Евгений Сухов - Медвежатник
Что же будет в этот раз?
Генерал достал из шкафа небольшой сухарик и, помешкав, разломил его на две части. Ксенофонтов подумал о том, что из генеральских рук он съел бы и не такое угощение.
— Ну, за успех! — просто произнес Григорий Васильевич, приподняв стаканы с наливкой, и двумя уверенными глотками расправился с пьяной водицей.
Стараясь не отстать от генерала, Влас Всеволодович так же размашисто метнул руку вверх и выпил наливку.
Глава 31
— Так, значит, вы утверждаете, что открыть его совершенно невозможно? — подозрительно прищурился Георг Рудольфович, посмотрев на Точилина.
Матвей Терентьевич совсем не походил на часовщика императорского двора: ходил в мятом костюме, от него изрядно попахивало сивухой, он больше напоминал старшего приказчика какой-нибудь захудалой замоскворецкой лавочки, для которого продажа даже двух-трех фунтов масла всегда большая удача.
— Я того не говорил.
— Позвольте! — возмутился Георг Рудольфович. — А кто только что доказывал нам, что лучше этого сейфа не найти во всей Европе?!
Точилин улыбнулся, напомнив хитроватого старичка, утаившего от внимания строгой женушки полтинник.
— Господин Лесснер, вы меня не так поняли, его можно открыть, если знать шифр. Посмотрите сюда, — ткнул часовщик пальцем в кнопки с цифрами.
— Ну и что это такое? — скептически фыркнул Георг Рудольфович. — Колесо?
— Не просто колесо. Им запирается основной замок, и, если не знать нужной комбинации цифр, открыть его будет просто невозможно. Причем хочу заметить, что открывается он не сразу, а через две минуты. Не зная такой особенности, медвежатник начнет набирать следующую комбинацию цифр, тем самым заблокировав правильный вариант. Посмотрите сюда. Да, именно на эти циферки. Поверьте мне, они не для красоты, каждая из них представляет собой своеобразную задвижку, которая крепко держится в замочном гнезде. Замок откроется только в том случае, если установить циферки в соответствующее положение.
— Что-то слишком просто, — пробурчал Некрасов.
Лицо его выражало крайнее неудовольствие. Казалось, еще секунда — и он крутым лбом боднет ехидного старика.
— Вы находите?
— А если кто-нибудь все-таки подберет соответствующую комбинацию? — высказал опасение Некрасов.
Часовщик плутовато прищурился. Точилина запросто можно было представить стоящим за прилавком, подсовывающим добродушному покупателю протухшее мясо.
— Подобрать, говорите? — любовно посмотрел он на свое металлическое детище. — В этом случае у сейфа вам придется просидеть несколько жизней, потому что тут можно составить несколько миллионов комбинаций!
На несколько минут в комнате воцарилась тишина, банкиры с интересом стали рассматривать сейф. Внешне он был похож на все остальные — громоздкий, массивный. В нем запросто можно было уместить половину Оружейной палаты. Единственное, что его отличало, так это отсутствие замочной скважины да огромный вращающийся круг в самой середине дверцы, больше напоминающий корабельный штурвал, да десять клавиш с цифрами.
— Значит, никакого ключа?
— Абсолютно никакого! — с гордостью произнес Точилин. — Признаюсь, придумать подобную конструкцию мне было нелегко. Но свою работу я делал с удовольствием. Это самый интересный заказ, который мне приходилось выполнять.
Он почти любовно погладил прохладный металл. Так же нежно опытный любовник поглаживает бедро молодой кокетки.
— Хорошо, я беру ваш образец, — согласился Лесснер.
— Хочу сказать, что это пока пробный образец, мне нужно кое-что доделать. Но в целом он готов!
— Сколько потребуется времени, чтобы подогнать все как следует?
— Немного, два-три дня.
— Отлично.
— Это самый неприступный сейф, который существует на сегодняшний день! — горделиво заявил Точилин.
— У него есть недостатки?
— Нет. Одни положительные качества.
— Например?
— Во-первых, не нужно таскать ключей в кармане. — Часовщик дотронулся пальцами до лба и объявил: — Они находятся все в голове. А во-вторых, ключи невозможно забыть, подделать, украсть. Вы не находите, что это очень удобно?
— Вы правы, в этом есть определенные преимущества.
— А вы не могли бы нам все-таки продемонстрировать, как это будет выглядеть? — хмуро поинтересовался Некрасов. — Знаете, в некотором роде я консерватор и с подозрением встречаю каждое новшество.
— С превеликим удовольствием, — воодушевился старик. — Назовите мне любое семизначное число… Смелее, не стесняйтесь, — весело подбадривал он.
— Ну, предположим, — протянул в раздумье Некрасов, — шесть миллионов двести семнадцать тысяч триста сорок девять. Подходит?
— Отличное число. Нет ни одной повторяющейся цифры. Число сполна продемонстрирует все лучшие качества моего изобретения. — Он распахнул сейф. — Посмотрите сюда, на внутренней стороне тоже имеется набор цифр, их можно менять по вашему усмотрению. А теперь набираем шесть миллионов… так… триста сорок девять, вы сказали?
— Да.
— Отлично. Триста сорок девять… А теперь спрячем в сейф мой кошелек, — часовщик достал из кармана потертое кожаное портмоне и положил его на одну из металлических полок. — У меня в нем всего лишь медяки, но я дорожу им не меньше, чем нищий своей котомкой. Ха-ха-ха! А теперь я закрываю! — Он слегка толкнул дверцу. Раздался звонкий щелчок. — Все, господа, а теперь прошу вас. Попробуйте свои силы. Может быть, начнем с вас? — Точилин посмотрел на Некрасова. — Вы человек сильный и умный.
— А если я все-таки открою, — улыбнулся банкир, — что я буду иметь?
— Принимаю ваш вызов. У меня дома имеется уникальная коллекция часов. Признаюсь, я собирал их всю жизнь. У меня имеются часы даже семнадцатого и шестнадцатого веков. Представьте себе, карманные! Коллекция таких часов может сделать честь любому национальному музею. Если я надумаю их продать, то стану очень состоятельным человеком. К чему я это говорю: если вы откроете этот сейф, то вся моя коллекция будет принадлежать вам, но сначала я все-таки поменяю две циферки. — Точилин уверенно стал вращать колесо, раздался тихий щелчок, и дверца открылась. Он покрутил на внутренней стороне цифры, после чего мягко закрыл сейф. — А теперь я хочу услышать вашу ставку.
— Значит, вы говорите, что коллекционируете часы? У меня тоже к ним слабость. Но, в отличие от вас, я предпочитаю не антиквариат, а самые что ни на есть современные. — Банкир распахнул пиджак. К петельке пояса были прикреплены золотые часы. Некрасов бережно взял их в ладонь. Нажал большим пальцем на выпуклую кнопку, и крышка отворилась с мелодичным приятным звоном. — Эти часы я купил в Швейцарии в прошлом месяце, когда ездил на отдых. Они необычайно точные. И я очень доволен своим приобретением. Ну а в нашем банковском деле может быть решающим каждая минута, так что часы для меня — в первую очередь деньги. Так вот, против каждых ваших антикварных часов я могу поставить вот такие свои золотые. Принимаете?
Точилин мягко улыбнулся:
— Вы слишком великодушны. А потом я не хочу вас обманывать, мне будет достаточно тех часов, которые вы носите сейчас с собой.
Банкир неопределенно пожал плечами.
— Ну, если так… — после чего уверенно расстегнул золотую цепь и положил часы на стол. — Значит, вы утверждаете, что сейф имеет миллион комбинаций?
Его руки опустились на дверцу сейфа.
Губы часовщика сложились в доброжелательную улыбку.
— Миллион. Но вас, я думаю, это никак не должно смущать… А часы, судя по металлу, стоят не одну тысячу рублей, — уважительно протянул он.
Присутствующие с интересом наблюдали за происходящим. Сейф был установлен в самом центре огромной комнаты. Со стен кабинета за присутствующими с грустной укоризной наблюдали светские дамы эпохи Екатерины Великой. По углам были развешаны портреты гренадеров в парадных мундирах, глядя на которых каждый входящий мужчина ощущал себя подростком в обществе самодовольных самцов.
Банкиры, расположившись полукругом, сидели в мягких глубоких креслах и с чувством наблюдали за потугами Некрасова. Банкир, сняв с себя пиджак, старательно вращал колесо. В эту минуту он напоминал отважного капитана, готового вывести в шторм утлое суденышко. Однако никто из присутствующих даже не улыбнулся, и каждое движение Некрасова воспринималось ими почти как священнодействие. На лбу банкира выступили крупные капли пота — верный признак того, что работу он выполнял серьезную и крайне важную. А если судить по его окаменевшему лицу, то можно было сделать смелое предположение, что банкиры присутствуют на самой значительной сделке в его жизни.
Наконец Некрасов сдался:
— Все. Не могу. Видно, с моими швейцарскими часами придется распрощаться навсегда.
