Сергей Зверев - Русская рулетка
– Другого выхода у нас просто нет. Пойдем внаглянку.
Константин протянул ладонь Елизарову.
– Ну, капитан, давай!.. Как тогда, в Мазари-Шарифе… Живы останемся – меж собой разберемся.
– Ладно, Панфилов. Как там у нас говорили? Держи краба.
Они обменялись крепким мужским рукопожатием.
– Я пойду первым, – сказал Константин. – Там калитка в воротах, я открою.
Метров за тридцать от запертых железных ворот Жиган начал пошатываться и размахивать руками, горланя во всю глотку:
– Ра-аскинуло-о-ось мор-ре-е широко, и волны бушу-ую-ут вдали-и…
Он вел себя как пьяный, зная, что попал в зону обзора видеокамеры.
Остановившись возле ворот, достал из кармана купленную по дороге бутылку водки и начал демонстративно прикладываться к горлышку, потом загремел ногой по воротам.
Гулкий грохот разнесся над замерзшей улицей.
– Братаны! – закричал он. – Змерз, бля, как цуцык! Пустите в будку погреться, у меня бухло есть.
За оградой отчаянно заревели доберманы.
– Братаны! Ну хоть черняшки кусок… – и снова Жиган грохнул ногой по железу.
Неожиданно прямо за воротами раздался истошный вопль и кто-то закричал на собак:
– Тихо, бля! Паскуды!
– Эй! Братан! – обрадованно заорал Жиган. – Я вчера с кичевана откинулся, пошел к ней, а она, падла, меня кинула… У нее, бля, какой-то мент, погань красноперая!.. Я, бля, тут околеваю…
– Пошел на х… отсюда, тварь! Собак, бля, счас спущу!
– Да ты, паскуда, тоже мент! Канай, канай сюда со своими псами! Ты, пидарюга красноперая, мне все по хрену! Чем так жить, так лучше сдохнуть…
– Ах ты, урод!
Заскрипел железный засов калитки.
Жиган едва успел отпрыгнуть назад, когда из-за распахнутой дверцы выскочили, глухо рыча, два громадных черных добермана.
Первого Жиган уложил сразу, пробив ему пулей из «вальтера» крепкую, мускулистую грудь.
Со вторым справиться не успел – натренированный пес успел кинуться ему на шею. Жиган закрылся рукой, в которую вцепились громадные клыки, не удержал равновесие и упал.
Доберман оказался сверху.
Уже лежа, Панфилов сгруппировался и, изловчившись, выстрелил в собаку. Та сразу обмякла, но зубы ее сжались в смертельной агонии.
Вдруг рядом грохнул выстрел. Снег у головы Жигана фонтаном разлетелся в стороны. Выскочивший следом за собаками охранник стрелял в Жигана из помпового ружья.
Но и со стороны улицы раздались пистолетные хлопки. Со звоном срикошетила от железных ворот пуля.
Охранник, на мгновение позабыв про Панфилова, передернул цевье ружья и направил его на темную фигуру, бежавшую ему навстречу.
Заряд картечи сразил Михаила Елизарова, вырвав ему кусок мяса под ребрами вместе с печенью. Не добежав до ворот коттеджа всего нескольких метров и обливаясь кровью, Елизаров рухнул на снег.
Своей гибелью он спас жизнь Жигану.
За те несколько мгновений, которые оказались в его распоряжении, Панфилов высвободил руку с пистолетом и всадил несколько пуль в охранника.
Шатаясь, тот выронил ружье и завалился на спину.
Панфилов отшвырнул от себя собаку, поднялся, но тут же заскрипел зубами от острой боли – кровоточило прокушенное предплечье. Жиган вспомнил о бутылке в кармане.
Вылив водку на рану, он снова заскрипел зубами от боли. Но буквально через пару секунд полегчало. Константин бросил бутылку на снег, метнулся в калитку, залетел во двор, подобрав по пути валявшийся возле трупа охранника помповик.
«Нельзя терять ни мгновения! Туда! В дом! Может быть, Игнат там! Может быть, он еще жив!..»
Но внутри было тихо.
Панфилов, прижимаясь к стенам, заглядывал в комнаты, пригибаясь, поднимался по лестнице.
Точка, никого!
Спустился вниз, увидел под лестницей приоткрытую дверь. Снова прижался к стене. Резким рывком раскрыл дверь.
Еще одна лестница вела вниз, в освещенный подвал.
Оттуда доносились металлический скрежет и странное шуршание.
Держа перед собой ружье, Панфилов спустился вниз.
В подвале оказалась довольно просторная котельная. Коренастый небритый мужик в треухе, раскрыв дверцу железной топки, возил в ней кочергой. На Панфилова не обратил никакого внимания, потому что был в стельку пьян.
– Ты кто? – спросил Жиган.
– Местный я… Семен. И-истопник, – ничуть не удивившись, ответил мужик.
– Ты один тут?
– Ну, один.
Мужик достал кочергу, сел на табуретку у стены, достал из кармана телогрейки бутылку, открыл зубами пробку, опрокинул остававшееся в ней содержимое в горло, а пустую бутылку бросил в угол на кучу угля.
На Жигана в покрытой пятнами крови куртке и с ружьем в руках истопник совершенно не реагировал.
Панфилов подошел, тронул его за плечо.
– Слышишь, Семен, пацана тут молодого не видал с девчонкой?
– Тут все пацаны… молодые… и девки с ними м-молодые, ядреные…
– Ну а где хозяева? Когда вернутся?
– Не знаю, они мне не докладают. Мое дело маленькое – исправно то-опить… пить…
Семен опустил голову на грудь и, бормоча что-то нечленораздельное, пустил слюну.
Жиган понял, что здесь ему больше ничего не добиться, и уже собирался идти наверх, как вдруг увидел на куче угля рядом с пустыми винными бутылками предмет, показавшийся ему знакомым.
Он подошел ближе, поднял этот предмет. Сердце болезненно сжалось.
Этот был портативный проигрыватель компакт-дисков, который Константин привез в прошлом году из Штатов и подарил Игнату.
Открыв крышку, Жиган убедился в том, что не ошибся: на внутренней стороне еще сохранилась маленькая наклеечка магазина. И диск в проигрывателе стоял узнаваемый – очень редкая американская джазовая запись, которую Игнат приобрел во время последней поездки в Москву. На всех дисках из коллекции Игната стояла его собственноручная подпись, сделанная черным маркером…
Жиган бросился к истопнику и принялся трясти его за плечи.
– Откуда это у тебя?
Тот долго не понимал, чего от него хочет перемазанный кровью мужик с ружьем.
– Где ты это взял?
– А, это… – Семен махнул рукой. – Это… Хозяин мне дал.
На лице его появилась бессмысленная улыбка олигофрена.
– Забирай себе, не бойся. Никто не отберет… Нет его уже…
– Кого нет?
– А… – Семен вяло махнул рукой. – Был тут один, да прибили его. А это… никому не надо. Бери себе.
– Как – прибили?! – не поверил услышанному Жиган.
– Дали ему по голове прикладом, так он и окочурился. В топке я его сжег… Вчерась. Точно, аккурат вчерась и спалил. Хлопцы принесли, засунули в топку… Ох, и вони ж было…
– Ты что несешь, урод, пьяная морда?!
Жиган, не удержавшись, стал хлестать истопника по лицу.
Тот вдруг вскочил и, по-звериному заревев, оттолкнул Панфилова от себя, а потом неожиданно проворно схватил кочергу и замахнулся ею словно клюшкой для гольфа.
Жиган успел вскинуть ружье и выстрелить.
Картечь разнесла голову Семена на куски. Брызнули на сырые стены подвала окровавленные ошметки.
Труп шлепнулся на бетонный пол, кочерга со звоном упала рядом.
Жиган с омертвевшим взглядом подобрал железяку, открыл ею дверцу топки и, согнувшись, заглянул в нее.
Обгорелые кости все еще можно было рассмотреть среди пепла и раскалившихся как магма в вулкане кусков угля…
«Всех надо убить, уничтожить как бешеных собак… Всех… Без всякой жалости… Надо мстить, мстить беспощадно… Кровь за кровь и око за око…»
Только эта мысль стучала у него в висках, когда он бродил по дому.
В одной из комнат Константин наткнулся на оружейный шкаф. В кровь ободрав себе пальцы и разбив приклад помпового ружья, сбил замок.
Автоматы «узи» и «скорпион», пистолеты «глок» и «беретта», патроны в неимоверном количестве…
Он рассовывал боеприпасы по карманам, готовясь к своей последней войне…
Внизу стоял картонный ящик с тротиловыми шашками, электродетонаторами и шнурами. Увидев их, Панфилов мстительно улыбнулся.
– Похороны у вас, ребята, будут с музыкой, очень большие и шумные похороны…
* * *Несколько машин подъехали к распахнутым воротам коттеджа: джип, «Мерседес-600», «БМВ». Остановились у ворот. Несколько человек с оружием в руках выбежали из машин, поднялась суета, раздались крики…
Потом машины въехали во двор.
Все это Жиган видел издалека, из своей машины. Из нее же он и привел в действие взрывное устройство.
Несколько мгновений спустя страшный грохот потряс промерзшую землю.
Столб пламени и дыма взлетел, казалось, до самых низко нависших облаков, а обломки досок, кирпичей и камней засыпали окрестности в радиусе нескольких сотен метров.
С расстрельной командой Юрия Лабунова навсегда было покончено.
* * *Но еще ходили по земле те, кто нанял этих отморозков, те, кто всеми средствами рвался к огромным деньгам и неограниченной власти, власти не только в криминальном мире, а значит, к еще большим деньгам, еще были живы и здравствовали те, кто не признавал ни государственных законов, ни воровских понятий…
