Сергей Майоров - Месть Акулы
— Трясти родственников и ближайших знакомых.
— Правильно! Так же и здесь.
Волгин скептически покачал головой:
— По-моему, ты упрощаешь. Пошли, я тебе кое-что покажу.
В машине он дал Андрею журнал, опустил боковое стекло и закурил, глядя на улицу. Катышев продолжал объясняться с шефом местной милиции. Кинолог посадил своего друга в главковский микроавтобус и отбыл на базу. Ко входу в приёмный покой подкатил реанимобиль, хлопнули дверцы, и люди в белом потащили носилки с пострадавшим.
Акулов выругался нехорошими словами.
— Прочитал?
— Ага.
— Быстро! Что скажешь?
Акулов выругался опять.
— А поконкретнее?
— Хреново пишет этот Сысоев. Ни сюжета, ни стиля. Где он учился? У меня протоколы допросов и то лучше выходят! Надо бы ему рыло начистить, да времени пока нет. Что тут можно сказать? Борисов, падла, слил информацию. Самое интересное, что, когда я говорил с Машей по телефону, когда уговаривал её не приезжать, он вышел из кабинета.
— Подслушивал?
— Вспомни, как он хвалился, что они раздобыли где-то кучу шпионской техники! Вот и для меня, когда уходил, какого-то «жучка» оставил. Я тогда ещё удивился, чего это он таким деликатным стал… Сам я, конечно, тоже хорош. Догадался, откуда эта карточка, которую тиснули на обложке?
— Одна из тех, которые из твоего кармана упали?
— Скорее всего. Я ведь их после этого не пересчитывал, думал, что все подобрали. Ну, Борисов… Такого я даже от него не ожидал! Дождётся он своего часа.
— Сысоев сказал, что фотку нашёл в Интернете.
— Можешь не сомневаться — теперь она там болтается. Он её сам, наверное, туда и запустил. Для подстраховки. Не хотел, мол, никого обидеть. Случайно совпало. Борисов, кстати, с сегодняшнего дня в учебном отпуске.
— С чего ты взял?
— На разводы надо меньше опаздывать, капитан Океанов. Тогда и новости будете знать. Ладно, разберёмся с ними позже. С обоими. — Акулов снова посмотрел на обложку и хмыкнул. — Ну, Вика! Устроила себе… Знаешь, я сначала сильно переживал. И по поводу работы её, и по поводу этого. — Андрей щёлкнул пальцем по фотографии. — А теперь перестал. Как отрезало! Не моё это дело. Она взрослая, сама должна решать. Мало ли что мне не нравится. Как говорит мама, надо идти в ногу со временем.
Волгину показалось, что Андрей не совсем искренен. Не мысли свои говорит, а убедить пытается, в первую очередь себя, что так думать — правильно. Что-либо уточнять или спорить Волгин не стал. Пусть выговорится. Тем более что сам он относился к проблеме, которая возникла между напарником и сестрой после посещения «Ливня», намного проще. Работа Вики предосудительной ему не казалась, а что касается фотографий, то эту тему он вообще не хотел обсуждать. Каждый волен фотографироваться как угодно, главное — принципы добровольности и удовольствия. Правда, неизвестно, что бы он думал, коснись это его самого непосредственно.
— Ты меня слушаешь?
— Очень внимательно.
— Что я сейчас сказал?
— Что надо идти в ногу со временем. Я согласен.
— Понятно… Так вот, повторяю: скорее всего, воскресная стрельба и сегодняшний случай между собой связаны — иначе остаётся подумать, что мы действительно имели дело с сумасшедшим хулиганом, но я в это совершенно не верю. Что получается? В воскресенье этот человек пользуется мелкокалиберным пистолетом, из которого убить кого-нибудь невероятно трудно — и добивается результата. Сегодня он использует профессиональное оружие — и ни в кого не может попасть, хотя я стоял перед окном, как ростовая мишень, и не зацепить меня можно было только в том случае, если специально целиться выше. Какие могут быть выводы?
— Стреляли разные люди.
— Практически невероятно. По-твоему, мы имеем дело с синдикатом полусумасшедших киллеров?
— Почему — «полу»?
— Потому что у него хватило соображения удрать. Нет, в такое я не верю. Перчатки, пакеты, снайперская винтовка, удачная огневая позиция, подготовленный путь отхода — и такой бездарный результат.
— Кто-то хочет помочь Михаилу. Обеспечивает ему своего рода алиби. Дескать, человек сидит у нас, а в это время истинный преступник разгуливает на свободе и пытается ликвидировать жертву, которая осталась жива после первого покушения.
— Такое было бы возможно, будь Михаил на самом деле виноват. Но я не верю в его причастность. Можно сказать, теперь не верю окончательно. Кроме того, откуда у Миши такие друзья в этом городе? Или это из его Шахты срочно прилетела бригада спасения?
— Он привёз на продажу обрез, так что может иметь связи среди оружейников. А там встречаются серьёзные ребята.
— Ты сам в это веришь?
— Нет.
— Слава Богу. Остаётся третий вариант. Преступник не знал, что Вика — моя сестра. Узнав об этом уже после стрельбы, он начинает нервничать. Человек он культурный, интересуется прессой. Сперва на глаза ему попадается статья про ПКТ, и он звонит моей матери. Потом он встречает этот похабный журнал, в котором сказано, что Вика осталась жива, и указано, где она лечится. Тогда он решает сделать вид, что якобы узнал об этом только из прессы и что Вику ему необходимо добить. Время повторного «покушения», я уверен, было выбрано наугад, и то, что я здесь оказался именно в этот момент — случайность. Наверняка он меня разглядел в свою линзу, но ему было на это плевать. Вполне возможно, принял меня за врача. Или вообще не задавался вопросом, кто я такой. Главное для него было — создать видимость серьёзного покушения. Телефонный звонок и стрельба противоречат друг другу. В сумме они дают перебор. Надо было делать что-то одно, но он не профессионал в таких вещах, хотя и считает себя очень умным. Какой следует вывод?
— Ну и какой, инспектор Планктонов?
— Вика ему не нужна. И не нужна была с самого начала, просто попалась под руку. Он хотел убить кого-то одного, а в остальных стрелял для обставы. Вспомни, что я говорил про «расчлененку»! Причина убийства — в делах Анжелы или Каролины. Скорее всего — Анжелы. Надо ковырять её прошлое. И трясти этот гребаный «Ливень».
Волгин обдумал сказанное Андреем. Хотелось поспорить, и он прицепился к каким-то нюансам, стал возражать, но без азарта, можно сказать — формально.
Потом Акулов пересказал содержание беседы с сестрой. Волгин слушал с нарастающим интересом и перебил, когда Андрей дошёл до истории несчастной любви Анжелики:
— Она осталась в заложницах? Ну-ну! Пыталась соблазнить всех охранников, хотела добраться до изменника, который спрятался с деньгами за границей, а потом пришёл суперагент по прозвищу Казанова и её спас?
— Примерно так. А ты откуда знаешь?
— Книжки надо читать.
Вечером Акулов пораньше уехал домой, а Волгин задержался в кабинете.
— А я думал, уже никого нет. — Сазонов имел привычку входить без стука, но всегда с таким видом, словно извинялся за назойливость и был готов к тому, что на него закричат и прогонят.
В руках Сазонов держал папку из первоклассной кожи, с которой больше подобало бы ходить директору крупного банка, а не госслужащему с грошовой зарплатой. Приблизившись к столу, беззвучно расстегнул «молнию» и выложил пачку бумаг.
Пачка выглядела солидной.
— Никак ты сегодня решил поработать?
— А то! — Сазонов широко улыбнулся. — Это материал из ГАИ. Мне всю плешь проели, пока дали ксерокс. И то пришлось свою бумагу нести. Кроме данных чеченца, ничего там умного нет. Какой-то Ибрагимов Ваха Хамидович, шестьдесят седьмого года рождения. В городе у нас не прописан, тачкой управлял по доверенности. Я заезжал к девчонкам на компьютер, проверил его. Не судимый, только несколько «сто семьдесят восьмых»[15] у него было. А это — распечатка по трубке.
Шурик выделил из общей стопки пухлый конверт с логотипом оператора сотовой связи.
— Знаешь, сколько там номеров? Я смотреть даже не стал. Тыща, наверное!
Волгин распечатал конверт и тоже не мог сдержать удивление. Получалось, что гордый горец Ваха Хамидович пользовался за последние две недели трофейным телефоном больше двух сотен раз. Впрочем, нет — какая-то часть звонков должна быть сделана ещё Анжеликой. Но ведь она, кажется, отключила телефон после того, как его отобрали? Или нет? От усталости Волгин не мог вспомнить, что говорил по этому поводу Градский.
— Так я пойду? — Сазонов заискивающе улыбнулся. — Я всё равно не в курсе темы. Чего мне эту распечатку смотреть? Потом скажешь, что надо делать, — я все проверю.
— Иди. — Волгину хотелось побыстрее остаться одному и проанализировать свежую информацию.
— Простудился я. — Сазонов, продолжая улыбаться, протянул для пожатия руку. — Надо хоть немного подлечиться. А то сгоришь весь — и никто спасибо не скажет.
— Береги себя. Счастливо.
— Звони, если что. Я сразу приеду.
