Александр Полюхов - Афганский исход. КГБ против Масуда
Безоружный афганец приблизился к машине, в которой сидели Серый, Алехин и Стурстен.
— АссоЛом алЕйкум, рохнамо![8] — поздоровался и перешел на беглый русский. — «Африка» приветствует у ворот Панджшера. Ахмад Шах Масуд приглашает шведских гостей в свои владения.
— АссоЛом алЕйкум, уважаемый, — Стурстен попросил Алехина переводить. — «Европа» рада встретить посланника Панджшерского льва. Каким путем нам ехать?
— Ваши машины проследуют через город, затем километров пятнадцать по грунтовке, там придется оставить грузовики и груз. Ваши сопровождающие смогут разбить лагерь в безопасности. Дальше гости поедут на наших внедорожниках и под нашей охраной. Я провожу колонну. Меня зовут Абдулло.
Сборище жилищ, если и имело план, то недоступный для умов пришельцев. «Улицы», петлявшие между стен, защищающих «дома» от посторонних глаз, вели вглубь Джабаль-ус-Сараджа. Кругом пешие люди и вьючный скот. Попадались мастерские, лавки и караван-сараи, свидетельствующие о ключевом положении города на стыке шоссе и торговых путей вглубь горной страны, простирающейся до границы с Китаем. Колонна выехала на «площадь» — пыльный пустырь между стен. К нему примыкало здание местной администрации, лояльной правительству. Его охранял царандой. В середине площади маячила группа жителей, главным образом мужчин, которых разгоняли солдаты.
Полюсом притяжения зевак являлось неподвижное тело женщины в хиджабе. Потеки крови и мятый вид в сочетании с лежащими рядом булыжниками не оставляли места для сомнений — здесь произошло «побитие камнями» нарушительницы шариатских правил. Со смертельным исходом. «У нее светлая обувь, — прошелестел Крупный из рации. — Видишь, один башмак специально сняли и бросили на труп. Царандойцы говорят: очередная учительница, присланная из Кабула». Командир спецназовцев кивнул головой, и Алехин перевел Стурстену. Оба замолчали. Вопросов не было. Ответ лежал на площади.
Абдулло точно вывел колонну к месту казни. То ли сам, то ли по приказу Масуда решил показать, какие тут нравы и кто тут хозяин. Или дело обстояло проще: подобное случалось часто, никто происшедшего не стеснялся, специально не демонстрировал и не скрывал. Да и дорога через Джабаль-ус-Сарадж вела единственная. Выбора не существовало. Как и у женщины, неосторожно купившей светлые, возможно, в прошлом даже белые туфли. Пусть она и жила на территории, формально контролируемой светским режимом Кабула, пусть и погибла совсем рядом с солдатами МВД. «Что же будет твориться здесь, когда наши войска уйдут? Страшно даже представить. Да, Уве?» — разведчик молча покосился на Стерстена. «Да, Матвей, — беззвучно ответил швед. — Страшно».
Мрачный ход мыслей прервала информация, предоставленная обонянием. Тошнотворные запахи городка, раньше сдувавшиеся сильным ветром с гор, в сердце застройки настигли путешественников в полную силу. Мелкие частицы, состоявшие из испарений плюс испражнений, проникли в ноздри и растворились в слизистой оболочке. В апексе — наивысшей точке носа — 14 миллионов клеток-рецепторов проанализировали запах и преобразовали его в сигналы. Те устремились сначала к продолговатому мозгу, затем к гиппокампу.
— Какая вонь, — хором воскликнули по-шведски партнеры по миссии.
— Забыли на базе взять противогазы для новичков, — пошутил Серый, чтобы снять напряжение.
Никто даже не улыбнулся. Крупный мог бы расхохотаться над шуткой командира, но он ехал в другом УАЗе и белые зубы спрятал глубоко за губами — кругом вражеская территория.
Глава 38. Горы
05 октября
За Джабаль-ус-Сараджем дорога кончилась, путь продолжился, машины стонали. Членов миссии укачало. Вестибулярный аппарат, считывая качку и толчки, подавал в мозг одни сигналы, а глаза, видя неподвижные горы, другие. На стоянке появились новые напасти: разрежённый воздух и ночной холод высокогорья. Сон был тяжелым и прерывистым.
Волшебное утро радовало птиц и мелких тварей, не интересовало эскорт и раздражало шведскую группу. Завтрак, состоял из сухпайка и хорошего кофе, который, не попадая в мирный СССР, как-то добирался в воюющий Афганистан. Красивая долина — километр вдоль реки и 300 метров между склонами — превращалась в цыганский табор. Прибывали внедорожники и пикапы — от советских до японских. Гуманитарный груз перебрасывали с КамАЗов на транспорт афганцев.
Паллеты вскрыли, и коробки начали облеплять автомобили, превращая их в механических вьючных животных. Водители/погонщики втискивались за руль и под бдительным объективом видеокамеры Стурстена отбывали в неизвестность Панджшера. Уве иначе представлял передачу помощи и расстроился из-за отсутствия торжественной церемонии. Посмотрел на Алехина, тот развел руками: «Не моя чашка чая, приятель». Место вчера указал Абдулло, но сегодня руководил авторитетный таджик лет сорока с серебряным пистолетом «Стечкин». «Подарок единоверцев из Саудовской Аравии», — гордо объявил он иностранцам. Серый его опознал как «Верного» — начальника службы безопасности Масуда. Таджик походил на имевшееся в Баграме фото, хотя левую щеку пересекал свежий шрам — «привет» от спецназовцев ГРУ, проводивших весной операцию в здешних краях. Балхаш незаметно сфотографировал новое лицо моджахеда для агентурно-наблюдательного дела в «Карпатах».
Последний автоверблюд уехал, настало время выдвигаться бывшим владельцам гуманитарки. У них проверили документы и багаж, искали оружие и радио. Не найдя ни того, ни другого, им выделили микроавтобус. Досталась модель полноприводного УАЗа, известная под кличками «буханка», «таблетка» и «санитарка». Продукт технологий 1960-х годов выглядел допотопно в новом состоянии и чудовищно в нынешнем, помятом и раскрашенном на восточный лад. Но по проходимости равных ему не сыскать.
— Солдаты могут оставаться здесь до вашего возвращения, — по-хозяйски распорядился «Верный». — Их никто не тронет. Для связи с Абдулло в соседнем кишлаке даю им радиостанцию «моторола».
— Ясно, уважаемый, — ответил Серый, успевший согласовать с «Сусаниным» условия взаимодействия. — Ждем неделю, но если шведы не вернутся, сами понимаете, катастрофа накроет Панджшер. Вы, ака, — капитан умышленно назвал собеседника «старший брат», используя вежливое таджикское обращение к неизвестному мужчине, — забираете моих друзей, вы и обязаны вернуть.
— Конечно, сардор, — столь же корректно «Верный» именовал Серого «руководитель», но меньше рангом, чем рохнамо, который применял при разговоре со Стурстеном.
Несмотря на внешнее уважительное отношение, «Верный» приказал тщательно обыскать и самих гостей, кроме Ритвы — женщины-воительницы в банде не нашлось. Его внимание привлекла авторучка Алехина: «Почему написано Alexander»? С подозрением воспринял ответ: «Получил в наследство от отца». Коробку с деньгами афганец воспринял спокойно. Предупредил, что тюки с гуманитаркой проверят в другом месте.
Прощание было коротким. Ритва, облачившаяся в темный плащ и хиджаб, незаметно для нее самой погладила плечо Балхаша. Мужчины ограничились рукопожатиями. Граница цивилизации, пройденная при повороте с шоссе на Джабаль-ус-Сарадж, здесь исчезала окончательно. Впереди ждала дикость. Путешествие закончилось, начиналась собственно миссия.
Хотя душманы вели себя дружелюбно, природа не давала поблажек пришельцам. «Буханку» болтало нещадно. Двигалась машина медленно. Во внутреннем ухе пассажиров разместился рецептор движения — сфера, в которой плавают частицы кальция. Когда УАЗ качало, рецептор отклонялся, а частицы, как гироскопы, оставались неподвижны, лишь сгибая реснички в глубине сферы. Сигналы от ресничек заставляли тело принимать определенное положение в пространстве. Глаза получали иную информацию и два противоречащих потока данных смешивались, вызывая тошноту. Примерно через час пути Нурми и Свенссон поняли, что следовало воспринимать вчерашнюю поездку как разминку. Еще через час их по очереди вырвало завтраком. Стурстена, как яхтсмена, качка утомляла меньше. Ритва к нему привалилась в неосознанной попытке обрести опору. Матвей же сидел рядом с душманом, прислониться к пахучему телу которого означало смерть от удушья.
Предложение остановиться на обед тройка восприняла половинчато: прогуляться — да, поесть — нет. Маршрут пролегал вдоль реки, одной из многих, что пронизывали долины Панджшера. В склонах виднелись пещеры, причем не только природного происхождения. В отдельных что-то происходило. Водитель, знавший с полсотни английских слов, дал понять, что в штольнях добывают полудрагоценные и драгоценные камни. Затем он поведал о деде, нашедшем хороший изумруд. Тот продал находку за 100 долларов, а в Пакистане дали бы 1000. «Но разве туда доберешься?» — риторически вопрошал парень.
