Русские боги - Казаков Дмитрий Львович

Донесся рокот громадных барабанов, бьющих где-то под землей, перед глазами замелькали картинки – Московский Кремль, монумент Родина-мать в Волгограде, герб России…

Вспомнился сон, что видел на квартире Олега. Там все было почти так же…

Заморгал, потер глаза и обнаружил, что монумент цел, Иван и Сергей замерли рядом, а Олег застыл около металлического шара, положив на него ладони. Донесся негромкий речитатив, похожий на молитву.

Но нормально воспринимал всего мгновение, затем произошел новый беззвучный «взрыв». Игорь покачнулся, почувствовал, что его тащит вниз, словно засасывает в воронку.

И он свалился в полную ярких видений пропасть.

…лохматый и бородатый, он стоял на берегу, укрывшись за стволом дерева, и глядел на реку. По ней шли, горделиво задрав к небу драконьи головы на носах, чужие корабли.

В руке была рогатина, за плечом – лук, а на поясе топор, и он знал, что нужно идти в деревню, чтобы там послали гонца на юг, в Новгород, сказать князю, что вновь явились свеи.

…пушка на соседней башне громыхнула так, что ушам стало больно. Он заорал, чтобы подбодрить себя и ратников, выхватил из ножен на поясе саблю, полученную дедом в дар от самого царя.

Пушкари засуетились, потащили новые ядра, а одно из вражеских судов, что везло на себе десант, начало крениться и терять ход. Сзади, со двора, донеслись крики, но на то, чтобы обернуться, не было времени.

…камера была тесной и голой. Места тут едва хватало для двух коек, стола и железной параши. В окно можно было разглядеть отрезок крепостной стены и кусок холодного северного неба над ней. На двери имелось маленькое окошечко, а в нем – глазок. Доносились шаги часового.

Он вздохнул, на мгновение отложил книгу, которую читал, и потер усталые глаза. Еще несколько лет, и он сможет запросто получить еще один диплом, но уже не инженера, а философа.

…его подняло и отшвырнуло, ударило спиной. Что-то словно хлестнуло по лицу, и только затем он почувствовал боль. Звуки исчезли. В уши точно напихали еловых иголок. Сумел встать на четвереньки и обнаружил в луже собственное лицо – страшное, грязное, с текущей из множества порезов кровью.

Но он жив, а значит, может сражаться.

Завертел головой, пытаясь обнаружить автомат, и с удивлением понял, что ремень от него так и зажат в кулаке. Поднялся на ноги и заковылял к башне, чьи очертания как-то странно расплывались перед глазами.

…сильный удар по щеке, затем еще один, и Игорь понял, что лежит на спине и что тело болит так, словно его долго пинали.

– Что? – вытолкнул он через окостеневшее горло.

– Живой, – пророкотал басовитый голос. – Я же говорил, что он крепок, как Самсон.

Игорь открыл глаза.

Над ним склонялись три мужских лица, одно – совсем молодое, с шапкой золотых волос. Два других выглядели постарше, могли похвастаться бородками, а то, что потолще, – лысиной и крючковатым носом.

Но кому принадлежат эти лица, вспомнить не удалось.

– Живой, но пока не в себе, – сказал обладатель русой бородки, стрижки ежиком и темно-синих пронзительных глаз.

Он положил руку на лоб Игорю, и голову пронзила острая боль, словно прямо в мозг воткнули иглу толщиной в палец.

– Все… это, все… – прохрипел он. – Я вспомнил… Хватит, Олег. Что со мной было такое?

Олег убрал руку, проговорил негромко:

– Обычному человеку тяжело выносить присутствие Хранителей. Здесь, в месте памяти, где кристаллизуются коллективные воспоминания и идентичность русской нации, они невероятно сильны. И помимо собственного желания они воздействуют на все обрывки общей памяти, в том числе и на тебя.

– Но какой же я обрывок? – Игорь сел, обнаружил, что находится на газоне неподалеку от монумента. – У меня свои, особые воспоминания.

– Ты можешь так думать, – покачал головой Сергей. – Но на самом деле память человека индивидуальна в том смысле, что она является неповторимой комбинацией элементов коллективной памяти. И только эта коллективная, общая память создает из группы людей нацию, народ.

– Хватит вам болтать, – вмешался Иван. – Мы изрядно нашумели, и как бы бесовы дети, дьяволы проклятые не захотели нас захватить.

– Это верно. Нужно позвонить лодочнику. – Олег полез в карман, вытащил сотовый телефон.

Игорь поднялся, отряхнул со штанов и футболки налипшие травинки. Зашагали обратно мимо пушек и четвертого тюремного корпуса, где некогда сидели уголовники, к Государевой башне.

Игорь вздрогнул, осознав, что еще полчаса назад не знал таких подробностей о крепости.

Болезненные ощущения из тела пропали, а мысли выстраивались с необычайной легкостью. Неожиданно вспомнились слова Анны: «История сама по себе меняться не может», а потом фраза Олега, сказавшего что-то вроде: «Дело людей – творить и изменять, оно нам недоступно».

Так как же он тогда надеялся с помощью синклита сдвинуть с места, раскачать громадную окаменевшую тушу русского народа? Вдохнуть в нее свежие силы, вынудить сердце страны забиться чаще?

Через Государеву башню вышли к пристани, стала видна лодка, идущая от берега, пенный след на волнах.

– Вот и он, – сказал Олег. – Спешит за деньгами.

Лодка причалила, из нее помахал тот же самый мужик, что вез их до острова.

– Что-то быстро вы нагулялись, – он сплюнул сквозь дырку в зубах. – А то другие на целый день приезжают, на эти, на пикники. Ящиками привозят водку и пиво, всякое винище…

Сергей вздохнул:

– У нас ни того, ни другого, ни третьего. А жаль.

– Это легко исправить, – мужик усмехнулся.

Забрались в лодку, он оттолкнулся от причала, затарахтел опущенный в воду мотор. Игорь подставил лицо солнцу и попытался ни о чем не думать, отрешиться от назойливых и тревожных, но не оформившихся до конца мыслей. И это ему почти удалось.

– Приехали, – сообщил мужик, когда рокот мотора затих.

Игорь открыл глаза, обнаружил, что они подходят к каменной стене причала. Первым выбрался на ступени, поднялся наверх. И тут в лицо словно ударило ледяным ветром.

Лодочники с причала куда-то делись, зато у его основания, загораживая дорогу, стояла группа из полутора десятков мужчин. Один держал охотничье ружье, другой был в милицейской форме, третий, мускулистый и лысый, сжимал бейсбольную биту.

И у всех были черные глаза.

– Ну и дела, – сказал Олег. – Нас встречают. Не ожидал, что они переполошатся так быстро.

– Что будем делать? – спросил Иван, и Игорь краем глаза увидел, как он сунул руку под пиджак, себе под мышку, туда, где висела кобура.

Обладатели черных глаз медленно, спотыкаясь, пошли вперед.

Тут были совсем молодые парни, зрелые мужчины и даже старик бомжовского вида. Одетые богато и бедно, в спортивные костюмы и в деловые тройки. Но все они шагали молча и размеренно, точно зомби из «Обители зла», и движения их казались неестественно механическими.

Словно по причалу топал взвод заводных кукол.

– У меня пистолет в машине. – Олег бросил быстрый взгляд направо и налево. – Но можно попытаться…

– Дайте я, – прервал его Сергей и шагнул вперед.

Олег нахмурился, но Сергей не обратил на это внимания. Прокашлялся, расправил плечи и заговорил хриплым, рваным голосом:

Игорь почувствовал нарастающую панику – как, их хотят убить, а он читает стихи? Сердце сжалось от страха. Невольно отступил на шаг и понял, что дальше идти некуда – за спиной только холодная вода Невы.

А Сергей продолжал читать, громко, во весь голос, выкрикивая слова, раскачиваясь всем телом и размахивая руками, не в ритм, не в такт словам: