Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак
Глава 36
Рано утром Варяга поднял с постели телефонный звонок.
— Сергей Петрович? Приветик! Не разбудила? У меня для тебя новости… — Это была Лена Пастернак.
— Выкладывай! — Владислав откинул одеяло и свесил ноги на пол. Он понял, что ушлая девица не стала бы звонить чуть свет, если бы новость, которой она хочет с ним поделиться, и впрямь не была очень и очень серьезной. — Ты откуда звонишь?
— Из вестибюля «Астор-Хауса». Так торопилась сообщить тебе, что еще даже домой не успела вернуться… после ночной смены! — добавила она, хихикнув. — Так вот, наш Паша купил на ближайшую пятницу два трехдневных тура по Карибскому морю с заходом на Каймановы и Багамские острова.
— Два? — не сообразил Владислав. — А почему два?
— А потому, что он меня берет с собой! — торжествующе объявила Лена.
— Ну поздравляю! — Тут Владислав окончательно проснулся. — Новость и в самом деле важная. Название лайнера не знаешь?
— Я хорошая Мата Хари, — игриво промурлыкала Лена. — «Пёрл Принсесс». То бишь «Жемчужная принцесса».
— Молодец! — похвалил ее Варят. — В эту пятницу, говоришь? А сегодня среда. Ну, тогда еще увидимся до вашего отплытия…
— Конечно, увидимся, только ты не забудь про свой должок! — жестко напомнила она. — Десять штук ты мне дал авансом. Жду остаточек. Не забыл?
— Не забыл. Получишь при встрече, а сейчас извини — говорить не могу, убегаю! — И, не дослушав ее протестующие возгласы, он вырубил линию.
Так, уже тепло, уже совсем тепло. Ну что ж, значит, все-таки Багамы. Все-таки «Бэнк оф Нассау». Не вытерпел Сапрыкин, решил наведаться в закрома. Видно, ему припекло. Или его допекли… А это он хитро придумал — взять с собой любовницу. Она, дура, думает, что «Паша» хочет ей приятное сделать, а на самом деле Сапрыкин берет ее как ширму, а может быть, и как щит.
Владислав бросил взгляд на часы: было начало восьмого. Билли, конечно, еще дрыхнет, но ничего, придется его потревожить… И он набрал номер своего генерального менеджера.
— Билли, малыш, привет! — начал Владислав без предисловий, едва услышав в трубке заспанный голос Билли Лайла. — Извини, что так рано. Дело неотложное. Мне нужны два билета на лайнер «Пёрл Принсесс» на Багамы. Нет, не шучу. Не отдыхать, Билли, а работать! Какой уж тут отдых! В эту пятницу. Два билета — ты сможешь, Билли, я знаю! Хоть рой землю, хоть целуй кого надо в задницу! Но чтоб билеты были именно на этот рейс и сегодня вечером. Если что, посули им любую цену!
Варяг накинул халат и спустился на первый этаж, за кухню. Сержант, уже чисто выбритый и одетый в привычную свою одежду — джинсы и бежевую куртку, с аппетитом уплетал дымящуюся яичницу.
— Хочешь поджарю и тебе? — спросил он с набитым ртом.
Владислав отрицательно помотал головой.
— Кофе выпью — и все. В пятницу нам с тобой предсто-жт крупное дело, Степа, — очень серьезно произнес он, наливая себе в кружку кофе из электрокофеварки. — Мы уедем на три дня: пятница, суббота и воскресенье. За эти три дня должно многое решиться… Я бы сказал — основное.
Сержант проглотил последний кусок яичницы и устремил напряженный взгляд на Владислава:
— И куда?
— На Багамы, — просто ответил Варяг, словно им предстояла поездка из Нью-Йорка в Нью-Джерси.
Сержант аж присвистнул:
— Неужели наш клиент?
Варяг кивнул:
— Да, что-то он засуетился. Как ты знаешь, на его след я уже давно напал, а сейчас, похоже, он себя сам загоняет в угол — и наша охота вступает в финальную стадию. Только бы его не спугнуть. Он собрался, как я предполагаю, навестить «Бэнк оф Нассау».
— Ага, значит, мы готовим тару для перевозки наличности? — пошутил Сержант.
— Ты, главное, свою складную подругу приготовь! — Варяг многозначительно прищурил глаз, как будто заглянул в оптический прицел.
Сержант отодвинул пустую тарелку.
— Владик, я тебе не говорил… У меня предчувствие нехорошее.
— Какое предчувствие? — нахмурился Варяг.
— Помнишь, как ты с Сашкой Шрамом на пустырь у заброшенного завода под Питером на последний разговор приехал? Когда вы должны были обменять Шрама на Светлану и Олежку?
— Ну?
— Помнишь, я тогда на повороте вышел из машины, а вы дальше одни поехали? Потом я пробрался задами к тому цеху и снял с крыши снайпера… Помнишь? Шрам хотел тебя завалить… У меня тогда тоже было предчувствие. Такое же предчувствие, как сейчас. Интуиция, понимаешь… Знаешь, после этой длящейся двадцать лет бесконечной охоты, когда ты то сам охотник, то дичь, вырабатывается интуитивное ощущение опасности. Вроде умом понять этого нельзя, а чуешь смерть как бы подсознанием. Вот и сейчас что-то мне не по себе. Ты не замечал в последние дни — за тобой нет слежки?
Варяг усмехнулся:
— Слежки? Да нет, брат, ты что! Об этом особняке, кроме нас с тобой, Билли да тети Салли, ни одна живая душа не знает… Это тебе не отель в центре города. Никакой слежки нет. Да и откуда?
— От верблюда! — невесело усмехнулся Сержант. — Но я бы все же поостерегся. Особенно теперь, когда предстоят большие дела. Дай-ка я возьму тебя с сегодняшнего дня под охрану. Без меня из дома не выходи. И лучше, если я первым из дома буду выходить — пронюхивать обстановку.
* * *…Ему опостылело ждать. Он уже потерял терпение. Сегодня, думал Джокер, сегодня утром все и закончится. Не хера больше тут слоняться по нью-йоркским трущобам, сидеть у окна, ночевать на этом дубе, лежать и выслеживать его. Шандец — больше нет мочи ждать… Хлопну — и с концами.
Прошло три дня с того вечера, как он тенью проследовал за Сучковым от подъезда своего дома до этого трехэтажного особняка в тихом зеленом уголке Бруклина. Три утра Джокер, затаившись, пролежал под веткой старого дуба, спрятавшись в густой листве среди кустов, ведя наблюдение за своим «объектом», и позволял себе покинуть пост только после того, как Сучков уезжал.
За все эти три дня ему так и не удалось выбрать подходящего момента для выстрела. Сучков появлялся из дверей особняка каждое утро примерно в начале одиннадцатого, всегда одетый в светлую куртку, темные брюки.
И не один, а, как правило, с плотным крепышом-блондином, который нес в правой руке тонкий черный «дипломат» с металлической окантовкой. «В таких обычно переносят бабки», — подумал Джокер, когда в первый раз заметил этот «дипломат». Они садились в припаркованую рядом с домом тачку — зеленый «форд»-универсал, причем за руль всегда садился блондин-крепыш, и сваливали. В доме явно оставался еще кто-то, и время ж времени Джокер замечал за занавесками какое-то движение. Он так и не смог увидеть, кто же там оставался…_ Да ему это было без надобности. Главное — порешить Сучкова. Но за три дня Джокеру это не удалось.
В первый день Сучков со своим напарником вышли тогда, когда рядом с его домом прогуливалось целое семейство шебутных итальяшек из соседнего коттеджа. На второй день Судков все время оказывался за своим напарником, так что Джокер как назло никак не мог взять его на мушку. В третий раз Джокер не смог приступить к своему делу из-за какого-то козла, который стал со своей бабой прямо напротив калитки, у домика, где он, Джокер, занял свою позицию.
И вот теперь он дежурил уже четвертый раз подряд. Сегодня день обещал быть ясным. Солнце уже висело над крышами низких домов, и его лучи били затаившемуся снайперу прямо в лицо. Но Джокера это не смущало. Он хорошенько продумал путь отхода. Ему хватит и одного выстрела: он Сучкову влепит пулю в ухо, если тот встанет к нему в профиль, или в лоб, если повернет к нему рожу. Потом Жорик одним движением сложит эту пластиковую дуру в коричневый чемоданчик, змеей шмыгнет в траве за угол пустого дома, пролезет сквозь прореху в заборе и даст стрекача через скверик к Смит-стрит, смешается с уличной толпой, потом задами, по подворотням, выйдет на шумную Брайтон-авеню и юркнет в «сабвей». Все это должно занять у него две с половиной, от силы три минуты. Он накануне три раза тренировался — засекал время. От силы — три минуты…
И тут Джокер заметил, что зеленая входная дверь отворилась. На крыльце появился плотный блондин-телохранитель. Джокер прильнул к окуляру прицела. Сегодня блондин опять держал в правой руке тонкий черный «дипломат» с металлической окантовкой. «Ах, блин, не там ли баксики?» — алчно подумал Джокер и направил прицел правее — в темный прямоугольник дверного проема.
Сердце его бешено забилось, но он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, снова глубоко вдохнул и выдохнул. Главное, чтобы не сбилось дыхание, не задрожала рука. Из глубины дверного проема показалась высокая фигура в светлой куртке и темных брюках.
Джокер торжествующе улыбнулся, вжал глаз в окуляр, еще раз глубоко вдохнул, задержал дыхание и одновременно положил указательный палец на спусковой крючок. И уже приготовившись услыхать сухой тихий выстрел, он вдруг увидел, как крепыш нелепо взмахнул рукой с зажатым в ней черным «дипломатом» — и «дипломат» вдруг развалился в воздухе: боковые стенки отлетели в стороны, полыхнула яркая вспышка, что-то тяжелое и горячее больно ударило Джокера в переносицу — и он провалился в бездонную черную пропасть…
