Пустой стул - Дивер Джеффри
— Отлично, — сказал Райм. Взглянув на карту, он спросил: — А откуда пошло слово «омут»? Заводь?
— Нет, все дело в лавровых деревьях. Они растут по берегам. Относительно омутов существует много легенд. Первопоселенцы считали, что их вырыли морские чудовища или ведьмы. Многие годы бытовала метеоритная теория. Но в действительности это естественные полости, созданные ветром и водой.
— Можно их привязать к какой-то определенной местности? — спросил Райм, надеясь как-то сузить район поисков.
— В некотором смысле. — Встав, Дэветт подошел к карте и обвел пальцем большую область к западу от Таннерс-Корнера. Квадраты с Б-2 и Д-2 до Е-13 и Б-12. — В основном они сосредоточены здесь, до того как начинаются холмы.
Райм не мог скрыть своего огорчения. Дэветт очертил не меньше семидесяти или восьмидесяти квадратных миль.
Бизнесмен заметил его реакцию.
— Жаль, что не могу сказать точнее.
— Нет-нет, огромное спасибо. Вы очень помогли. Просто нам надо осмыслить другие улики.
— Сахар, фруктовый сок, керосин... — вслух прочел Дэветт и мрачно покачал головой. — У вас очень непростая работа, мистер Райм.
— Бывают трудные дела, — объяснил криминалист. — Когда улик нет, можно строить любые догадки. Когда их много, ответ получить достаточно просто. Но вот когда их мало, как сейчас... — Он умолк.
— Мы связаны фактами по рукам и ногам, — пробормотал Бен.
— Именно так, Бен, — повернул голову к нему Райм. — Именно так.
— Мне пора возвращаться домой, —сказал Дэветт. — Мои уже заждались. — Он написал на визитной карточке номер телефона. — Звоните в любое время.
Поблагодарив его, Райм снова повернулся к грифельной доске.
Связаны фактами по рукам и ногам...
* * *Рич Калбо отсосал кровь из глубокой царапины, оставленной сучком, и зло сплюнул на дерево.
Дружкам потребовалось не меньше двадцати минут, чтобы продраться через густой кустарник к заднему крыльцу летнего домика, чтобы не заметила рыжая стерва, засевшая наверху со снайперской винтовкой. Даже Гаррис Томел, неизменно выглядевший так, словно только что собрался на званый ужин, был весь в пыли и крови.
Перерожденный Шон О'Сариан, притихший и задумчивый, в трезвом рассудке,остался ждать на тропинке, затаившись в кустах с черным армейским автоматом в руках, словно пехотинец под Кхе-Саном, готовый остановить продвижение Люси и других вьетконговцев — если те появятся на тропе, ведущей к дому — несколькими выстрелами над головами.
— Готов? — шепотом спросил Калбо у Томела, молча кивнувшего ему в ответ.
Нажав на ручку, Калбо толкнул дверь внутрь, держа винтовку наготове. Томел последовал за ним. Приятели двигались осторожно как кошки, прекрасно сознавая, что где-то в доме их ждет рыжеволосая из Нью-Йорка со снайперской винтовкой, с которой она, несомненно, умеет обращаться.
— Ты что-нибудь слышишь? — прошептал Калбо.
— Только музыку.
Прислушавшись, Калбо разобрал приглушенные звуки мелодичного рока — сам он, ненавидевший стиль «кантри», слушал только такую музыку. Друзья медленно пробирались по тускло освещенному коридору, сжимая в руках оружие на боевом взводе. В конце коридора они остановились. Дальше была кухня, где Калбо увидел кого-то в прицел снайперской винтовки — наверное, мальчишку.
— Не думаю, что нас услышали, — тихо произнес Томел.
И действительно, здесь музыка звучала довольно громко.
— Заходим вместе. Стреляй по ногам. Мальчишку ни в коем случае нельзя убивать — он должен сказать нам, где Мери-Бет.
— А как быть с женщиной?
Калбо задумался.
— А что, и она пригодится нам живой, а? Для чего, ты догадался.
Томел кивнул.
— Раз, два... три.
Ворвавшись на кухню, приятели едва не разрядили оружие в диктора, читавшего сводку погоды с экрана большого телевизора. Пригнувшись, они обернулись, ища, где же мальчишка и рыжая. Тех нигде не было. Калбо снова взглянул на телевизор и вдруг сообразил, что его здесь не должно быть. Кто-то прикатил тумбочку с телевизором из гостиной и поставил ее рядом с плитой экраном к окнам.
Калбо раздвинул занавески.
— Проклятье! Они специально поставили телевизор здесь, чтобы мы увидели его из леса. И решили, что в доме кто-то есть.
Он бросился на второй этаж, перескакивая через две ступеньки.
— Подожди, — окликнул его Томел. — Там же рыжая, с винтовкой.
Но наверху, разумеется, никого не было. Ворвавшись в спальню, где он увидел ствол и блеснувший оптический прицел, Калбо обнаружил то, что и ожидал увидеть: тонкую трубку, к которой изолентой была привязана стеклянная бутылка.
— Вотвинтовка и прицел, — с отвращением сплюнул он. — Господи Иисусе! Они специально оставили ее здесь. Мы потеряли целых два часа, мать твою. А через пять минут здесь уже будут эти чертовы полицейские. Нам пора смываться отсюда.
Калбо рванул вниз.
— Ловко она придумала... — начал было Томел, но, увидев горящие глаза своего приятеля, предпочел не договаривать до конца.
* * *Аккумулятор сел, и крошечный электрический моторчик затих.
Узкий ялик, украденный из летнего домика, скользил по течению сквозь маслянистый туман, затянувший реку. Смеркалось. Вода сменила золотистый багрянец на задумчивый серый цвет.
Гаррет Хэнлон, взяв со дна весло, направил ялик к берегу.
— Нам надо выбраться на сушу, — пояснил он. — Пока совсем не стемнело.
Амелия Сакс отметила, что местность вокруг изменилась. Лес по берегам стал реже, и к реке тут и там подступали заболоченные заводи. Мальчишка прав: одно неверное движение, и они окажутся в каком-нибудь непроходимом болоте.
— Эй, в чем дело? — спросил Гаррет, увидев у нее на лице беспокойство.
— Я так чертовски далеко от Бруклина.
— Это в Нью-Йорке?
— Да.
Он щелкнул ногтями.
— И тебе грустно, потому что ты не там?
— А ты как думал?
— И насекомых это пугает больше всего, — заметил Гаррет, подгребая к берегу.
— Что?
— Ну, незнакомое. Они ничего не имеют против того, чтобы работать, и ничего не имеют против того, чтобы сражаться. Но в непривычной обстановке они теряются. Даже если им ничего не угрожает. Они не знают, как им себя вести.
Отлично, значит, она заблудившееся насекомое. Но ей была больше по душе формулировка Линкольна: «рыба, вынутая из воды».
— Всегда можно определить, что насекомые обеспокоены. Они начинают постоянно тереть усики. Усики отражают Настроение насекомого. Все равно как лица у людей. С одной только разницей, — загадочным тоном произнес Гаррет. — Онине умеют притворяться. В отличие от нас.
И он как-то по-странному рассмеялся — ничего похожего Сакс еще не доводилось слышать.
Соскочив в воду, Гаррет вытащил ялик на берег. Сакс последовала за ним. Он повел ее через лес. Казалось, несмотря на сгущающуюся темноту и отсутствие какой-либо тропинки, ему точно известно, где именно они находятся.
— Как ты определяешь, куда идти? — спросила Сакс.
— Наверное, в этом я похож на данаиду, — смущенно ответил Гаррет. — Я просто знаю нужное направление.
— На данаиду?
— Знаешь, это такие бабочки. Они совершают перелеты по тысяче миль и всегда точно знают, куда лететь. Это действительно очень прикольно — они ориентируются по солнцу и — ну, автоматически меняют направление, смотря по тому, где оно относительно горизонта. Да, а ночью или когда солнце закрыто тучами, данаиды используют другой орган — они чувствуют магнитное поле Земли.
Когда летучая мышь испускает луч, чтобы обнаружить их, мошки складывают крылья, падают на землю и затаиваются.
Сакс улыбалась, слушая увлеченный рассказ мальчишки, и вдруг, внезапно застыв на месте, пригнулась.
— Смотри! — прошептала она. — Там свет.
От безмятежной водной глади отражалось слабое свечение. Таинственный желтоватый свет, как от тусклого фонарика.
Но Гаррет в ответ лишь рассмеялся.
