Александр Бушков - Бешеная
Метнулась. И не успела.
Удар в горло швырнул ее назад, на диван. Даша ослепла, задохнулась и на несколько бесконечных мгновений выпала из реальности, скованная оглушающей болью во всем теле. Словно в кошмаре, чувствовала, как ей выворачивают руки и грубо швыряют, как мешок, но поделать ничего не могла, слушала резкое металлическое щелканье, азартные хриплые выдохи. Их было несколько, нападавших, они, похоже, мешали друг другу в темноте, навалившись все разом, но все же справились быстро и ловко. Придя в себя и заглотнув немного воздуха, а там и раздышавшись нормально, Даша трепыхнулась, ощущая на запястьях и лодыжках хватку холодного железа, – и сообразила, что двумя парами наручников ей примкнули руки к узкому поручню старомодного дивана, а третьи браслетки сковали ноги.
Три темные фигуры возвышались над диваном, они не шевелились и молчали, что, скорее всего, было неспроста – хотели помучить немым промедлением. Даша всерьез прикинула – не заорать ли что было мочи? Шанс хлипкий, но все же наличествует в куцем списке ее нынешних возможностей – такие гости боятся шума…
Нет. Исчезнувшая из-под головы подушка пребывала сейчас совсем рядом с Дашиным лицом, квадратным силуэтом виднеясь в руке одного из нападавших. Рот зажмут мгновенно. Да и вообще, кто сейчас поднимает панику посреди ночи из-за короткого вопля в соседней квартире? Или не услышат, или перевернутся на другой бок и заснут, не желая встревать в чужие неизвестные сложности. Надежда лишь на чудо, то бишь на неурочное возвращение майора – значит, надо, как и полагается толковому заложнику, тянуть время, завязать беседу. Не похоже что-то на случайных грабителей…
– Ну, и что все это означает? – спросила она в темноту, четко осознавая, какой хриплый и севший у нее сейчас голос.
Раздался спокойный, уверенный, вроде бы незнакомый мужской голос:
– По-моему, ты плохо представляла, рыжая стерва, когда бралась за это дело, что такое – бороться с Сатаной.
Смешно, но в первый момент она не почувствовала ничего, кроме томительной досады. Казалось, все кончено с этой чернокнижной галиматьей…
– Что молчишь?
– Отдыхаю, – огрызнулась Даша, подвигавшись и убедившись, что засела прочно, как леденец на палочке. – Интересно, а вы-то хоть примерно соображаете, сколько дают за такие фокусы?
– Подумай лучше о себе. Тебя решено покарать, как виновницу смерти братьев…
– Ну не идиоты же вы, в самом-то деле, – сказала Даша как могла беззаботнее. – Ведь обязательно найдут, в двадцать четыре часа, вы все уже под колпаком, и вычислить проще простого…
– А если для тебя это ничего не изменит к лучшему?
Спиртным в комнате определенно не пахло, но бодрости духа это ничуть не прибавляло, наоборот. Ровный, уверенный голос не походил на плывущий, аффектированный монолог наркомана, но и это не утешение – если отбросить алкоголь и наркотики, остается паранойя…
– Что вам нужно?
– Покарать тебя.
– Ну а меня-то за что? – спросила Даша. – Если глянуть глобально, у меня работа такая.
– И ты считаешь, что твоя работа дает тебе право оскорблять Сатану, шпионить за его верными служителями, вторгаться в места, где поклоняются Великому Злу?
– Знаете, вот если бы ко мне пришел хотя бы самый завалященький черт, я бы больше верила и серьезнее воспринимала. Вы бы предъявили доказательства, что ли?
– Ты недостойна визита духовных сущностей. Обойдешься и служителями, принадлежащими этому миру.
– А что для вас важнее – покарать меня или убедить в существовании Сатаны? – и подумала: «Неплохо, Дашка, глядишь, и удастся затянуть в долгий базар…»
Один так и торчал рядом с диваном, нацелясь подушкой. Второй – но не тот, что с ней сейчас говорил, – чуть приблизился к дивану, его голос звучал насмешливо и презрительно:
– Интересно, чего ты добиваешься, когда стараешься тянуть время?
– А мало ли, – сказала Даша. – Любовник обещал зайти, отец может вернуться, сигнализация сработала, теперь все зависит от того, как быстро приедут…
– Какая сигнализация?
– Вы никогда не слышали про меры предосторожности, которые принимают сыскари моего полета? Вам только казалось, обормоты, что вы ухитрились войти, не нашумев, а на самом деле у входа протянулся такой невидимый лучик, и сейчас кое-где уже лампочка вовсю мигает, звонок трещит… Доводилось слышать про инфракрасные детекторы?
– Не ври.
– Да господи, – Даша попыталась пожать плечами, но в этой позиции не смогла. – Оставайтесь, ребятки, возьмите стульчики и поболтаем. Только потом не нойте, что я вас не предупреждала. Когда ворвутся…
Тот, что начал разговор первым, приблизил голову ко второму, они пошептались, и второй отправился в прихожую. Видно было, как там принялся неспешно ползать по стенам луч сильного фонарика.
Второй вернулся. Тихий шепоток – и луч фонаря ударил Даше в лицо. Она зажмурилась, и тут же получила звонкую пощечину. Зло прошипела сквозь зубы:
– Мудаки поганые…
Еще одна оплеуха. Кажется, разбили губу – во рту появился солоноватый привкус крови.
– Ты и правда считаешь, что похожа на Жанну д’Арк? – насмешливо поинтересовался второй. – И в голову не приходит, что влипла? Мы же с тобой можем сделать все, что в голову взбредет… А фантазия у нас богатая. И времени предостаточно. Любовник твой дрыхнет. Папенька где-то блудодействует. И нет никаких инфракрасных лучиков.
– Нет, ну дайте, я ее разложу, – впервые разинул рот третий, с подушкой. – Даже браслетки снимать не придется – лучше будет чувствовать…
– А десять лет строгого не хочешь? – поинтересовалась Даша.
– Это еще бабушка надвое сказала. Зато весь Шантарск будет знать, что Рыжую наконец-то оттянули во все дырки, да не просто оттянули – потом еще и грохнули…
– Да кто будет знать? – как можно презрительнее сказала Даша. – Кому ты расскажешь? Если станет известно, что меня оттрахали, параллельно рано или поздно всплывет, кто этим хвастается. И тогда уж тебя найдут, без уголовного кодекса обойдутся, будут отстригать по кусочку садовыми ножницами, это я тебе, скотина, обещаю… Убийство мента – это не кошку придушить. А уж убийство Рыжей…
Она многозначительно примолкла, в то же время лихорадочно размышляя: «Нет уж, ни единого поцелуйчика без борьбы. Полезет насиловать, козел, – врезать скованными ногами и орать благим матом, тут не до престижа. А ведь может полезть – что ему мои угрозы… Неужели и в самом деле мочить собираются? Ай, как не вовремя…»
– Завидую вашей выдержке, – сказал второй, присаживаясь на краешек дивана. Теперь Даша рассмотрела, что на головах у всех – капюшоны. – Вы приговорены, приговор окончательный, как говорится, обжалованию не подлежит, а вы вместо того, чтобы искать лазейку, о собственной чести печетесь… Я вам, пожалуй, подскажу, где такая лазейка. Знаете ли вы, есть два способа покинуть этот мир? Быстро – или же не торопясь, мучительно с ним прощаясь. И пока еще в вашей воле выбрать путь. Я излагаю достаточно ясно, брат Уриил?
– Предельно ясно, – сухо подтвердил первый, он же – брат Уриил. – Однако за преступления такого характера наказание может быть только одно: второй путь.
– Но существуют все же коллизии, брат Уриил, когда соображения выгоды и дипломатии должны брать верх над жаждой мести…
– Хорошо. Если она согласится, то покинет этот мир быстро.
– Она согласится, – мягко сказал второй, которого Даша про себя окрестила Краснобаем. – Она поймет всю безвыходность своего положения и обязательно согласится, верно, Дашенька?
Они рассуждали о ее убийстве обстоятельно, спокойно и неторопливо, словно в кабаке выбирали, каким вином будут запивать шашлычок, – и это было страшнее всего.
– Сифилисная коза тебе Дашенька, – ответила Даша сквозь противный ком в горле.
Это была чуточку рискованная попытка проверить, как он реагирует на оскорбления, вообще испытать крепость нервов.
Казалось, он нисколечко не был задет.
И это тоже было плохо. Хуже некуда. Потому что – чего, спрашивается, обижаться на того, кто вот-вот превратится в хладный труп?
Он сказал с мягким упреком:
– Право же, не стоит вам держаться столь вульгарно…
– О, извините, что я нынче без смокинга… – сказала Даша.
– Извиняю. Наш друг вас не сильно ударил? Может быть, вам нужен носовой платок?
– Обойдусь, – сказала Даша, облизнув разбитую губу. Гад, еще издевается.
От бессилия и злобы хотелось расплакаться. Попросту, навзрыд, с соплями и подвыванием. Баба остается бабой, даже если она в форме… Но плакать нельзя. Ни в коем случае. Надо думать, думать, искать выход.
Выхода не было. Где же майор…
– В сущности, нас интересует одно. Личность того предателя, что выдал подлинное имя Мастера.
– А зачем? – вопрос Даша задала с искренним удивлением. Даже страх на мгновенье отступил. – Все равно ваш Мастер сейчас пишет отчет хозяину…
