Сергей Соболев - Бриллиантовый джокер
Ну какой, спрашивается, для нее Москва — «дом»? Достаточно пересечь границу с Калининградской областью, чтобы ощутить «разницу». Или вьехать из России в Эстонию. Граница становится все более и более контрастной, с каждым годом эта разница все больше бросается в глаза. Прибалтийские страны — маленькие страны, у них нет своей нефти и иных минеральных ресурсов. Тем не менее — здесь все ожило, все бурлит, и люди — и даже сам ландшафт — меняются на глазах. Не зря ведь в последние два-три года в Литву — вступившую наконец в Европу — широким потоком хлынули западные туристы…
А Россия… здесь непросто жить человеку (даже в богатой Москве). Конечно, у них, у семьи Вайнаускасов, тут неплохие для жизни условия Своя четырехкомнатная квартира в элитных новостройках, арендуемый коттедж в ближнем Подмосковье, и прочие блага местной цивилизации… У Кястаса сейчас высокие доходы и потому жена — дипломированный специалист по компьютерному дизайну — может позволить себе спокойно работать на дому. Благо современные технологии и выбранная специальность позволяют ей заниматься любимым делом даже находясь в этом абсурдном городе, где царят низкие вкусы, где всегда шумно, грязновато, где правят бал пошлость, дурные амбиции и дешевый кич…
Однако, Кястас именно здесь, в России, начал наконец зарабатывать серьезные деньги. Настолько большие, что в Литве — при всех его связях, знании и умении прилежно вкалывать — он бы таких шальных деньжищ не заработал бы и за двадцать лет (а они в Москве живут немногим более пяти). Сейчас все умеют считать, и они с Кястасом — тоже. Поэтому и перебрались на время в российскую столицу, чтобы «наколотить копейку». За шестилетним сыном сейчас присматривает Дайвина мама… На следующий год, с первого сентября, парнишка пойдет учиться в литовскую гимназию. Вот тогда и Дайва сможет переехать обратно на родину; а Кястасу, раз у него такая важная — и денежная! — работа — придется какое-то время разрываться между Вильнюсом, где у него семья, и Москвой, где он вовсю разворачивает свой перспективный бизнес…
Иными словами, они приспособились к такому образу жизни. Но что-то произошло, какая-то злая сила вторглась в их жизнь. Ей было совершенно непонятно,, что же послужило причиной этих зловещих перемен…
Сегодня утром — в начале девятого утра, она только-только проснулась, потому что заработалась за полночь — ей на мобильный прозвонил муж. Кястас разговаривал с ней как-то очень странно. Сказал, чтобы она покидала в сумку минимум вещей и немедленно сьехала с квартиры. «Езжай в наше посольство, там есть небольшая гостиница! — сказал ей Кястас по телефону. — Я прозвонил уже туда, чтобы для тебя освободили номер! Что случилось? Ничего особенно не случилось… но я настаиваю, чтобы ты, Дайва, на время… пока я не приеду в Москву… перебралась в наше литовское посольство!..»
Признаться, она ничего не поняла. Но решила подчиниться — собрала немного вещей в дорожную сумку, заперла квартиру и спустилась лифтом в подземный гараж, где у них проплачен паркинг на две машины. Но только выехала за пределы своего жилого комплекса, как ее «фольксваген» подрезала милицейская машина… Когда она остановилась у обочины, какие-то люди — помнится, что только один из них был в форме — потребовали сначала от нее документы, а потом попросили выйти из машины. Она вела себя спокойно до того момента, как в салоне ее «пассата» эти люди «нашли» какой-то сверточек. Извлекли, его, кажется, из перчаточного отделения.. она этот момент как-то упустила из вида. Дайва потребовала, чтобы ей дали позвонить — у ее Кястаса здесь есть крутые знакомые даже среди милицейских чинов. Она также намеревалась позвонить на «горячую»линию в родное литовское посольство. Но этим ее планам не дано было осуществиться: кто-то защелкнул у нее на запястьях наручники… потом ее перепроводили в милицейскую машину… И вот, все еще воспринимая происходящее как дурной сон, она вдруг оказалась в этом вонючем, прокуренном, с грязными, натоптанными полами и обшарпанными стенами, окраинном милицейском отделении…
* * *Мордатый старлей, от которого за версту несло потом, табаком и дешевым одеколоном, был похож на кретина, который где-то нашел милицейскую форму и теперь изображает из себя следователя или оперуполномоченного.
Раскрыв паспорт с зеленой обложкой, он сначала крутил его так и эдак в своих толстых потных пальцах, потом, уставившись на молодую женщину, — литовку посадали на привинченный к полу табурет — спросил:
— А чего это… по-русски, чё ли, не указана ваша фамилия?
— Послушайте… я — гражданка Литвы, — медленно, раздельно, как-будто и в правду разговаривала с клиническим идиотом, сказала Дайва. — В паспорте, соответственно, записи на литовском и английском языках.. Пожалуйства, послушайте меня! Я не понимаю, что здесь происходит… Я не совершала никаких криминальных поступков! Я ни в чем не виновата…
— Все так говорят! — сытым голосом сказал мужчина в штатском (он, а также мужеподобная тетка лет тридцати, одетая в форму прапорщика, несколько минут назад общими усилиями откатали у нее «пальчики»). — Но вас-то, девушка, взяли с поличным!..
— Это… мы и на иностранном читать умеем! — старлей вновь вперил глаза в раскрытый на последней странице литовский паспорт. — Вайно… Война…
— Вайнаускене — моя фамилия, — Дайва хотела встать, но мужеподобная тетка, усам которой мог бы позавидовать иной мужик, осадила задержанную, положив свою тяжелую горячую ладонь ей на плечо. — Еще раз повторяю… я — гражданка Литовской республики! Я требую вызвать сюда сотрудников литовского посольства! Я требую…
Старлей стукнул кулаком по столу.
— А ну тихо! Заткнись!! А не то в «зверинец» отправлю! Там у меня задержанные ждут транспорта… две наркоманки-лесбиянки… хочешь к ним?? Так это… это у нас быстро… на раз! Говори, падла, где взяла наркоту! У тебя десять «чеков» нашли… в бардачке… и даже в твоем лопатнике! И все на видео засняли! Ты чё, за идиотов тут нас считаешь?!
— Я попрошу вас!.. — сорвавшимся голосом сказала Дайва. — Не «тыкайте» мне… слышите! Вы… вы даже себе не представляете… у моего мужа… у него такие связи… да вас всех не то, что уволят… вас в тюрьму посадят!!!
Старлей вдруг заржал, как-будто попал на вечер юмора.
— Послушайте, гражданка Вайнаускене, — послышался мужской голос откуда-то из-за спины. — Советую вам во всем чистосердечно признаться! Вас взяли с поличным, понимаете?! Статья вам корячится тяжелая… многое будет зависеть впоследствии от того, как вы поведете себя в первые часы после задержания. Если вы будете врать, ловчить, или попытаетесь уйти в «несознанку», к вам будет — один подход… оччень суровый! Теперь берем другой вариант. Если вы чистосердечно во всем признаетесь… и расскажете, у кого вы приобрели героиновые «чеки»… Тогда можете рассчитывать на снисхождение нашего суда, и на небольшой… где-то до трех лет, полагаю… срок заключения…
— Не надо… так вот… со мной! — выпалила Дайва. — Я не русская… не цыганка.. и не «лицо кавказской национальности»! Ponai, ar suprantote mane?! [73] Я — иностранка! Я гражданин государства, входящего в Европейский союз!! У вас будут из-за меня серьезные проблемы… rusiskos kiaules!.. [74]
— О как?! — удивился дебиловатого вида милицейский старлей. — Не по-нашему залопотала… Пора, однако, произвести личный досмотр!
Задержанную сопроводили в соседнее помещение: в этой комнате почти не было мебели и отсутствовали окна.
— Сымайте одежду, гражданка! — баском скомандовала мужеподобная сотрудница. — Товарищи, — она посмотрела на старлея и «штатского», — выдьте, пожалуйста! Не положено мужчинам присутсвовать…
Когда дверь за ними закрылась, тетка с усами грозно посмотрела на свою жертву.
— Ну?! Чё стоим, разинув рот! Быстро раздевайся… мне тебя досмотреть следует!..
— Ни-за-что! — Дайва, всхипывая, попятилась в дальний от входа угол. — Вы нарушаете… есть же права человека… я не позволю…
— Ладно тебе! — рявкнула милиционерша. — Чё ты тут корчишь из себя целку?! Мне чё, наших мужиков позвать?! Все равно ведь, милочка, я тебя досмотрю… как того требует наш закон!
— Prasau, ne rejkia… Пожалуйста, не надо… не делайте этого!
— Так что?! — прапорщица уперла руки в боки и грозно прищурилась. — Мне позвать на помощь сотрудников?! Ты учти, девушка… могут на тебе одежонку всю изорвать. У нас тут одна задержанная как-то начала бузить! Кричала… вот как ты… что у нее «крутые связи»! Тоже обещала нас всех «посадить»! А сама вся в «следах»… наркоша, блин! Порвала на себя всю одежду… потом голая всю ночь тряслась в обезьяннике! Ты тоже, милочка, вижу, нарываешься?! То-то эти две поблядухи лесбийские обрадуются, когда мы тебя голенькую к ним за решетку определим… Ну так что… сами все сделаем… или мне позвать моих орлов?!
— Я сама… н-не надо мужчин…
