Владимир Колычев - Брат, вспомни все!
Гиря никогда не отличался быстротой мышления. Но сейчас он сразу понял, что хочет от него Рыжик.
— Это без проблем, — выдавил он из себя.
— Что без проблем?
— Да это, Спиридона сделать с Гуталином…
— Ага, сечешь… Это хорошо…
Рыжик сунул руку за спину, из-за пояса достал «ствол».
— Без «ствола» обойдусь, — покачал головой Гиря. — Вдруг выстрел кто услышит?
— Да пусть слышат, — пожал плечами Рыжик. — Все одно, никто ничего не поймет…
— А патроны? Патроны экономить надо… Ты мне это, «перо» дай…
— А сможешь? — с интересом посмотрел на него Рыжик.
— Не вопрос…
Гиря словно с цепи сорвался. Как преданный пес, он ринулся исполнять волю хозяина.
Первым он вытащил из машины Гуталина. Мощным ударом в челюсть вырубил его. Потащил в лес. Рыжик внимательно следил за ним. Гире очень хотелось заслужить его одобрение.
Гуталин очнулся, когда Гиря поднес к его горлу нож.
— Заче-е…
Дальше пошли предсмертные хрипы. Жертва еще билась в конвульсиях, а Гиря уже отправился за Спиридоном.
Ему очень хотелось блеснуть умом перед Рыжиком. Он старался.
— Спиридон, надо яму рыть, — сказал он «мужику».
Тот не спросил зачем. Он уже догадался обо всем. Понял, что Гуталина больше нет. И яма нужна, чтобы спрятать его труп.
В багажнике машины нашлась армейская саперная лопатка. Стараясь не смотреть на своего покойного дружка, Спиридон вогнал ее в землю.
— Жить хочешь? — спросил его Гиря. Тот в ужасе закивал.
— Тогда тебе на все про все два часа. Не успеешь, сам ляжешь рядом с Гуталином…
Спиридон снова кивнул. И как заведенный начал рыть могилу.
Всего за час Спиридон вырыл яму глубиной в метр.
— Может, хватит? — спросил он.
— Копай, копай, — ответил Гиря.
Рыжик также наблюдал за работой Спиридона. Но как бы со стороны. Он поручил дело Гире и теперь только следил, как тот с ней справляется.
Спиридон углубился еще на полметра.
— Хватит! — сказал Гиря. — Лопатку давай!.. Спиридон протянул ему лопатку. И начал выбираться из ямы. Но Гиря его остановил.
— Куда ты? Оставайся там…
— Поче-е…
Как и Гуталин, Спиридон не успел договорить. Гиря с размаху ударил его лопатой по голове. Раскроил череп. Бедняга замертво рухнул в яму.
А Гиря уже схватил за ноги Гуталина. Сбросил его в яму. И взялся за лопату. Пришлось попотеть. Нужно было не только забросать трупы землей. Но и землю утоптать. Сровнять могилу, замаскировать. Но ничего, Гиря справился с этим. Один. Без чьей-либо помощи.
Потом он подошел к Рыжику, по-собачьи преданно заглянул ему в глаза.
— А ты ничего пацан, — похвалил его тот. И даже по-хозяйски потрепал его по щеке.
— Мясник, в натуре, — хмыкнул Гренка.
— Мясник, — кивнул, соглашаясь, Рыжик. — Далеко пойдешь…
— Если самого не замочат, — хохотнул Батон.
Гиря сделал вид, что не заметил презрения в его словах.
Он легко замочил двоих. Самолично загнал их в землю. Сам Рыжик по достоинству оценил его рвение. Теперь он будет котироваться в его глазах не ниже, чем тот же Батон.
— На, держи! — Рыжик протянул ему корочки паспорта старого образца.
В нем его фото, не родная фамилия, имя, отчество. В общем, липовая «ксива».
Гиря помнил недавний разговор Рыжика с Остапом, который смог добыть всего пять «ксив». Одна из них оформлена была на Гирю. Значит, Спиридон и Гуталин сразу вычеркивались из общего списка. А Гире предоставлялся шанс. И он его использовал. Поэтому он живой. И к тому же полноправный член банды Рыжика.
Уже впятером они продолжили путь. Когда закончился бензин, загнали «Волгу» далеко в лес. И пешком вышли к какому-то поселку. И увидели, как по проселочной дороге навстречу им несется белая «шестерка». Мужчина за рулем и какая-то старуха рядом с ним.
— Гиря, покажи класс! — сказал Рыжик.
Пошатываясь, Гиря вышел на дорогу. Встал на пути машины. Выставил вперед руку.
«Шестерка» остановилась в полушаге от него. Из нее выскочил разъяренный мужик.
— Куда лезешь, придурок! — заорал он.
— Слушай, брат, подвези, а? — заплетающимся языком попросил Гиря.
— Ты что, уже с утра нажрался?
— С вечера, — пьяно замотал он головой.
И подошел к машине, открыл заднюю дверцу. Мужик попытался его остановить. Но куда ему, малохольному?
Гиря уселся на заднее сиденье.
— Поехали! — сказал он.
Мужик сел за руль. И, стараясь казаться крутым, не оборачиваясь к Гире, деловым тоном заявил:
— Никуда я тебя не повезу. Выматывайся из машины!
Бабка молчала. Она была настолько старая, что, наверное, уже и говорить разучилась.
— И не подумаю… — захохотал Гиря.
— Хорошо. В километре менты на посту тебя ждут. Не обессудь…
Он закрыл за собой дверцу. Тронул машину с места и, набирая скорость, помчался по дороге.
Гиря достал нож. Приставил его мужику к горлу.
— Это тебе, урод, за ментов! Только дернись, гад, кровь пущу, — пригрозил он.
Ему показалось, что от ужаса у мужика на голове заискрились волосы.
— Давай вправо…
Мужик покорно свернул на едва заметную дорогу, которая уводила в лесную чащу.
— Останови…
«Шестерка» остановилась. Гиря вытащил мужика из машины. Снова приставил нож к горлу.
— Не люблю ментов, — сказал он. — Так что не обессудь…
И полоснул лезвием по горлу.
Со старушкой Гиря не церемонился. Перед тем как вскрыть ей горло, также вытащил ее из машины. Чтобы салон кровью не запачкать.
Довольный собой, Гиря затащил оба трупа подальше в лес, забросал их ветками, прошлогодней листвой. Пройдет два-три дня, пока их обнаружат. К этому времени Гиря уже будет далеко от этих мест…
Он вернулся к машине. И увидел Рыжика. Вместе с Чифирем, Гренкой и Батоном он тоже подходил к «шестерке», только с другой стороны.
— А где мужик? — спросил Рыжик.
— И старая? — добавил Чифирь.
Вместо ответа Гиря провел пальцем по горлу.
— Уже? — удивился Гренка.
— А чего тут, — осклабился Гиря. — Дело плевое. Раз, два и готово…
— Старуху, значит, тоже замочил? — спросил Батон.
И с еще большим презрением глянул на Гирю.
* * *Шалмана перевели в другую камеру. Сразу после разговора со Светловым.
Все вроде бы ничего. Шесть шконок, одна свободная — для него. Самая крайняя, ближе всех к параше. Но зато на нее можно лечь и лежать сколько угодно. Не надо ждать очереди, как в переполненных камерах, где одна койка на двоих.
Только постояльцы Шалману не очень понравились.
Едва он присел на свободную койку, к нему тут же подошли двое. Оба крепкие ребята. С голым торсом. Мускулистые тела, бицепсы на руках перекатываются. Только они какие-то не такие. Надувные качки какие-то. Будто мужицкого стержня в них не хватало. А у одного волосы до плеч.
— Эй, красавчик! — тонким голосом просюсюкал один. — Откуда такой хороший?
Одной фразы хватило Шалману, чтобы понять, с кем он имеет дело.
— Я тебе не хороший. Для тебя, пидор, я плохой…
— Ну зачем ты грубишь? — тем же манерным голосом возмутился второй паренек. — Пидорами людей ни за что называешь…
— Да? — усмехнулся Шалман. — А я думал, это для него типа комплимент. Гы-гы-гы!..
— Какой ты сильный! Какой ты мужественный! — пропел первый «голубок». — Можно, я к тебе прикоснусь?
Шалмана аж передернуло. Он резко отодвинулся от парня.
— Эй, только попробуй! — набычился он.
Он с ужасом вспомнил, что может опоганить себя одним пребыванием в камере с петухами. А если до него еще и дотронутся…
Впрочем, он тут же справился со своими страхами. Времена-то меняются. И не так уж сейчас все строго, как раньше. Ведь не по своей воле он в этой «хате» оказался. От ментов пострадал. «Братва» его не осудит. Только посочувствует.
— Ты не дергайся! — усмехнулся второй. — Мы не петухи…
— Да ну… — не поверил ему Шалман.
— Мы не петухи. Мы просто геи…
— Чего?
Как будто гей и гомик — это не одно и то же. А гомик — тот же пидор, значит, и петух.
— У нас нетрадиционная сексуальная ориентация, — сказал один. — Мы гомосексуалисты от природы…
— Сейчас на воле много геев, — подхватил второй. — И сажают их не в общую, а в специальную камеру…
— Короче, — оборвал его Шалман. — Ты пидор, но тебя не петушили… Ну так отпетушат, ты только подожди….
— Зря ты так веселишься! — нахмурился педик. — Мы вот с Сашей не пассивные, мы активные. И сами можем кого угодно отпетушить…
Волосы у этого типчика были длинные. И Шалман запустил в них руку. Он ухватил парня за волосы, выволок на середину камеры. И со всей силы врезал ему кулаком промеж глаз. А удар у него тяжелый…
Гомик только на вид казался крепким. Он не смог выдержать удар. И «поплыл». Не боец, короче…
