Сергей Кулаков - Надейся только на себя
В штабе долго совещались, как провести операцию. Исходя из смысла перехваченного разговора, Крохин находился там, где было спрятано оружие. То есть в крепости. И даже ждал грузовики, чтобы перевезти на них товар.
Но как можно было спрятать большое количество оружия в развалинах крепости? И каким образом в нее заезжали и выезжали незамеченными грузовики?
Однако объяснение вскоре нашлось. Было высказано предположение, что под крепостью находятся довольно обширные подземелья. Это было характерно для таких сооружений. Вероятно, эти подземелья повстанцы решили использовать в своих целях, благо в них могла поместиться небольшая армия.
Кроме того, к подземельям часто вели подземные ходы, чтобы осажденные могли получать подкрепление. Возможно, грузовики передвигаются по этим тоннелям.
Генерал Роберт Хэмпри, возглавлявший контингент американских войск в Ираке, потребовал, чтобы тайник с оружием был захвачен в ближайшие сроки силами американского спецназа – наиболее подготовленного для такой операции подразделения.
Но это была непростая задача даже для спецназа.
К крепости нельзя было подобраться незаметно. Она стояла на открытой местности. Те паломники, которые приезжали на машинах, оставляли свой транспорт на обочине дороги и шли до крепости пешком по узкой каменистой дорожке.
О том, чтобы подъехать к ней на машинах, а тем более на БМП, не могло быть и речи. Любое передвижение техники становилось заметным за версту. Наверняка повстанцы следили за дорогой и при приближении опасности готовы были занять круговую оборону. Учитывая, сколько под развалинами могло храниться оружия, штурм обещал быть весьма кровопролитным и затяжным. Американцам, и так уже потерявшим в Ираке более трех тысяч военнослужащих, не хотелось потерять при штурме крепости десятки своих лучших бойцов.
Поэтому после долгих споров было принято следующее решение: послать под видом паломников нескольких человек в качестве разведки. А ночью, когда будут получены и проанализированы данные об охране крепости, сбросить с вертолетов группу захвата.
Роман настоял на том, чтобы войти в группу разведки. Генерал Хэмпри был резко против его присутствия, но Роман отвел в сторону генерала Хаджибу и при помощи Эвы пояснил, что российское правительство очень заинтересовано в том, чтобы он участвовал в операции на всех ее этапах. Здесь были затронуты интересы России, и генерал Хаджиба должен понимать, что руководство Ирака не может не выполнить просьбу своего верного друга и партнера.
Роман, конечно, блефовал, и блефовал отчаянно. Но ему нечего было терять. Если он не сломает сопротивление Хаджибы, то его попросту отстранят от дела. Он свою главную задачу выполнил – опознал голос Крохина, – а дальше американцы справятся без него. И можно было не сомневаться, что до Крохина он так и не доберется.
А именно этого Роман желал больше всего.
Поэтому он выложил Хаджибе свое требование и теперь пристально смотрел на него в ожидании ответа.
Генерал Хаджиба мялся. С одной стороны, он не хотел вызвать недовольство американцев. С другой – не желал обидеть отказом Москву. В самом деле, здесь кругом замешаны русские, и они имеют право решать свои проблемы. Американцы побудут и уйдут, а с Россией жить и жить. Но, с другой стороны, с Америкой тоже нельзя не считаться.
Зазвонил телефон Эвы. Она послушала и передала трубку Роману:
– Это вас…
– Спасибо, – сказал Роман и отошел на два шага в сторону от генерала Хаджибы, принимающего трудное решение.
– Я слушаю.
– Слушай, слушай, – сказал Дубинин. – Насчет Сергачева мы с Ираком договорились. Как только операция закончится – он наш. Наши люди уже вылетели за ним в Багдад.
– Можете, если захотите, – заметил Роман.
– Они вылетают завтра с военно-транспортного аэродрома. Вылет в десять утра. Ты летишь с ними.
– Есть, товарищ генерал, – сказал Роман, покосившись на генерала Хаджибу.
Что-что, а «товарищ генерал» тот наверняка понимает и без перевода.
– Ты чего дуришь? – возмутился Дубинин. – Все в свои игры играешь?
– Так точно, товарищ генерал.
– Ладно, потом поговорим… Слушай дальше. Я тут специально для тебя залез в досье Крохина. Имей в виду, на свой страх и риск.
– Да? – забыв о Хаджибе, насторожился Роман.
– Его отец был разведчиком ГРУ. Работал в Южной Америке. Там его накрыли американцы. Он погиб в перестрелке.
– А Слепцов был другом его отца?
– Именно так.
– Понятно…
– Теперь вот еще. Этот парень, что сгорел в машине. Его полное имя Раад Омран. Он по национальности курд. Сообщи об этом иракской полиции, может, они отыщут его родственников.
– Обязательно сообщу, – сказал Роман, – хотя его родственников я хорошо знаю.
– Ну, если так, у меня все.
– Подожди минуту, – попросил Роман.
Он повернулся к генералу Хаджибе и протянул ему трубку:
– Генерал, если хотите – на связи генерал Дубинин, начальник моего отдела. Он вам все объяснит…
Эва перевела. Генерал Хаджиба протянул было руку к трубке, затем досадливо махнул рукой: не надо, мол.
Роман кивнул и поднес трубку к уху.
– Все, товарищ генерал, отбой.
– Ну, ты даешь! – не то возмутился, не то восхитился Дубинин. – Ладно, жду тебя завтра.
– До свидания, товарищ генерал…
Роман вернул телефон Эве и вопросительно посмотрел на генерала Хаджибу.
– Хорошо, – сказал тот. – Я согласен.
– Благодарю вас, генерал, – церемонно поклонился Роман, позволяя генералу сохранить лицо, что было очень важно для восточного человека, попавшего в щекотливую ситуацию.
– Но как вы пойдете?! – возмутился генерал Хэмпри, узнав о решении генерала Хаджибы. – Вы же не похожи на мусульманина.
– One minute, general, – сказал Роман.
Он попросил у Эвы косметичку и подошел к зеркалу. Черным карандашом он сгустил себе брови и свел их к переносице. Положил под нижние веки немного коричневых теней. Сделал жестче скулы… Этот грим он освоил еще во время службы в Афганистане, когда под видом местного жителя проводил разведку. Волосы у него темные, почти черные, а серые глаза картины не портили, у многих южан глаза серого цвета. Добавить сюда национальную одежду и вечернее освещение – и никто не отличил бы его от аборигена.
– А теперь я похож на мусульманина? – спросил Роман, повернувшись к генералу Хэмпри.
Тот посмотрел, поиграл желваками и, точно как генерал Хаджиба, лишь махнул рукой. Этих упрямых русских не переспоришь!
Пока обсуждали последние детали операции, Роман обдумывал то, что услыхал от Дубинина (надо же, до чего его звонок оказался кстати. Он просто-таки добил сомнения генерала Хаджибы). Значит, Крохин – сын погибшего офицера ГРУ. Погибшего от рук американцев. Какой значимый факт биографии. Роман помнил, как Крохин отзывался об американцах и их пребывании в Ираке. Он просто исходил ненавистью к ним. Роман тогда не придал этому значения. Оказалось, сия ненависть имела корни.
А Слепцов, как друг отца, его опекал. Все понятно. Такие истории не новы. Заботился, как о родном сыне, возможно, любил. Просьбы вот его выполнял. Послал по заказу нужного человека.
«А что, если… – подумал вдруг Роман. – А что, если и Слепцов замешан во всю эту историю с оружием? Как заинтересованное лицо? Что, если он сознательно покрывал деятельность своего питомца, да еще и имел за это свою долю?»
Мысль была столь ошеломительной, что Роман счел за лучшее пока ее отогнать. Надо пока здесь разобраться, потом новые версии строить.
А насчет Раада все стало понятно. Раад Омран. Курд – как и старейшина деревни, в которой оказался Роман. И имя старейшины – Омран. Но это не совсем имя в европейском понимании. По обычаю восточных племен, старейшина носит в качестве имени фамилию своего рода. И Раад Омран был из этого рода и из этой деревни. То-то ему так улыбался сын Омрана. Наверное, они двоюродные братья. И одна из женщин вынесла Рааду узелок в дорогу – как близкому родственнику. Крохин использовал в своих подлых целях не только беднягу Раада, но и его родню. Поди, если бы они узнали, как он поступил с Раадом, то предали бы его самой мучительной смерти, какая только есть в пустыне…
«Ну, ничего, – подумал Роман, – я сам как-нибудь…»
Вскоре задачи уяснили и подобрали подходящих людей. Всего в группе разведки оказалось, помимо Романа, еще три человека. Все они были арабской или смешанной национальности. Старшим группы был назначен Хабиб, высокий, крепко сложенный мужчина лет тридцати трех, американец по паспорту и наполовину иракец по происхождению. У него в запасе имелась вся необходимая экипировка, из чего Роман заключил, что толк в таких операциях Хабиб знает.
Когда Роман, тщательно загримировавшись, намотал на шею клетчатый арабский платок и набросил защитную куртку полувоенного образца, придирчиво осмотревший его Хабиб не нашел, к чему придраться.
