Пауло Коэльо - Победитель остается один
Когда обнаруживаешь, что ты в тупике, самое лучшее — пустить мысли в вольный полет, отвлечься: пусть работает подсознание. Моррис открывает новый экран с графиками котировок на Нью-Йоркской бирже. Что может быть скучнее для человека, у которого нет акций, но в том-то и заключается его безотказно действующий прием: многолетний опыт обрабатывает полученную информацию, интуиция формулирует ответы — новые и нестандартные. Через двадцать минут он возвращается к досье — голова теперь свежа и пуста.
И результат налицо: теперь Моррису удается уловить нечто общее во всех этих случаях.
Преступник — человек, как говорится, высокой культуры. Можно не сомневаться, он провел многие дни и недели в библиотеках, изучая наилучший способ выполнить свою миссию. Умеет обращаться с отравляющими веществами так, чтобы не подвергать себя риску, и наверняка не сам запечатывал конверт с цианидом. Достаточно разбирается в анатомии, чтобы воткнуть стилет в нужную точку, где острие не наткнется на кость. Без особого труда наносит разящие удары. О смертоносных свойствах кураре знают немногие. Вполне вероятно, ознакомился с делами серийных убийц и, убедившись, что почерк и манера неминуемо наводят на след злоумышленника, каждое свое новое преступление совершает в ином стиле, пренебрегая, на первый взгляд, своим «модусом операнди».
Однако это невозможно: преступник, пусть и бессознательно, действует по некоей схеме — просто Моррис пока не сумел определить ее.
Да, есть и еще один очень важный фактор — у преступника есть деньги. Достаточно, чтобы пройти курс самбо и в совершенстве узнать, на какие точки человеческого тела надо воздействовать, чтобы парализовать жертву. У преступника есть связи. Такие отравляющие вещества не купишь в аптеке за углом, и даже на черном рынке у местного криминалитета не достанешь. Это весьма сложное биологическое оружие — надо знать, как его применить, надо уметь с ним обращаться. Убийца наверняка пользовался поддержкой и помощью специалистов.
И наконец, он действует очень стремительно, а это наводит на мысль о том, что срок его пребывания в Каннах ограничен. Может быть, неделей, может быть, десятью днями.
Куда же ведут эти умозаключения?
Если он, Моррис, пока не пришел ни к какому выводу, то лишь потому, что сам сейчас играет по правилам. Он потерял наивную непредвзятость взгляда, которой требовал у своих сотрудников. Да, именно этого мир в конечном счете и добивается от человека — жизнь стесывает с него всякое своеобразие, усредняет и делает «таким, как все», одновременно гася огонь вдохновения. В глазах общества старость — это признак не мудрости, а немощи. Все убеждены, что человек, переваливший рубеж пятидесятилетия, уже просто физически не в состоянии адекватно разбираться в том, что происходит в сегодняшнем стремительно меняющемся мире.
Да, разумеется, Моррис уже не может бегать как раньше, а читать вынужден в очках. Тем не менее мозг его работает с небывалой отчетливостью — по крайней мере он хочет в это верить.
Но если разум по-прежнему остер, почему же ему не под силу решить задачу, которая раньше нисколько бы его не затруднила?
Нет, он не пришел ни к какому выводу. И не придет, пока не появятся новые жертвы.
9:11 РМ
Какая-то пара — супруги, по всей видимости — улыбаясь, замечает, как ему повезло — две такие красавицы рядом!
Игорь благодарит, потому что и в самом деле должен отвлечься. Совсем уже скоро произойдет долгожданная встреча, и даже он, человек, привыкший справляться с напряжением любого рода, невольно вспоминает сейчас афганские времена. Перед выходом на опасную операцию где-нибудь в окрестностях Кабула его товарищи пили, болтали о женщинах или футболе, словом, убеждали себя, что находятся не здесь, а в отчизне, за столом с друзьями и родными. Так они преодолевали волнение, обретали свою истинную сущность, соображали скорее и внимательнее вглядывались в предстоящие им опасности.
Как подобает хорошему солдату, он знает, что суть боя — не в схватке как таковой, а в том, достигнута ли цель. Как человек, умеющий мыслить стратегически, — все же, начав с нуля, он превратил свою маленькую фирму в одно из самых уважаемых российских предприятий, — Игорь отдает себе отчет в том, что цель всегда должна оставаться прежней, хотя причины, по которым ее преследуют, могут с течением времени многократно измениться. Так произошло и сегодня: в Каннах он оказался по одной причине, но лишь начав действовать, смог понять, что двигали им совсем иные. Все эти годы он был слеп, а теперь ему воссиял свет, и наконец даровано откровение.
И вот именно поэтому он должен идти до конца. Его решения обдумывались с безудержной, размашистой отвагой и даже с толикой безумия — не разрушительного, а позволяющего человеку выйти за пределы собственных возможностей. Он всегда поступал так и побеждал, ибо в самый момент принятия решения умел это безумие обуздывать. И друзья, прежде твердившие: «Ты слишком сильно рискуешь», неизменно говорили: «А я был уверен, что ты поступаешь правильно», — причем переход этот совершался с невиданной быстротой. Да, Игорь был способен удивлять, не бояться нового и — главное — идти на необходимый риск.
Но здесь, в Каннах, быть может, оттого, что попал в совершенно непривычную обстановку или оттого, что почти не спал и сознание его порою туманилось, он рисковал без необходимости. Все могло кончиться раньше, чем задумывалось. И случись такое, он никогда бы не обрел того просветления, что помогло ему иными глазами взглянуть на женщину, которую он, как ему казалось, так страстно любит, ради которой готов был принести в жертву и других людей, и самого себя… Он вспоминает, как подошел к полицейскому и сознался в совершенном преступлении. В этот миг и началось его преображение. В этот миг душа девочки-португалки защитила его, объяснив, что он совершает верные поступки по неверным побуждениям. Концентрация любви приносит удачу, концентрация ненависти — несчастье. Тот, кто не заметит дверь, за которой таятся неприятности, в конце концов оставит ее открытой и впустит в нее беды.
Он принял любовь девочки. Он стал орудием Бога, пославшего его, чтобы избавить Оливию от мрачного будущего. А теперь уже она помогает ему двинуться дальше.
Игорь сознает: при всех предосторожностях не исключено, что он чего-то мог не учесть и не предвидеть, и миссия его может быть прервана, прежде чем он доведет ее до конца. И все равно не стоит сетовать и бояться: он сделал что мог, он действовал безупречно, а если Господь не хочет, чтобы он довершил свою работу, и ничего не остается, как принять Его волю.
Отвлекись. Поболтай с этими девушками. Расслабь мышцы перед тем, как напрячь их для последнего удара — так он будет нанесен вернее. Габриэла — та самая, что сидела в баре одна, когда он пришел в отель, — пребывает в полнейшей эйфории и каждый раз, когда появляется гарсон, ставит ему на поднос свой бокал — даже если успела выпить не больше половины — и берет с подноса следующий.
— Шампанское должно быть ледяным!
Ее настроение мало-помалу передается и ему. По се рассказам он понял, что она получила роль в фильме, как он будет называться и что это за роль и сама не знает, но уверяет, что «самая главная». Режиссер известен своим непревзойденным искусством отбирать хороших актеров и находить хорошие сценарии. В главной мужской роли будет занят актер, которого Игорь видел и любит. Услышав же имя продюсера, он кивает, как бы давая понять: «Да-да, я знаю его», — но угадывает, что понято это будет как: «Я не знаю, кто это, но не желаю прослыть невеждой». Габриэла говорит без умолку о гостиничных номерах, заполненных подарками, о красной ковровой дорожке, о встрече на яхте, о том, какой строжайший отбор ей пришлось пройти, о планах на будущее.
— Вот в эту самую минуту тысячи девушек в этом городе и миллионы — по всему миру мечтают оказаться здесь, разговаривать с вами и рассказывать истории своей жизни. Мои молитвы услышаны. Мои усилия не пропали даром.
Вторая девушка не так оживлена и выглядит даже немного растерянной — ну да, она еще моложе и совсем неопытна. Когда она проходила по «коридору», Игорь, оказавшийся как раз за спинами фотографов, слышал, как выкрикивали ее имя и засыпали вопросами. Но здесь, на ужине, ее никто, вероятно, не знает: поневоле растеряешься и загрустишь, если сначала такой ажиотаж, а потом оказываешься оттесненной на обочину.
Инициативу сближения взяла на себя первая, разговорчивая девушка — это она решилась подойти и спросить, что он тут делает. Чувство неловкости вскоре прошло: Игорь знал, что не эти, так другие гостьи непременно подошли бы и познакомились, чтобы не выглядеть затерянными в этом многолюдстве чужаками-одиночками. И потому он поддержат разговор — а вернее, компанию, поскольку мысли его были сосредоточены совсем на другом. Назвав свое имя («Понтер»), он сообщил, что он — германский промышленник, занимающийся тяжелым машиностроением (эта сфера гарантированно никого здесь не могла заинтересовать), а сюда попал по приглашению друзей. Завтра улетает (что было в сущности правдой, хотя, конечно, пути Господни неисповедимы).
