Без права на ошибку - Ли Чайлд
– Звучит довольно правдоподобно, – сказал Ричер. – Только я там никого не видел.
– В сельской церкви полно закутков, где легко можно спрятаться, – возразил Стайвесант. – Вы крипту проверяли?
– Нет.
– А хоры?
– Нет.
– А таких уголков там немало, – повторил Стайвесант.
– Но я все время чувствовал чье-то присутствие.
– Не сомневаюсь, – сказал Стайвесант. – Они там были. Голову даю на отсечение.
На какое-то мгновение воцарилась тишина.
– Неустановленные лица обнаружены? – спросила затем Фролих.
– Там же творился сущий хаос, – покачал головой Стайвесант. – Шныряли полицейские, толпа разбегалась врассыпную. Когда порядок восстановился, недосчитались не менее двадцати человек. Это вполне объяснимо. Ты среди массы людей на открытой местности, и вдруг кто-то находит оружие – невольно побежишь как сумасшедший. Вы не согласны?
– А что скажете про пешего человека, которого заметили копы?
– Да просто какой-то тип в пальто, – ответил Стайвесант. – Полицейский штата не смог его описать. Скорее всего, гражданский вышел погулять. Одним словом, никто. Преступники, думаю, к тому времени уже были в церкви.
– Но что-то ведь вызвало у полицейского подозрение, – вставила Нигли.
– Вы же сами понимаете, – пожал плечами Стайвесант. – Как рядовой полицейский из штата Северная Дакота ведет себя в окружении сотрудников Секретной службы? Из двух зол выбирает меньшее. Если кто-то кажется подозрительным, он должен сообщить наверх, даже если потом не сможет объяснить, что именно было подозрительного. И сердиться за это на него нельзя. По мне, лучше перебдеть, чем недобдеть. Не хотелось бы, чтобы полицейские боялись проявлять настороженность.
– Выходит, у нас по-прежнему ничего нет, – заключила Фролих.
– У нас по-прежнему есть Армстронг, – парировал Стайвесант. – А у Армстронга по-прежнему стучит сердце. Так что шагайте ужинать и возвращайтесь в десять. У нас встреча с ребятами из ФБР.
Сначала они отправились в офис Фролих, чтобы проверить, как у Нигли дела с поиском по базе Национального центра информации о преступлениях. Программа уже закончила работать. Фактически все было готово еще до того, как они отошли от стола. В верхней части экрана высветилось сообщение, что поиск длился девять сотых секунды и дал ноль совпадений. Фролих снова открыла окно запроса и набрала: «отпечаток большого пальца на письме». Щелкнула мышкой и уставилась в экран. Он обновился почти мгновенно – за восемь сотых секунды, но ни одного совпадения опять не нашлось.
– Теперь выдал ноль еще быстрее, – отметила она.
Фролих попробовала другое словосочетание: «отпечаток большого пальца на сообщении». Через восемь сотых секунды тот же результат – ни одного совпадения. Она набрала: «отпечаток большого пальца на угрозе». Те же восемь сотых секунды и тот же итог. Не в силах скрыть разочарование, Фролих вздохнула.
– Давай я попробую, – предложил Ричер.
Фролих освободила кресло, он сел на ее место и напечатал: «короткое письмо, подписанное отпечатком крупного большого пальца».
– Идиот, – прокомментировала Нигли.
Он щелкнул мышью. Экран мгновенно обновился и сообщил, что за семь сотых секунды, которые компьютер потратил на поиск, совпадений программа не обнаружила.
– Зато у меня новый рекорд скорости, – улыбаясь, заметил Ричер.
Нигли засмеялась, и всеобщее разочарование стало не таким острым. Ричер набрал: «отпечаток большого пальца и сквален» – и опять щелкнул мышью. Поиск завершился через одну десятую секунды.
– Замедление, – отметил Ричер.
Он попробовал ввести только «сквален». Восемь сотых секунды – совпадений нет.
Он набрал через букву «а»: «сквалан». Восемь сотых секунды – совпадений нет.
– Бесполезно, – махнул рукой он. – Пошли поедим.
– Подожди, – возразила Нигли. – Дай еще раз попробую. Это как на Олимпиаде.
Она ткнула его в бок, и Ричер освободил кресло. Нигли напечатала: «одиночный необъяснимый отпечаток большого пальца». «Поиск». Шесть сотых секунды. Совпадений нет.
– Ого, шесть сотых, – улыбнулась Нигли. – Народ, у нас новый мировой рекорд.
– Так держать, – похвалил Ричер.
Нигли набрала: «единичный необъяснимый отпечаток большого пальца». Нажала «Поиск».
– Это даже забавно, – сказала она.
Шесть сотых секунды – совпадений нет.
– Делите первую строчку с Ричером, – сказала Фролих. – Снова моя очередь.
Она поменялась местами с Нигли и, глядя на клавиатуру, ненадолго задумалась.
– Ладно, поехали, – произнесла она. – Или я вырву золото, или мы проторчим здесь всю ночь.
Она набрала всего два слова: «большой палец». Нажала «Поиск». Окно с запросом исчезло, экран на целую секунду завис, а потом ожил с единственной записью объемом в один короткий абзац. Это был полицейский отчет из Сакраменто, штат Калифорния. Врач приемного покоя одной из городских больниц пять недель назад сообщил в местное полицейское управление, что оказывал помощь человеку, который случайно, выполняя какие-то плотницкие работы, отрезал себе большой палец. Однако из-за характера раны врач был убежден, что перед ним результат намеренной ампутации, но сделанной руками непрофессионала. Полицейские навестили пострадавшего, но тот заверил их, что это действительно несчастный случай: палец отрезало при работе электропилой. Дело было закрыто и сдано в архив.
– Странные вещи хранятся в этой системе, – проговорила Фролих.
– Ну а теперь пойдем поедим, – повторил свое предложение Ричер.
– Может, стоит попробовать что-нибудь вегетарианское, – сказала Нигли.
Они поехали в район Дюпон-Сёркл и поели в армянском ресторане. Ричер ел баранину, а Фролих и Нигли – различные блюда из нута. На десерт была пахлава и по три чашечки крепкого мутного кофе. Много болтали, обо всем на свете и ни о чем. Никому не хотелось говорить ни об Армстронге, ни о Нендике, ни о его жене, ни о людях, способных напугать человека до смерти и пристрелить двух ни в чем не повинных гражданских, которые по несчастной случайности оказались однофамильцами вице-президента. Фролих не хотела в присутствии Ричера говорить про Джо, а Нигли не хотела в присутствии Фролих говорить про Ричера. Начали обсуждать политику, как и остальные в ресторане и, вероятно, во всем городе. Но обсуждать политику в конце ноября было практически невозможно без упоминания имен новой администрации, а это неизбежно привело бы их к Армстронгу, так что разговор свелся в основном к личным взглядам и убеждениям. Для этого требовалась некоторая информация биографического характера, и вскоре Фролих уже расспрашивала Нигли про ее работу и жизнь в целом.
Ричер отключил внимание. Он знал, что про жизнь до армии Нигли рассказывать не станет. Она никогда об этом ни с кем не говорила. Никогда. Они были знакомы уже много лет, но о ее прошлом Ричер не знал абсолютно ничего. Он предполагал, что с Нигли случилось какое-то несчастье. Среди военных это не редкость. В армию идут,
