Олег Алякринский - Облава
Ленька неторопливо вскарабкался по стремянке на чердак. Сквозь прорехи в прохудившейся кровле свободно лился дневной свет. К вечеру распогодилось, облака куда-то делись. Хоть он и предпочел бы погоду попасмурнее, чтобы не светиться тут, но хорошая погодка веселила душу. И на чердаке было светло.
Пробираясь среди гор щебня, кучек застывшего цемента и деревяшек, балок и ржавых железных труб, кое-где обмотанных старой теплоизоляцией, Ленька старался ненароком не перепачкаться. Ведь потом он должен спуститься и спокойно уйти, смешавшись с уличной толпой. Осторожно поднимая ноги, чтобы переступать через препятствия, он добрался наконец до цели.
Здесь все было приготовлено заранее. Кто-то заботливо уложил три чистые доски и настелил сверху большой лист новой обойной бумаги. Как раз вровень с проломом в крыше, сквозь который, лежа на этих досках, будет удобно прицелиться вниз. Кто-то, конечно, уже пробовал, как видно, не без того. Организация тогда хороша, когда идет постоянная подстраховка одного другими. Вот и Леньке Лихачу сейчас не надо корячиться, готовить лежбище под себя, — кто-то уже позаботился.
Ленька отошел в сторону к противопожарному ящику. Открыл его. Вместо песка в ящике лежал строительный инвентарь. А сверху — рулон рубероида. Вернее, несколько листов, свернутых в рулон, чтобы скрыть трубу гранатомета и заряда. Организация — великая вещь. Это вам не хухры-мухры. Все на месте, все чистенько, все гладенько.
Ленька подхватил гранатомет, перенес на место, приготовил к бою, вогнал в ствол гранату и положил на настил. Потом снял с себя пиджак и бросил на настил. Только после этого лег сам.
«Ну что же, — подумал он, — вполне удобно. Как на сеновале у бабки в деревне».
Ленька взял трубу гранатомета и попытался прицелиться. В какой-то момент у него возникла твердая уверенность, что сейчас обязательно грохнет выстрел, — не тогда, когда нужно, а именно сейчас. И такой был соблазн нажать спусковой крючок, что он поспешно отложил гранатомет в сторону. «От греха подальше, — мрачно подумал он. — Смехуёчки-то смехуёчками, да не ровен час!..»
На крышу где-то совсем рядом с шумом опустилась стайка голубей. Птицы пошуршали, устраиваясь, потом стали громко перегулькиваться. Один голубь, царапая коготками по металлу, прошел по кромке крыши и спрыгнул в пролом, возле которого примостился Ленька. Увидев человека, голубь замер, вытаращив черный глаз, потом, крутя головой, присмотрелся к нему каждым глазом отдельно, увидел, что ничего страшного нет, но все же вспорхнул.
Происшествие с голубем развлекло Леньку. Он посмотрел на часы, новенькие черные «Радо», купленные им на гонорар с последнего «мочилова». Лежать ему здесь еще час. Заняться было нечем. Он снова выглянул в пролом. Внизу охранник в черной униформе прохаживался вдоль припаркованных машин. Этот, конечно, настоящий охранник. В два часа по расписанию этот хрен уходил на обед. А вместо него придет подсадной. То есть в такой же униформе охранника. И как ему, Леньке, объяснили пацаны, этот подсадной должен был незаметно подкатить под дно вон той черной «бээмвухи» сверток… Впрочем, его, Леньку, это не касается. Его дело простое. Вроде того, трехнедельной давности, на Ленинградском шоссе у мебельного салона «Гранд», после которого он и прикупил себе эти клевые часики да тачку обновил — вместо старой «шкоды-фелиции» взял «опель-астру»…
Ленька перевернулся на спину. Сквозь прорехи крыши там и там пробивалось прожекторными лучами солнце. В пластах света, косо падающего сквозь полумрак чердака, плясали пылинки. «Надо же, этой дрянью дышишь, а не замечаешь, — лениво думал он. — А еще радиация везде, которую уж точно не учуешь. А еще эти генетические продукты… Сигареты с аммиаком… Да хрен с ним, — ухмыльнулся он, — тут неизвестно, будешь ли завтра жив, не схлопочешь ли пулю, стоит ли о прочей ерунде думать!.. А жить вообще вредно!»
Он закурил и, глубоко вдыхая дым, стал вспоминать стрельбу у салона «Гранд». Там тоже из гранатомета херачили. Только в другом порядке — он из автомата лупил, а из гранатомета палил Родя Симыч, упокой душу его, Господи!..
Чтобы не думать о плохом перед делом, он снова перевернулся и посмотрел вниз. У входа в Торгово-промышленную палату уже толпились журналисты и телевизионщики. Размещали треноги с камерами. Их, интересно, проверяют? Что стоит в такой вот бандуре установить подствольник — да как лупануть гранатой с близкого расстояния! В Афгане перед этой американской заварухой тоже какого-то хрена так замочили. Какого-то пахана ихнего, который раньше против нас воевал, а потом мы ему оружие продавали, чтобы он Талибан мутузил… Чего-то эти журналисты рано слетелись. Как мухи на дерьмо. Он снова взглянул на часы. Ну да, еще только через сорок пять минут подъедут, рановато они все там собираются. Хотя кто рано встает, то есть кто раньше подсуетится, тому и червячок перепадает. Так или иначе, ему остается только ждать…
Он и ждал, маялся. Переворачивался с боку на бок. Навалился на брошенный рядом пиджак, почувствовал что-то под боком. Нуда, это там паспорт, который ему всучили. От нечего делать полез в карман. Паспорт как паспорт. Игнатов Владислав Геннадьевич. 1958 года рождения. Место рождения: Казань. А вот и фотография. Рожа больно знакомая. Где же он его видел? То ли по телику, то ли в газете. Да, вроде в газете, и совсем недавно. Ну и ладно, ну и хрен с ним. Мало ли лиц похожих… А этому завтра плохо придется. Или уже сегодня. Конечно, уже сегодня.
* * *Перед входом в Торгово-промышленную палату людей становилось все больше и больше. Подъезжали фургоны телевизионных компаний. Операторы проверяли готовность аппаратуры, протягивали кабели, чтобы вести прямой эфир, сотрудники печатных изданий суетились несколько поодаль от телевизионщиков, издали здороваясь со знакомыми. Почти все друг друга знали, не раз встречаясь на подобных слетах, когда требовалось подловить важное лицо, заставить обронить пару слов, которые можно будет раскрутить в полновесную новость дня. А не удастся получить интервью, тоже не беда: новость — это то, что делается профессионалами, а не то, что интересует обывателей. Во всяком случае, в последнее время. Нет интервью — так даже костюм или часы государственного деятеля станут новостью, а выражение его лица окажется красноречивее слов.
В толпе работников прессы и телевидения лишь двое чувствовали себя чужаками. На груди у обоих журналистов торчали большие пластиковые прямоугольники с двумя буквами МК, выполненными старославянской вязью. Это были представители популярной газеты «Московский курьер», оба в летах, явно не мальчики, оба бородаты, может быть, даже чуть более, чем требовала демократическая мода, но бутафорская растительность функцию свою выполнила, ибо в двух почтенных журналюгах трудно было сразу узнать объявленных в розыск Владислава Игнатова по кличке Варяг и Степана Юрьева по кличке Сержант.
Они подъехали недавно. В отличие от других аккредитованных здесь репортеров они точно знали, когда сюда приедет руководитель президентской администрации Анатолий Мартынов. Во всяком случае, надеялись, что знали. Тем более что Меркуленко успел загодя перезвонить Варягу и сообщить, что ему все-таки удалось уломать «своего знакомого» явиться на Ильинку пораньше.
Сейчас оба стояли у колонн старинного псевдоклассического особняка, бросая напряженные взгляды по сторонам. Хотя внешне его внутреннее состояние никак не выражалось, Варяг сильно волновался.
В самом деле, было отчего. На карту сегодня было поставлено слишком многое. От того, как пройдет сегодня его встреча с Мартыновым, зависело не только экономическое процветание воровской империи, но и, возможно, будущее смотрящего России. Он шел к этим ступенькам слишком долго и слишком извилистым маршрутом и потратил слишком много нервной энергии и физических сил, чтобы позволить этой встрече сорваться по глупости или из-за оплошности. Наверняка в этой толпе кучкуются и переодетые топтуны, а может быть, и ребята с «узи» под куртками, так что надо держать ухо востро и не дать маху.
Он нарочно не взял с собой сюда ни мобильника, ни оружия, и в кармане у него лежал паспорт на имя Милехина Виктора Ивановича, грим он положил погуще и бороду приклеил покустистее — так, на всякий случай, потому что ничто не должно было выдать его присутствие в этой толкучке.
— Вообще-то Мартынов должен подъехать ровно к пяти, он не любит зря маячить на публике. Мне знакомый говорил из их конторы, что он четко укладывается в график. Что запланировано, так это железно надо выполнить. А нарушения графика выбивают его из колеи, — гундосил худой сутулый корреспондент «Известий» на ухо своему коллеге. Они стояли в двух шагах от Варяга.
Услышав беседу журналистов, Владислав повернулся к Сержанту и снисходительно усмехнулся.
