Николай Калифулов - Марионетка

Они, не сговариваясь, почти одновременно вышли из «конторы». Именно эти два генерала контрразведки, совершенно не похожие между собой, имели достаточно полномочий, которыми государство их наделило. И они каждый по-своему относились к этому. Один использовал власть в своих целях, другой — на благо народу и на пользу государству, отдавался работе честно и преданно, не жалея живота своего.

Шубин первым подошел к Сорокину и упрекнул его:

— Иван Иванович, не могу понять, жду от тебя шага навстречу, а ты все увиливаешь от прямого диалога. Нехорошо так поступать. Пора бы и мне ознакомиться с делом, которое ты ведешь. Где «Особая папка»? Не вижу.

Сорокин усмехнулся. Уловив его усмешку, Шубин нахмурился и отреагировал:

— Да, я думал, мы с тобой здесь горы перевернем, а ты, выходит, мое откровение взял себе на вооружение.

— О чем ты говоришь? Какие горы? Какое вооружение? Лучше занялся бы настоящим делом, ты же профессионал. И вот что я тебе скажу, генерал: «Особой папки» не видать тебе, как своих ушей. Люди собой рискуют, а ты, гнида, на их жизнях карьеру себе хочешь сделать. Не получится.

— Ты что надумал, Иван, со мною в шутки играть?

— Я не шучу, но если ты вовремя не опомнишься, то пеняй на себя.

— Как это понимать? Ты мне угрожаешь?

— Всего лишь товарищеское предупреждение. Запомни, Аркадий, если ты намерен решать свои шкурные проблемы, то решай их без меня. Уверяю тебя, все то, что ты мне говорил в ресторане, останется между нами.

— Так я тебе и поверил. Нашел дурака, — улыбаясь, проговорил Шубин.

— Обещаю!

— Значит, Ваня, не понял ты меня. А жаль!

— Я все прекрасно понял.

— Поживем — увидим. Время покажет, кто из нас был прав.

Генерал Сорокин на конспиративной квартире встречал своего любимца:

— Здравствуй, «Овод»! Давненько я тебя не видел. Ты возмужал и стал настоящим волкодавом контрразведки. Поздравляю тебя с нашим профессиональным праздником, ведь служба у тебя сейчас проходит не как у нас, а как на фронте. Поистине, ты сейчас ведешь невидимую войну с нашими врагами, врагами государства Российского.

— Служу России! А по-человечески — спасибо. Я прошу не преувеличивать мои заслуги. По существу, я еще ничего не сделал. Шла только подготовительная работа. Все только еще начинается. А поэтому давайте переходить к делу.

— Хорошо, «Овод»!

— На прямой контакт со мной вышел генерал Шубин.

— Как вышел?

— Очень просто! Он приехал ко мне в офис и сразу предложил сотрудничать с ним, в случае отказа обещал сослать меня в лагерь. По его высказываниям я понял, что он осведомлен, что я имею определенный вес в криминальных кругах. Я ему, естественно, отказал в сотрудничестве. Его это не смутило, и он дал мне время подумать и сделать правильные выводы. Определил срок — неделю. В случае окончательного отказа арест неминуем.

— Не волнуйся, «Овод», он больше к тебе не придет.

— Я в этом не уверен.

— Что именно тебя смущает?

— Его прямолинейность, которая не терпит возражений.

— Я знаю, таков его характер.

— Я думаю, дело не в его характере, а в его целеустремленности и наступательности. Я тип таких людей знаю. Они не отстанут, пока своей цели не добьются. Мне кажется, за всем этим что-то кроется, а что — к сожалению, не знаю. Я полагаю, пришло время его подсадить на финансовую иглу. Как я понимаю, именно это ему сейчас требуется.

— Ты предполагаешь работать с ним напрямую?

— А другого предложения он и не приемлет.

— Попробуй подставить ему посредника.

— Я думаю, он на это не пойдет.

— В таком случае действуй по обстановке. У него сейчас выхода нет. Когда он плотно сядет на финансовую иглу, служба собственной безопасности возьмет его с поличным. Этот факт они афишировать в прессе не будут. Его просто лишат всех регалий и выкинут из контрразведки.

— В этом я глубоко сомневаюсь, — задумчиво ответил «Овод».

Их встреча вновь состоялась — криминального лидера и генерала спецслужб. Первый в обличье воровского авторитета, активно боровшегося с преступностью, а второй, облеченный огромной властью и стоявший на защите государственных интересов, сейчас предавал эти государственные интересы и преследовал корыстные цели.

Они сидели напротив и смотрели друг на друга. Генерал Шубин говорил:

— Я не буду, «Калифорниец», рассказывать тебе о тех нравах и морали, которые существуют у нас в службе. Одно я знаю: что случилось с Советским Союзом, то случилось и с умами простых обывателей, тот разлом в голове, который и поставил перед ними дилемму: выбирай честность и порядочность — будешь голодный, становись нравственным уродом — будешь хлеб с икрой кушать. Это, как и везде, нашло свое отражение в умах и наших сотрудников. Нас учили в свое время: не хлебом единым сыт человек. Нет, это далеко не так. Сначала именно хлебом, а потом всем остальным. Нравы нынче, увы, не те.

— Я понял тебя, генерал. Всему в жизни есть оправдание, есть оно и в твоей логике. Каждый сам себе определяет свою мораль и нравственность. Этим и живет человек. Так что не нужно мне тут изливать свою душу в оправдание своих поступков. Я далек от этого. Сегодня я мыслю категориями целесообразности и денег. А посему мне проблемы не нужны. А тебе нужны деньги. Вот поэтому, генерал, мы с тобой и разойдемся, как в море корабли. Ты уйдешь отсюда с деньгами, а я останусь без проблем.

Генерал Шубин ухмыльнулся и вышел из офиса с дипломатом в руке. Он сел в свою служебную автомашину и произнес:

— В Администрацию президента.

Автомобиль тронулся с места и скрылся в потоке автомашин.

Начальник собственной безопасности вернулся от руководства в свой кабинет. Он попросил дежурного офицера пригласить к нему майора Кирюхина. Спустя минуту Кирюхин вошел в кабинет. Генерал протянул ему папку с документами.

— Возвращаю тебе документы по генералу Шубину.

— Поясните, товарищ генерал-лейтенант, какое решение принято руководством.

— Руководство приняло решение генерала Шубина не трогать.

— Как же так, товарищ генерал? Он полностью себя дискредитировал.

— Им там, наверху, видней. Значит, не пришло время. Мы многого не знаем, что они там ведают.

— Выходит, закрываем мы это дело?

— Я тебе закрою! — пригрозил он пальцем.

— Понял вас! Продолжать документировать?

— Вот именно, майор. Продолжайте исполнять свои обязанности. — А сейчас доложите, какие есть наработки за последние дни, — потребовал генерал-лейтенант.

Кирюхин положил ему на стол бумаги и сообщил:

— После того, как Шубин побывал в Администрации президента, он вернулся домой. Вот распечатка его разговора с женой.

Генерал пододвинул к себе бумаги и стал внимательно читать.

— Так, в беседе с женой он упомянул про жену Соболева.

— Вероятно, именно с Соболевым он имеет прямой контакт в Администрации президента, — отреагировал майор и дополнил: — Это косвенно подтверждает «перехват». Здесь распечатка телефонных переговоров жены Шубина и жены Соболева.

— Это очень интересно! Пожалуй, наверху многое знают. Фигура Соболева сейчас активно набирает политические очки, пользуется авторитетом на Старой площади. У него за спиной огромный опыт работы в госструктурах. Если это связать воедино, то да, действительно, у него все может получиться. И не знаю, не знаю, кем ему суждено быть завтра.

Г л а в а 46

Они опять вдвоем пировали за тем же столом, обмывая новое назначение Одинцова.

— Теперь ты заместитель губернатора Северной столицы.

— Да! Это назначение мне обошлось в круглую сумму, но я искренне рад.

— Тогда от души поздравляю! — воскликнула Хитрова.

На этот раз Одинцов позволил себе на радостях выпить вина гораздо больше. Он знал, что никогда не пойдет в большую политику, не выдвинется на первые роли. Роль теневого хозяйственника — вот то, что прельщало его всегда. Здесь и власть, и деньги. Именно хозяйственники по-настоящему держат бразды правления в своих руках. Именно в их руках важным инструментом власти являются финансы. Поэтому Одинцов не упускал случая запустить свою «лапу» и в государственный карман. Много финансовых схем было выработано им за многие годы, часть из которых приносила ему солидные дивиденды.

— Хочу и тебя поздравить. Ты по-настоящему грамотно подошла к моему поручению. Активы банка выросли в разы. Практически в каждом крупном регионе создан филиал нашего банка. Я тебе дарю пять процентов акций банка. Теперь они твои, распоряжайся ими, как хочешь, можешь их продать, а можешь оставить в банке. За эти годы ты хорошо поработала.

— Спасибо тебе, дорогой, за щедрый подарок.