который ничего не менял по существу, но позволял трактовать полученную декоративную конструкцию как некое обобщение. Такой пакости Виктор не ожидал.
Во-первых, получалось что все, сделанное его коллективом, принадлежит уже не лаборатории, а новоиспеченной группе, неизвестно откуда взявшейся и непонятно чем занимающейся. А во-вторых, трое из его ребят оставались без диссертаций, потому что если Викин фокус пройдет, то защищать им будет нечего.
Не успев ни с кем посоветоваться, Виктор прямо на семинаре пошел в атаку.
Вика, глядя на него ненавидящими глазами, пыталась отбиваться, но без особых успехов. Несмотря на заранее запрограммированное решение о высоком научном уровне диссертации и целесообразности ее представления к защите на специализированном совете, было очевидно, что вытянуть против Виктора соискательнице Корецкой будет очень трудно.
Когда семинар закончился, к Виктору подошел один из Викиных сотрудников.
— Я у вас человек новый, — скромно сказал он, приветливо улыбаясь Виктору.
— Никак не могу привыкнуть к вашим порядкам. У нас на старой работе к дамам душевнее относились, по-рыцарски, что ли.
Виктор, все еще разгоряченный схваткой, хотел было порекомендовать собеседнику вернуться на старую работу, но передумал.
— У нас тоже душевное отношение, — ответил он. — Вы просто еще не привыкли к атмосфере научных дискуссий.
— Ну зачем же вы так, Виктор Павлович? — укоризненно сказал Викин сотрудник. — Атмосфера — атмосферой, дискуссии — дискуссиями, но, наверное, обсуждение можно вести и в другом ключе. Знаете поговорку: кто женщину обидит, того бог накажет.
— Теперь понял? — спросил Платон, когда вечером Виктор рассказал ему о происшедшем. — Если что, то это тебя бог накажет.
— Да пошли они все! — отмахнулся Виктор. — Мне-то они ни черта не сделают.
А эту стерву я просто собственными руками удавлю. Она ведь моих ребят обокрала.
Надо же! Вырастил на свою голову.
О том, что Вика появилась в его лаборатории с подачи Платона, Виктор деликатно умолчал.
— Ну и что ты намерен делать? — поинтересовался Платон.
— Драться, — решительно ответил Виктор. — Эту диссертацию она защитит только через мой труп. Хочешь, поговори с ней, чтобы не доводить до скандала.
— Трудно с ней говорить, — задумчиво сказал Платон. — Всегда было трудно.
У нас же все еще и через постель прошло. Знаешь, что? Ты действуй, только не зарывайся. А если будут проблемы, я подключусь.
Проблема возникла через месяц. Как-то вечером на квартире у Платона появился бледный от ярости Марк.
— Помнишь, полгода назад я тебе рассказывал про одну задачку? — начал он, не успев даже снять плащ. — Там еще пример был про транспортировку нефти.
Помнишь?
Платон с трудом, но восстановил в памяти, что осенью Марк действительно влетел к нему в комнату и, рванувшись с порога к доске, начал рассказывать про какую-то задачу, в которой подразумевался совершенно тривиальный ответ, а впоследствии он оказался далеко не тривиальным. Они еще говорили о том, что из этой задачки может вырасти довольно любопытная теория. Марк тогда сиял, как самовар, — было видно, что вопрос, о чем писать докторскую, для него решен.
— Припоминаю, — признался Платон. — Там еще Ленька был, кажется, Ларри, потом Вика и еще кто-то.
— А теперь посмотри сюда. — Марк швырнул на кухонный стол брошюрку в бумажной обложке. — Труды Минского совещания. Открой семьдесят вторую страницу.
* * *
На указанной странице под Викиной фамилией добросовестно излагалась постановка рассказанной когда-то Марком задачи. Только в примере речь шла о транспортировке не конкретной нефти, а какого-то абстрактного продукта.
— Все! — Марк налил себе воды из крана и залпом выпил. — Пока я вылизывал статью, она быстренько подсуетилась. Теперь во всех моих работах ссылка номер один будет на эту суку. Когда мне принесли брошюру, я сразу побежал к ней.
Сидит — важная, ученая, говорит сквозь зубы. Сунул ей тезисы в нос. «Милочка, — говорю, — что ж ты делаешь?» А она мне отвечает: «Все нормально, у меня этот материал еще год назад был в отчете. Отчет же, как известно, приравнивается к публикации. Еще вопросы есть?» Я ей говорю: «А ну, покажи отчет». Она мне:
«Отчет секретный, если у тебя есть допуск, можешь посмотреть в первом отделе».
Понятное дело, там уже лежит то, что надо, да и допуска у меня нет. Я ей говорю: «У меня свидетели есть, что я при тебе все это рассказывал». А ей хоть бы что — пожалуйста, говорит, сколько угодно. И хоть бы покраснела.
