Виктор Доценко - Месть Бешеного
— Я не посчитал это важным, потому что он умер от сердечного приступа! — попытался оправдаться Григорий Маркович. КрасавчикСтив снова усмехнулся.
— Ты понимаешь, что говоришь? — взорвался вдруг Рассказов. — Умирает мой человек, а ты считаешь это несущественным? А ты что скалишься? — накинулся он на своего любимчика. — Если что-то знаешь, говори!
— И скажу, шеф! — смело проговорил Стив и даже встал с кресла. — Представьте: здоровый мужик, прилично выпил с нами, девку дважды оттрахал, а на следующий лень вдруг ни с того ни с сего помер от сердца? Конечно, такое заключение дал доктор «Райского уголка», но у этого коновала один диагноз на все случаи. Это был главный козырь Красавчика-Стива: у Григория Марковича болела голова, а доктор, смерив ему температуру и давление, сказал, что у него «пошаливает мотор». Стив все точно рассчитал — Григорий Маркович сконфуженно опустил глаза и промолчал.
— Кроме того, мне стало известно, что Севостьянов в пьяном угаре хвастался, что «Райский уголок» — его «кормушка».
— Вот как? — нахмурился Рассказов. — Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. Видимо, Севостьянов там совсем зажрался! Он уже позабыл, как я вытащил его из нищеты, когда его пенсии хватало только на пятнадцать буханок хлеба! — Он все больше распалялся. — Захотелось вновь туда окунуться? Так окунешься!
— Может быть, стоит дать ему шанс исправиться? — осторожно предложил Григорий Маркович. Сделал он это вовсе не по доброте душевной. Во время пребывания в колонии Григорий Маркович завел с Севостьяновым личные контакты. Оба они были людьми старой формации и быстро сумели договориться: Григорий Маркович должен был предупреждать полковника о возможных неприятностях со стороны Рассказова, за что Севостьянов обещал ежемесячно перечислять на его счет определенный гонорар. Сейчас Григорий Маркович поносил себя на чем свет стоит за очевидный просчет, тем более, что он действительно не придал значения смерти Колосникова. А Красавчик-Стив тоже хорош: нет, чтобы обговорить все в самолете, так промолчал, чтобы выслужиться, ткнуть сослуживца носом… Ничего, дай срок, дорогой Красавчик! Напрасно ты так поступил, ох, напрасно! Недаром говорят: «Не плюй в колодец: пригодится воды напиться».
— Посмотрим! — ответил ему Рассказов. Он так же быстро остыл, как и вспыхнул, но запомнил все. Он никому не прощал ошибок. Своих же ошибок он никогда не повторял. Сейчас он почему-то вспомнил о подземной базе в Казахстане. Тогда его приказ об уничтожении базы не был выполнен, и она была захвачена десантниками.
Учтя свою ошибку. Рассказов послал в «Райский уголок» своих специалистов, и теперь он мог сам уничтожить колонию в считанные секунды, даже не выходя из своего кабинета.
Однако, он забыл, что там, где возьмется за дело русский Иван, иностранной технике делать нечего!
Именно об этой технике и шел разговор в служебном помещении Бесика. Слово взял Инженер.
— Мужики, дело очень серьезное! Сегодня, когда я подготавливал вывод видеосистемы из строя я, наконец, решил одну задачку, над которой долго ломал голову.
— Со школьной скамьи люблю задачки решать! — язвительно усмехнулся Федор Крутых.
— Не думаю, что ты будешь так же веселиться, когда узнаешь, что это за задачка, — рассудительно заметил Инженер.
— Говори, не обращай внимания, — поддержал его Савелий.
— Во время проводки системы видеослежения сюда приехал иностранный специалист, который проводил какие-то работы в строжайшей тайне. К ним не допускались не только офицеры, но и сам Севостьянов. Работал этот специалист с двумя помощниками и со своей личной охраной. Мне было интересно, что он там делал, но тогда я не смог ничего прояснить: времени было мало, да и следили за нами ежеминутно. И только сегодня я кажется понял, что делал тот специалист!
— Речь идет о системе уничтожения колонии? — спокойно предположил Воронов, тут же вспомнив подземную базу в Казахстане.
— Вы угадали! — Инженер удивленно покачал головой.
— Как она действует, ты уже узнал? — спросил Савелий.
— Откровенно говоря, пока не знаю. — Инженер огорченно вздохнул. — Могу только предполагать.
— Ну? — нетерпеливо буркнул Воронов. — Я инженер, поэтому буду говорить только то, в чем совершенно уверен. Сегодня я снова буду работать над отключением системы видеослежения и постараюсь кое-что выяснить, а потом… — Он пожал плечами. — Потом, надеюсь, скажу точно.
— Отлично! — облегченно вздохнул Воронов. — Мне бы хотелось услышать ответы на несколько вопросов. Первое: можно ли будет обезвредить взрывное устройство? Второе: сколько времени для этого понадобится? Третье: если мы его обезвредим, смогут ли это сразу же обнаружить? И четвертое: где находится пульт управления системой?
— Мне и самому хотелось бы все это узнать. Было бы хорошо иметь в запасе больше времени, чем пятнадцать минут. — Инженер с надеждой посмотрел на Воронова.
— Опасно это! — сказал Савелий. — Может сорваться вся операция.
— Я думаю, что будет гораздо хуже, если все находящиеся здесь люди взлетят на воздух, — возразил Воронов, потом немного подумал и спросил: — Двадцати пяти минут хватит?
— Думаю, да. Но лучше полчаса! — Инженер сразу повеселел.
— Ну и ладушки! — Воронов тоже был доволен. Он боялся, что Инженер попросит больше времени. — Тебе, Бесик, придется прикрывать Инженера от ментов. Если что, внаглую вали все на меня: мол, подполковник Воронов приказал!
— А если Севостьянов на тебя набросится? — спросил Савелий. — Ничего, выкручусь! — Воронов внимательно оглядел всех присутствующих.
— До начала операции осталось два часа. Предлагаю всем разойтись по своим местам, а я пойду будить Севостьянова и приводить его в порядок. Вопросы? Вопросов не было. Все ушли, остались Савелий и Бесик. Ночью им почти не пришлось спать. Они прикорнули прямо у стола, положив головы на руки.
Воронов с большим трудом разбудил Севостьянова.
— Если бы не работа, можно было бы опохмелиться!
— А при чем здесь работа? — Севостьянов гордо вскинул голову. — Ну, как же: запах, люди… — Люди? Какие здесь люди? Это они для нас, а не мы для них. Наливай! Что будем пить? — Он вновь плюхнулся в кресло.
— Моя бабуля говорила, что утром поправлять голову нужно тем, чем вечером причинил ей боль.
— У тебя была мудрая бабушка! — Севостьянов потянулся к бутылке водки и налил грамм по сто. — За нее.
Как бы по ошибке, Воронов налил ему запить не минералку, а водку, и полковник, бодро опрокинув стакан, вдруг странно посмотрел на своего гостя.
— Слушай, мне сейчас показалось, что я выпил воду, а запил водкой! Во допился!
— Бывает, — усмехнулся Воронов. — Виктор, ты помнишь, что мне вчера обещал?
— Конечно, помню! А что? — Севостьянов наморщил лоб, пытаясь вспомнить. — Ты мне обещал показать, как вы управляете системой видеонаблюдения.
— Хоть сейчас! — буркнул полковник и попытался встать.
— Сейчас еще выпьем, закусим, а потом и отправимся, — сказал Воронов, искоса бросив взгляд на часы: нужно было убить еще немного времени. — Кстати, приходил какой-то прапор ночью… — осторожно начал он. — И что ему было нужно? — Представляешь, привел ребенка и хотел тебе показать. Разбуди ему полковника, и все тут! Ему Бесик говорит: «Полковник знает об этом ребенке, оставь его, я передам его матери».
— Больше всего остерегайся инициативных… — это слово Севостьянов выговаривал минуты три, -… болванов! Они могут такого натворить, что потом месяц не расхлебаешь… Чтото стали ноги зябнуть, не пора ли нам дерябнуть! — Он вновь плеснул граммов по сто, ткнулся стаканом в стакан Воронова и тут же выпил. Воронов подменил свою водку на воду, выпил, крякнул, закусил ложкой подсохшей красной икры и бодро сказал:
— Ну вот, теперь хорошо! Пойдем в операторскую?
— А зачем? — Полковник икнул. — Как зачем? Ты что, уже забыл? — Воронов сделал вид, что обиделся.
— Да шучу я, не понимаешь, что ли? Пошли, дорогой мой, пошли!
Когда они вошли в операторскую, дежурный встал по стойке «смирно» и гаркнул во весь голос:
— Товарищ полковник, в зоне все спокойно, происшествий никаких нет, все службы на своих местах!
— А почему он за всех докладывает? — хитро усмехнулся Воронов, взглянув на настенные часы.
Буквально поняв своего «приятеля», Севостьянов зло бросил:
— Вызвать все службы сюда, и пусть каждый доложит самолично!
— Есть, товарищ полковник! — бодро воскликнул дежурный, а про себя подумал: «Начинается!»
До тринадцати часов оставалось всего двенадцать минут, и Воронов начал беспокоиться, что неожиданная летучка может поставить под угрозу всю операцию. Но его опасения были напрасны: через десять минут все вызванные стояли навытяжку перед полковником и докладывали о своих участках, а Воронов отвлек дежурного офицера вопросами о видеослежении. Когда часы показывали тринадцать ноль-ноль, Андрей сунулся к ручкам пульта, как научил его Инженер. Все мониторы моментально погасли.
