Михаил Рогожин - Богатых убивают чаще
— Оклемался? — спросил мужской голос.
— Наложу еще один шов для надежности.
— Голову бутылкой прошибить трудно. Меня били раза четыре, и ничего.
Голоса показались Евгению знакомыми. А после того, как мужской спросил:
— Может, пусть перенесут на постель? — стало ясно, что он принадлежал Дану. Это открытие окончательно вернуло Евгения к действительности, и он попробовал приподняться. Но ласковая женская рука не позволила ему сделать это.
— Не двигайся, не двигайся.
Пришлось подчиниться. Несколько болевых уколов справа от макушки заставили его застонать.
— Все, все, все, — заверещал женский голос, и к лицу Евгения склонилась Анастасия. Та самая, которая обмывала его в джакузи. Уже потом выяснилось, что делала она это не ради сервиса, а чтобы изучить тело клиента. Ведь двойник должен был обладать всеми характерными признаками оригинала.
— Ты… — разочарованно отреагировал Евгений.
— Хотелось бы увидеть Лису Алису? — насмешливо предположила она.
— А что с ней?
— С ней все в порядке, если не считать истерики. Сказала, что ты — сволочь и за это она тебя убила.
— Убила? — от удивления Евгений приподнялся и увидел сидевшего в кресле у стола Дана.
— Дура — баба, — прокомментировал тот. — Устроила переполох. Бутылкой огрела. Хорошо, что от шампанского. От такой бутылки особого вреда не бывает. По себе знаю. Полежишь, отойдешь.
— А костюм для чего?
— Вечером наденешь. Сегодня прощальный ужин.
Евгений вздрогнул. За время, проведенное в особняке, он еще ни разу не присутствовал на ритуальном убийстве в качестве полноценного участника.
— У меня голова кружится. Не дойду, — попытался отговориться он. Но не тут — то было.
— Дойдешь, дружище, — рявкнул Дан. — Анастасия вкатит тебе морфий. На прощальном ужине присутствуют все без исключения. Иначе остальные могут обидеться. А у нас здесь все равны.
— Сам встанешь или кликнуть охрану? — заботливо спросила Анастасия.
Евгений, превозмогая боль в голове и дрожь в ногах, добрался до кровати, лег и только тогда понял, что на теле нет никакой одежды. Ему стало стыдно. Причем ни перед Анастасией, а перед Даном. Но тот махнул рукой и вышел из комнаты.
— Чего — нибудь хочешь? — спросила Анастасия, заботливо накрыв его одеялом.
— Не коли мне морфий, — попросил Евгений.
— Как вести себя будешь.
— Дай виски.
— Сейчас тебе нельзя. — Дай!
— Как хочешь.
Анастасия протянула ему бутылку. Евгений сделал несколько глотков и повалился тяжелой головой на подушку…
… Когда он проснулся, Дан снова сидел в кресле возле письменного стола.
На этот раз у Евгения болела вся голова, а не только справа от макушки, куда нанесла удар Лиса Алиса.
— Дружище, у меня возникло к тебе несколько вопросов, — бодро объяснил Дан. На нем был все тот же черный кожаный френч, кожаные брюки с клепками по бокам и «казаки» со скошенными каблуками.
Во всем этом он был на прощальном ужине в первый день их знакомства.
— Не вводите мне морфий. Я согласен, — предупредил Петелин.
— Это радует, — Дан, придав своему лицу озабоченное выражение, небрежно достал из нагрудного кармана френча окурок сигары. Прикурив, он выпустил дым и продолжил: — Мне рассказали, что ты с особым интересом следил по телевизору за презентацией «Крон — банка»… Так?
— Лиса Алиса сказала?
— И кроме нее, достаточно осведомителей. Что тебя интересовало? Твой двойник?
— Да, — с готовностью подтвердил Евгений, совершенно не собираясь выворачивать перед Даном душу.
— Врешь! Со мной, дружище, такие номера не проходят.
Утихшая было боль в голове возникла с новой силой. Скривившись, он попытался спрятаться за нее.
— Очень болит голова.
— Плевать. У меня есть отличное средство от головной боли. Не заставляй его применять, — в подтверждение сказанному Дан жестом продемонстрировал, как легко отрезает никчемные головы.
— На презентации было много народа. Мать Артема Давыдова. Она ко мне очень хорошо относилась. Был вице — премьер… Бизнесмены… Бывшая жена Артема…
— Стоп! С этого момента поподробней. Что у тебя с ней было?! — судя по количеству выпускаемого дыма, невозмутимый Дан нервничал.
— Ничего, — твердо произнес Евгений и потянулся к бутылке.
Дан не препятствовал этому порыву. Более того, подставил стакан, чтобы налил и ему.
— За твою любовь! — приподняв тяжелые веки, по — приятельски предложил он.
Евгений выпил молча.
— Не надо об этом.
— Надо! Твой двойник до сих пор не знает, как себя с ней вести.
— Между нами ничего не было… — словно оправдываясь, заверил Евгений.
— Послушай, мне наплевать на всякие там любовные подробности. Но у нас возникли проблемы. Твой двойник по просьбе старухи застрелил бывшего мужа Киры.
— Артема? — не понял Евгений.
— Какого Артема? Сурова! Алексея Гавриловича Сурова. Ты с ним не знаком? — удивился Дан.
— Нет. А за что его убили?
— По глупости. Старуху кто — то убедил, что он убийца ее сына. Такая вот лажа.
— Он не убивал? — напрягся Евгений. Ему самому было крайне важно узнать, кто стоял за убийцей.
Дан раздраженно качнул головой.
— Сто процентов. Он хотел воспользоваться ситуацией и прихватить с нашей помощью «Крон — банк», а потом и «Сибирсо». Но видишь, какая ошибка вышла.
— Что я должен сделать?
— Давай определим дальнейшую линию поведения твоего двойника. Может, ему лучше делать ставку на Киру? Пусть начнет там трали — вали о любви…
От этих слов у Евгения закружилась голова. Еще немного, и он снова потеряет сознание. Представить себе, как двойник — урод пристает к Кире, было выше его сил. Ему стало бесконечно жалко Киру. За ее спокойствие нужно было бороться. Даже здесь, отрезанный от всего мира, он обязан был защитить ее.
— Ничего у него не получится.
— Почему?
— Потому что у меня не получилось.
В ответ Дан рассмеялся глухим нерадостным смехом. Выдохнул дым прямо Евгению в лицо.
— Есть анекдот — «Послали дурака в разведку, выяснить, пройдут танки через село или нет. Он возвращается весь оборванный и говорит — не пройдут. А почему? — Потому что в селе злые собаки!». Понял? У тебя и с Лисой Алисой не получилось бы. Если бы сама не запихнула! Ха — ха — ха — ха, — снова рассмеялся он.
Евгению было не до смеха. На полном серьезе он принялся объяснять, что Кира совсем не такой человек.
— Она другого полета. Ее не волнуют деньги. У нее все есть. К ней нельзя прикадриться. Там все сложно. Путь к ее сердцу лежит через массу душевных нюансов. На это нужны годы и великая жертвенная любовь. Но и она ничего не значит, если Кира сама не почувствует потребности в этом… — Евгений мог бы говорить долго и откровенно. Но Дан перебил его:
— Вот ты все и рассказал! Ничего ты в бабах не понимаешь! Русская пословица гласит: «Какая барыня ни будь, все равно ее… используют по назначению… »
— Нельзя! — закричал Евгений, вскочив на ноги, и уже хотел броситься на Дана, но получил жестокий удар ногой в живот и рухнул на кровать.
— Тебе лежать положено. Закончим этот разговор. Главное я выяснил. Ты в нее влюблен, как последний сопляк. Думаю, ей эти чувства были не безразличны. Их мы и возьмем на вооружение.
— Не смейте… — простонал Евгений, понимая бессмысленность своего сопротивления.
— В семь ноль — ноль ты должен быть на прощальном ужине, — уходя, напомнил Дан.
С трудом сдерживая накатившую рвоту, Евгений бросился в туалет. Рвало его долго и мучительно. Лишившись сил, он включил холодный душ и уселся на кафельный пол. Всего за один день он нашел и навсегда потерял Киру.
И ничего не смог сделать для нее. От этого презирал себя и впервые понял, что больше не хочет выходить отсюда. После случившегося свобода была ему ни к чему. Оставалось одно — побыстрее спиться в этом комфортабельном саркофаге, чтобы никогда не узнать о гнусностях, совершенных его двойником в отношении Киры.
* * *В рыцарском зале пахло жареным мясом, ананасами и дорогим парфюмом. Пылали факелы, удерживаемые на стенах железными руками в рыцарских перчатках, оплавлялись свечи в бронзовых канделябрах, яркими всполохами из — под медного раструба вытяжки, нависшей над очагом, вырывались языки пламени, бросая на мраморный пол длинные тени. С купольного потолка легко и невесомо слетали вниз и разливались по залу клавесинные мелодии Вивальди. Официанты бесшумно сервировали длинный прямоугольный стол. Обитатели «рая для богатых» чинно прохаживались парами или, собравшись группками, вполголоса обсуждали меню, предложенное на ужин. Мужчины, как и принято, были в смокингах, дамы — в вечерних туалетах с непременными веерами в руках.
От всей компании Евгений отличался непривычной бледностью лица и куском белого пластыря на голове. Его вид не остался незамеченным. Начались перешептывания. Любимым занятием перед прощальным ужином был обмен догадками и предположениями о кандидатуре на выбывание из райского сообщества. Наблюдая за нервным поведением Евгения, многие готовы были биться об заклад, что сегодня настал именно его черед. По здравому рассуждению Евгений был лишним на этом празднике загробной жизни. Его двойник успешно втерся в банковские круги, начал головокружительную карьеру и, судя по всему, до контрольного выстрела в голову имел все шансы сказочно разбогатеть. Содержать же все это время совершенно неимущего Евгения было, по мне — нию большинства обитателей особняка, умевших считать деньги, слишком накладно.
