Сергей Гайдуков - Ядерный будильник
Морозова всё же попыталась тогда. Она уже встала из-за стола, кашлянула и хотела сказать несколько слов. А именно: «Мне посоветовали сменить работу. Сказали, это вредно для здоровья. Что ты об этом думаешь?»
Быть может. Второй бы просто посмеялся или махнул рукой. Быть может, он нахмурился бы и спросил — ты что, хочешь соскочить? А возможно, он бы задумался и переспросил — что ты имеешь в виду?
И тогда Морозова бы рассказала ему. Она не рассказывала этого Монголу, но Монгол каким-то образом почувствовал все и без слов.
Она бы рассказала про то, как она постепенно заболевает от этих серьёзных приказов. Становится хорошо отлаженным автоматом для осуществления чужих идей. Становится усилителем безумия, съедающего мозг Второго.
Она бы все это рассказала. И возможно, Второй бы её понял. Потому что он отдавал дурацкие приказы, но сам-то не был дураком. Ему, как и Морозовой, нужно было просто слегка притормозить и немного подумать. У Морозовой были её бессонные ночи, у Морозовой были воспоминания, у Морозовой были неудачные опыты по пробуждению материнского инстинкта. В результате она чувствовала свою болезнь. Второй же наверняка крепко спал и не видел снов. Он абсолютно здоров. И так же безумен.
Морозова встала из-за стола, кашлянула и хотела сказать несколько слов. Но в этот момент один за другим стали включаться мониторы на видеостене Второго, и тот, заворожённый этими окнами, немедленно отвернулся от Морозовой.
Ах да, он ещё пробормотал что-то типа:
— Пока, детка…
Детка. Он сказал это и продолжал одновременно следить за десятками одновременно происходящих внутри подземного комплекса событий. Этакий серо-свинцовый калейдоскоп.
И непонятно было, то ли Второй управляет этим калейдоскопом людей, контейнеров, ящиков и машин, то ли это им управляют через десятки включённых мониторов.
И Морозова подумала — какого чёрта? Мы живём в свободной стране, и если один сумасшедший хочет продать другим сумасшедшим портативную ядерную бомбу… Ради бога. Ради дьявола. Ради кого угодно. Делайте это, раз больше ничего не умеете. И если у вас нет никаких других приказов, кроме дурацких, то давайте, выполню эти. Мне всё равно.
Аукцион был назначен на понедельник, а в воскресенье Морозова собралась с духом и свозила Ису в «Макдоналдс». Она где-то слышала, что детям это нравится.
По сравнению с «Макдоналдсом» и грядущим аукционом необходимость убить Харкевича и подставить Алексея Белова казалась совершеннейшим пустяком.
Какого чёрта.
3
В ночь с воскресенья на понедельник Харкевич засыпает не сразу. Он пыхтит, хихикает, потеет, ёрзает и наконец глубоко и счастливо выдыхает, заканчивая свои дела между ног у молоденькой брюнетки, которая «снялась» в ночном клубе, представившись студенткой МГИМО. В клубе она была энергична и соблазнительно-активна, но затем алкоголь сделал своё дело, и в машине девушка уже стала соблазнительно-сонной, а к моменту счастливого выдоха Харкевича она попросту спит. Розовая, мягкая и тёплая. Харкевич некоторое время рассматривает спящую, но по-прежнему соблазнительную девушку, а затем достаёт фотоаппарат и делает несколько снимков для коллекции, предварительно пошире раздвинув ноги спящей.
Затем он курит на балконе и думает о завтрашнем дне. Харкевич пытается внушить себе уверенность в удачном исходе всей затеи. Ему это нужно по многим причинам. Ему нужно выполнить приказ Второго. Ему нужно выполнить поручение дяди, Большого Человека, который любит отвешивать племяннику оплеухи. Ему нужно восстановить свой статус в глазах Морозовой — после позорной поездки к дому Левши. Ему нужно всем показать свою силу и умение решать сложные задачи. В нём, конечно, хватает раздолбайства, не без этого, но завтра он должен собраться и довести дело до конца.
Харкевич уже приложил определённые усилия. При помощи Морозовой он проанализировал списки самых постоянных и состоятельных клиентов, отобрал из них с десяток наиболее надёжных кандидатур и осторожно прозондировал почву. Шестеро решительно отказались, четверо проявили заинтересованность. Потом Второй подыскал ещё одного клиента, относительно недавно начавшего бизнес с Фирмой, но весьма перспективного. Это был номер пять.
Номер шесть появился сам собой, без приглашения. Харкевич не мог понять, откуда эти люди вообще узнали о ящике и об аукционе, но потом решил, что это проговорился кто-то из отказавшихся от участия в торгах. В любом случае у номера шесть были рекомендации запредельной крутизны, он был готов внести любой аванс, и потому отказать ему было сложно.
Второй выслушал Харкевича и решил, что шести участников для такого рода аукциона будет вполне достаточно. Пока Второй был доволен подготовкой аукциона.
Харкевич в целом тоже доволен. Все шестеро участников в воскресенье подтвердили своё участие.
На самом аукционе Харкевичу будет отведена роль ведущего. Он представит товар, даст поговорить бородатому эксперту, потом объявит начальную цену и выслушает предложения шестерых участников.
Все вроде бы просто. Харкевич даже пошутил — в присутствии одного опытного человека — может, стоит прихватить молоточек, которым профессиональные аукционисты постукивают по кафедре и кричат: «Продано!»
Опытный человек скептически посмотрел на Харкевича и посоветовал ему прихватить бронежилет.
— Это зачем? — спросил Харкевич.
— Потому что пятерым из шести результаты аукциона обязательно не понравятся, — сказал опытный человек. — И виноватым они посчитают тебя.
— Да ну тебя на фиг, — сказал Харкевич. — Там же серьёзные люди соберутся, не шпана какая-то…
— Если серьёзные люди, значит, будут стрелять сразу в голову, — сделал вывод опытный человек.
Харкевич курил, стоя на балконе, и пытается уверить себя, что опытный человек просто мрачно пошутил.
Тем не менее для проведения аукциона был приготовлен не только солидный тёмный костюм, но и не менее солидный кевларовый бронежилет под цвет костюма.
4
Стоит глубокая ночь, но свет горит во всей квартире. Алексей намеренно не выключает его — так создаётся иллюзия покоя. Сам он сидит на паркетном полу, прислонившись спиной к стене.
Сон не приходит, да и какой смысл во снах, если Алексей вновь не различает сон и реальность. Так быстро все может происходить лишь во снах, но именно так все и происходит.
Он выполнил первую часть задания, он внедрился в группу торговцев оружием. Для этого ему пришлось убить несколько человек. Для этого ему пришлось многократно врать и прикидываться кем-то другим. Его долго и жестоко били. На него наводили оружие. Его проверяли — одни, другие, третьи.
Алексей все это вытерпел и добился своего. Он надеялся, что теперь ему дадут отдышаться, дадут освоиться в новой обстановке, а затем уже потребуют выполнить вторую часть задания.
Всё получилось не так. И это было одновременно хорошо и плохо. Это было хорошо, потому что люди, отправившие Алексея в Москву, оказались профессиональны и очень серьёзны. Они были именно те, кем представились. Они дождались, пока Алексей пройдёт половину пути, и немедленно напомнили о себе. «Мы в тебе не ошиблись», — сказал внезапно возникший в квартире человек в очках. Алексей был несказанно горд собой в эти несколько секунд, но потом человек в очках напомнил, что это только лишь начало. И ещё он как-то странно нахмурился, когда Алексей спросил: «Так, значит, все в порядке?», и ответил, что вообще-то не все в порядке… Но не стал углубляться в эту тему, сказал, что это неважно, что это утрясётся без Алексея. И Алексей поверил ему.
Через несколько дней человек в очках появился снова — так же внезапно. И теперь он говорил только о деле. Он объяснил Алексею, что нужно сделать. На словах это звучало довольно простым набором действий, но потом Алексей мысленно наложил эти действия на конкретную местность, то есть на подземный бункер Фирмы, и поёжился. Он подумал, что эти действия нужно будет осуществлять вблизи Морозовой, Мамонта и Харкевича, и ощутил неуверенность. Харкевич везде суёт свой нос, Мамонт старается ни на минуту не оставлять Алексея одного, а Морозова… Алексею всегда казалось, что ему в затылок нацелен её пронзительный взгляд, даже когда Морозовой не было поблизости. Морозова пугала его, он буквально кожей чувствовал исходящую от неё опасность. Как будто находишься в одном помещении с постоянно перемещающимся минным полем. А ещё был молчаливый чеченский мальчик Иса, из которого Морозова, кажется, решила сделать своего шпиона.
Алексей подумал обо всём этом, поднял взгляд на человека в очках и спросил:
— А я смогу это сделать?
— Очень хороший вопрос, — довольно кивнул Дюк. — Мне нравится, что ты не сразу ответил, а сначала подумал. И мне нравится, что ты сомневаешься в своих возможностях. Значит, ты анализируешь, а не бросаешься сразу лбом в стену. Как это ты делал раньше. Во всей истории с полковником Фоменко было слишком мало мозговой работы и слишком много инстинкта.
