Александр Брукман - Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
— Если в квартире под нами поселился курильщик, то я вообще никогда не смогу вынести ребенка на балкон, — возмущалась она.
— Вы уверены, что это было именно в половине второго?
— Нет, не уверена, просто мне так кажется. В то время, когда я заносила ребенка, зазвонил телефон, а настольные часы стоят рядом с телефоном. Мне кажется, что было примерно около половины второго.
Грузнов проверил распечатку звонков и выяснил, что действительно ей звонили в 13 часов 28 минут. Между тем, в квартире, в которой, по её утверждению, кто-то курил, никто не проживал и никто не был прописан. В ЖЭК’е сообщили, что эта двухкомнатная квартира была недавно куплена Лолитой Прохоровной Бережной, проживающей в смежной квартире. Именно у неё и остановился Смолин. Возник вопрос: где он жил — в той квартире, где живет она или в квартире рядом? Соседи из квартиры напротив утверждали, что неоднократно видели, что он выходил из той квартиры, где проживала Бережная, причем в дневное время, когда та была на работе. По просьбе Грузнова медэксперты проверили: был ли Смолин при жизни курильщиком, и дали заключение о том, что он никогда не курил. Кто же тогда там курил?
Бережная была большим начальником — главой Департамента информационной политики и общественных отношений администрации города, поэтому её не вызовешь на допрос. И просто так к ней в кабинет не попадешь, чтобы задать несколько вопросов, поэтому Грузнову пришлось ей звонить и просить о встрече.
— Ну, хорошо, давайте с вами встретимся, — нехотя согласилась Бережная. — Хотя я не знаю, чем могу вам помочь, следователю уже всё рассказала, что мне известно. Завтра в 10 часов смогу уделить вам десять минут, не больше, так как у меня много дел.
На следующий день ровно в десять часов утра Грузнов был у неё в приемной и прождал полчаса, пока она его приняла. Большой кабинет был обставлен лакированной итальянской мебелью, а сама хозяйка восседала за огромным столом в массивном кожаном кресле.
— Присаживайтесь, — показала Бережная на мягкий стул возле стола, перпендикулярного её столу, за которым, очевидно, она проводила совещания. — Итак, чем могу вам помочь?
— Вы недавно купили двухкомнатную квартиру смежную с вашей.
— Купила. Что дальше?
— Там кто-нибудь живет?
— Нет, она стоит пустая, без мебели, ждет ремонт.
— Но, может быть, вы кому-то давали ключ?
— Никому я не давала ключ. Однако какое это имеет отношение к убийству Владимира Петровича? Мне кажется, вас не туда заносит.
— Кто же курил на балконе этой квартиры минут за пятнадцать до убийства вашего постояльца, если вы, как утверждаете, никому не давали ключ? — глядя на неё в упор, спросил Грузнов.
Глаза Бережной метнулись в сторону, и Грузнов почувствовал, как она напряглась.
— Что за ерунду вы несете? Никому я ключ не давала, и там никто не мог курить! Что вы такое придумали!
Грузнов понял, что попал в больное место и в квартире действительно кто-то находился.
— Придумывать не моя специальность. Есть свидетели, которые показали, что за несколько минут до убийства кто-то курил на балконе этой квартиры. Вот я и хотел бы установить, кто это был, и допросить его как свидетеля.
— Или ваши свидетели врут, или вы придумываете их показания. Я вам повторяю: никто не мог курить на балконе моей квартиры. Будем считать, что я ответила на все ваши вопросы, и, извините, у меня дела.
— Хорошо, ещё один вопрос: не мог ли там курить ваш постоялец? Возможно, у него был ключ от этой квартиры?
Грузнов, пытался подсказать ей ответ, чтобы поймать на лжи, но Бережная не поддалась на эту провокацию.
— Я больше на эту тему не хочу говорить. Я считаю разговор законченным, молодой человек, — ледяным тоном произнесла она. — Я уделила вам десять минут, и больше ни минуты уделить вам не имею возможности!
«А я бы тебе в пресс-хате уделил бы значительно больше времени!»— зло подумал Грузнов, направляясь к двери.
— И, вообще, мне не понравилось ваше поведение, молодой человек, не помню, как вас зовут. И, можете быть уверены, я выскажу это начальнику гормилиции полковнику Мелентьеву, — вслед ему бросила Бережная.
«Зря я полез к ней», — думал Грузнов, идя в управление. Как он и предполагал, разговора не получилось, а неприятности она может доставить большие. Но почему она так нервно восприняла вопрос о квартире, в которой никто не проживает? Возможно, там всё-таки кто-то проживает, но почему она не говорит? В том, что она позвонит Мелентьеву, он не сомневался, как не сомневался и в том, что неприятности она ему постарается обеспечить. Но зачем? Что она хочет скрыть? Ну, сказала бы, что отдала ключ Смолину и не знает, кого он приглашал в квартиру! Хотя нет, тогда было бы неясно, куда Смолин дел ключ, ведь на теле ключа не было. Перспектива разговора с Мелентьевым была не из приятных, да и его непосредственный начальник Андрюха Чернов будет его пилить из-за этой бабы. В общем, настроение у него было скверное, когда он пришел на работу и в рабочем кабинете застал вечно занятого Чернова. Он доложил о неудачном визите и угрозе Бережной, но его шеф, к удивлению, воспринял это спокойно.
— Видимо бабе есть что скрывать, — задумчиво сказал Чернов. — Или ты ей очень не понравился, и она стала в позу.
— Наоборот, она стала бы в позу, если понравился, но меня такие бабы не возбуждают, — угрюмо буркнул Грузнов. — Да и не моя возрастная категория.
— Вот, вот, поэтому она и взъелась на тебя, что не умеешь быть мягким и пушистым. Все остришь себе же в ущерб. Ладно, ближе к делу. Звонили из ФСБ, старший следователь КузнецовИлья Денисовичхочет лично с тобой побеседовать по делу Смолина. Вот его телефон, перезвони ему и договорись о встрече.
— А почему именно со мной? Я все материалы передал, добавить мне нечего.
— Видимо грамматические ошибки нашел. Ох, не вовремя этого Смолина замочили, хотел тебя использовать по делу Афонина и по налёту на дачу Сапога, да, видимо, тебя фээсбэшники запрягут. Так что давай, звони ему и впрягайся.
Грузнов неохотно пошел к телефону. Неприятности он ожидал завтра, при этом со стороны своего начальства. Что же надо было от него старшему следователю ФСБ, он не знал, но ничего хорошего тоже не ждал — просто так не звонят, вероятно, нашли какой-то ляп в оформленных им материалах.
Глава 32
После возвращения с дачи Яна и Алёна расположились ночевать в Митиной комнате, а Митя снова лёг спать на диване в гостиной. Он слышал, как девчонки долго приглушённо смеялись у себя в комнате и как к ним приходила Таня их успокаивать. Незаметно он уснул и проснулся оттого, что кто-то его поливал водой. Он вскочил и увидел, что Алёна и Яна с хохотом убегают к себе в комнату. Таня снова вышла из спальни и стала ругать их за то, что они не дают Мите спать.
— Мы просто хотели принести ему горшок, но не успели, он уже описался, — говорила Алёна, заливаясь смехом.
Митя пошёл в ванную и вытер грудь полотенцем. Хорошо, что не замочили диван, а то ему негде было спать. Провожаемый сочувственным взглядом Тани, он лег на диван и снова заснул. Проснулся он оттого, что Алёна и Яна, стоя у него в изголовье, поочерёдно целовали его в лоб и сдерживали смех, буквально рвавшийся из них наружу.
— Вы мне дадите сегодня поспать? — раздражённо, шёпотом спросил он.
— Ну, Мить, нам же скучно, — так же шёпотом ответила Алёна. — Почему ты всё время спишь?
Они его уже окончательно достали, и ничего им не отвечая, он с головой укрылся простыней.
Утром, когда он проснулся, в окно ярко светила солнце, а на краюшке дивана сидела Алёна, одетая в белую лёгкую блузку и джинсы. Она, улыбаясь, смотрела на него и он, ожидая очередного подвоха, быстро сел и огляделся.
— Родители уже ушли на работу, а Яну забрали в городской летний лагерь, — сказала Алёна. — Ты на нас не очень обижаешься за вчерашнее?
— Не очень, — буркнул он. — Когда вы с Яной собираетесь вместе, с вами можно чокнуться.
— А когда я одна, со мной нельзя чокнуться?
— С тобой одной тоже можно чокнуться.
— Так ты уже стал чокнутым, или можно ещё добавить?
Она попыталась притянуть его за шею и поцеловать, но сделать ей это не удалось — он не наклонил шею. Рассмеявшись, она навалилась на него, опрокинув на подушку, и захватила губами его губы. Его рука, которой он пытался остановить Алёну, неожиданно легла ей на грудь и, сквозь тонкий ситец блузки, он ощутил её выпуклость. У него учащённо забилось сердце, и кровь бросилась в голову. Он слегка сжал ладонью её грудь, и Алёна, оторвав от него губы, удивлённо на него посмотрела. Она этого не ожидала, а он, обняв её другой рукой за шею, притянул к себе и впился в её губы своими. Он почувствовал, как её грудь наливается и твердеет, и его рука скользнула ей под блузку. Она была без лифчика, и её небольшая грудь полностью помещалась у него в ладони. Он чувствовал пальцами её напряженные соски и целовал мягкие и нежные губы, но, ощутив её сопротивление, опомнился и выпустил её из объятий.
