Александр Бушков - Пиранья. Первый бросок
– Внимание, русское судно! Внимание, русские! Ваш сигнал принял, меняю курс! Постарайтесь продержаться, поднимаю дежурное звено. Я – Эркюль, Эркюль! Постарайтесь продержаться, звено в воздухе! Шесть, два, шуан, шесть, два, шуан, я – Эркюль, я – Эркюль!
Ближе к корме раздался грохот, судно сотряслось.
– Шуан, два, шесть, шуан, два, шесть! – закричала Мадлен в микрофон что-то непонятное.– Шуан, два, шесть!
– Роджер! – каркнул жестяной голос.– Роджер!
Она выпустила микрофон, перевернулась на спину, раскинула руки и улыбнулась так безмятежно, словно валялась на пляже, а не под прицельным огнем.
– Что это за субъект? – прижавшись щекой к прохладной стали автомата, спросил Мазур.
– Эркюль? – Мадлен смотрела на него, все так же улыбаясь, у нее лицо стало совсем прежним, красивым и азартным.– Это не человек, Сирил, это корабль... Все в порядке... Все... Это и называется – кавалерия из-за холмов...
Отчаявшись что-либо понять, Мазур прислушался. Не сразу сообразил, что тишина означает то ли передышку, то ли... Вскочив на корточки, кинулся было наперерез Мадлен, но она уже достигла стены, прижалась к ней, осторожно выглядывая в иллюминатор. Азартно выдохнула:
– Ага! Забеспокоились, перехватили разговор, быть может...
Мазур, соблюдая все предосторожности, выглянул в круглый железный обод, по краям усеянный острыми треугольничками выбитого стекла.
«Прекрасная герцогиня» была кабельтовых в двух. Она все еще шла параллельным курсом, с некоторым опережением, но полоса воды меж двумя судами вроде бы расширялась... Люди у пушки и пулемета стояли неподвижно, задрав почему-то головы, только одна фигура, чем-то смутно знакомая, прямо-таки металась меж ними. Рация за спиной работала вовсю. Сквозь непонятную французскую скороговорку, сквозь далекую перекличку на русском прорвался тот же жестяной голос:
– Внимание, судно «Прекрасная герцогиня»! Внимание! Говорит военный корабль Французской республики «Эркюль»! Ваши действия признаю пиратскими, требую немедленно лечь в дрейф, иначе будете потоплены!
Потом с неба обрушился шелестящий гул, крепнувший с каждой секундой. Не рассуждая, Мазур кинулся следом за Мадлен на палубу, хозяйственно прихватив автомат. Под ногами хрустело стекло, трещали щепки, стена напротив двери на палубу вся в выбоинах от крупнокалиберных пуль.
Самолеты, свалившиеся с синего прозрачного неба, пронеслись над «Сириусом» крыло к крылу, разомкнулись, разошлись в стороны, один «горкой» ушел в высоту, второй, на пару секунд завалившись перпендикулярно воде, показав гроздья остроносых ракет и гондолы с пушками, скользнул над синей искрящейся гладью в лихом вираже, пошел следом за напарником, заливая все вокруг шелестящим гулом, почти непереносимым для слуха.
«Герцогиня» разворачивалась – видимо, они пытались уйти в территориальные воды. Мадлен сжала плечо Мазура с неженской хваткой.
Самолеты возвращались. Один держался высоко, описывая протяженный круг, второй клюнул острым носом, вошел в пике... Он шел по идеальной прямой, сверкая продолговатым фонарем кабины, так низко, что Мазур уже различал две головы в круглых белых шлемах, одна за другой, видел нарисованного пониже кабины зеленого чертенка в красном берете, с вилами в лапе. Он уже узнал французский палубный штурмовик «Дориак-4» – ну да, теперь окончательно стало ясно, что «Эркюль» не просто военный корабль, а авианосец. Что за игры?
Рев нарастал, став невыносимым, давящим, жутким. Штурмовик шел на боевой заход целеустремленно и неумолимо. Мазур ни за что в жизни не хотел бы оказаться на месте тех, кого сейчас атаковал остроносый ревущий птеродактиль. Им должно быть страшно, неимоверно страшно, такое зрелище всю жизнь будет мучить кошмарами, ночным ужасом...
По обе стороны овального воздухозаборника вспыхнули, ярко запульсировали желтые язычки пламени – автоматические пушки. Белоснежная корма «Герцогини» словно взорвалась изнутри, брызнув веером перемешанных с дымом обломков. «Дориак» промчался над самой мачтой суденышка, набирая высоту, полез к солнцу.
«Сириус» замедлял ход. Мазур видел, что «Герцогиня», конечно же, осталась на плаву, но винта либо руля определенно лишилась, а то и всего вместе. Ее разворачивало, она рыскнула носом, фигурки на баке и верхней палубе лежали неподвижно, прижимаясь к доскам так, словно хотели провалиться сквозь них внутрь. Ни малейшего шевеления. Пожалуй что, долго будут еще валяться. Мазур знал, как это бывает, человеку необстрелянному кажется, что атакующий самолет прямо-таки ошарашил по башке днищем...
– И что теперь? – спросил он так спокойно, словно был зрителем в кинотеатре.
– Ничего особенного,– сказала Мадлен, не поворачиваясь к нему. Ветерок развевал ей волосы.– Сейчас подойдут вертолеты с нашими парнями, высадят десант на палубу... Совершенно предсказуемая и во всех смыслах законная процедура задержания пиратов, а? Любое военное судно прямо-таки обязано принять меры к немедленному задержанию пиратов, осмелившихся нападать на мирные суда в международных водах... А вот это уже, похоже, ваши...
Мазур взглянул в ту сторону. Она была права. Кабельтовых в пяти разворачивался к ним левым бортом длинный изящный корабль, советский эсминец типа «Жгучий» (по натовской классификации – «Канин»), счетверенная пулеметная установка была предусмотрительно развернута в сторону «Герцогини» (калибр – пятьдесят семь миллиметров, между прочим), два мотобота уже опускались на талях к синей воде, и на фоне белых форменок знакомо чернели мундиры морской пехоты.
– А самое смешное – все довольны...– сказала Мадлен, ухмыляясь во весь рот.
– Почему? – спросил Мазур.
– Нет, Сирил, до чего же ты все-таки милый и невинный мальчишка... Честное слово, я сохраню о тебе самые приятные впечатления...
– Лажевен? – осенило его.
– Вот именно, золото мое,– сказала Мадлен.– Арман Лажевен, его высокопревосходительство, генерал, губернатор, член парламента и Высшего совета... Сирил, я и правда не знаю, почему он не устраивал... ну, скажем, больших людей далеко отсюда. Не мое дело. Я получаю приказы и обязана их неукоснительно выполнять. Это не наш с тобой уровень, милый,– такие хитросплетения. Ты ведь, судя по возрасту, лейтенант либо капитан-лейтенант? У вас почти такая же система званий, насколько я помню... Ну вот, я тоже не адмирал. Это не наше дело. Сферы влияния, военные базы, глобальная стратегия, региональное равновесие... Главное, мсье Лажевен весьма и весьма не устраивал тех, что сидят в огромных кабинетах и гонят на задание мелочь вроде нас с тобой. Но убрать его было трудно. Имелся кое-какой дохлый компромат, и не более того. Зато теперь... Согласно морскому праву, то, что они выкинули, именуется пиратством в международных водах и карается весьма сурово. Ему ни за что не отмыться. Черт с ним, с золотом, решило командование. Берите его себе и стройте на него коммунизм, вдруг да получится, в чем я, откровенно тебе признаюсь, серьезно сомневаюсь... Черт с ним, с золотом. Не столь уж высокая цена за скальп Лажевена. Особенно если учесть, что особых трудов от нас не потребовалось, нужно было только присматривать за вами и вовремя направлять в нужную сторону...
«Представляю физиономию Дракона,– подумал Мазур.– Представляю физиономию Лаврика. Представляю...»
– Значит, это все ты...
– А кто же еще, милый? – улыбалась Мадлен.– Я тебе скажу больше. Только не обижайся, твоей вины ни в чем нет... Тот секстан, что ты у меня видел, конечно же, настоящий, подлинный, злодейски реквизированный из запасников музея в Сен-Мало,– да только надпись на нем, я тебе признаюсь, стопроцентная подделка. Специалисты старались... Что поделать, у меня уже не хватало нервов смотреть, как вы копаетесь совсем в другой стороне. Ну да, мы с некоторых пор знали настоящее место. И Лажевен знал – вот только у него не было опытных пловцов, а найти их не хватило времени. Дальнейшее рассчитать нетрудно – вы обязательно должны были наткнуться на обломки фрегата, а Лажевен не мог не сыграть ва-банк. Правда, Ксавье в роли сообщника «акул» для нас оказался полнейшей неожиданностью, но всего предусмотреть нельзя. И черт с ним. Главное, все довольны...
Мотоботы шли к «Сириусу». Мазур не чувствовал ничего, кроме лютой, опустошающей тоски. Работа. Экзотика. Се ля ви. Крючки и приманки...
– Все хорошо, что хорошо кончается,– сказала Мадлен.– Лишь бы нам с тобой никогда не встретиться на глубине. Исход, знаешь ли, заранее предсказать трудно...
Мазур взглянул на нее и согласился про себя с последними словами: чем взрослее человек, тем меньше у него самоуверенности... Он уже не считал себя сказочным героем, способным свернуть горы.
Эпилог
Документы
«Ассошиэйтед Пресс. Виктория, Ахатинские острова
Сегодня в тюрьме Виктории был повешен экс-губернатор острова Баэ генерал Арман Лажевен, приговоренный военным трибуналом к смертной казни за государственную измену и акт пиратства в международных водах. Апелляция о помиловании была отклонена президентом республики».
