Михаил Нестеров - Слабое звено
– Я не пойму, к чему ты клонишь.
– И почему я не удивляюсь вашему откровению?
– Не строй из себя умника. Есть что сказать, говори.
– Я только намекну. «Мюнхенское дело». Классика. Помните?
– Ты имеешь в виду Олимпиаду?
– Именно. Проведите параллель с выдачей трех террористов в Мюнхене после нашумевшего теракта во время Олимпиады и выдачу Султана Амирова.
О «Мюнхенском деле» генерал-майор знал по роду службы. Тогда погибло одиннадцать заложников, а из пяти террористов троих задержали. Но вскоре их отпустили в обмен на пассажиров захваченного самолета – всего двенадцать человек в двух огромных салонах, и среди них ни одной женщины, не говоря уже о детях. Все пассажиры – подставные заложники, агенты германских спецслужб. Все просто: таким образом Германия заручилась гарантиями у палестинских экстремистов, что их террористические акции не распространятся на фатерлянд.
Марковцев посоветовал провести параллель... Действительно, в захвате самолета в Новоградском аэропорту виделось что-то очень похожее. Через пару минут анализа Прохоренко понял, что схожего было много. Ведь отпустили чеченского террориста, который обвиняется в подрыве домов в крупных городах России. Спецслужбы, а значит, и руководство страны заключили позорное соглашение с преступниками.
А террористы очень легко захватили самолет, легко пошли на переговоры, операция по освобождению шла слишком гладко. Никто не поверил в оперативную работу спецслужб, именно в оперативную, едва ли не первую в истории «России молодой», претендующую на финал без штурма борта.
– Я не вижу здесь ничего полезного для себя, – после непродолжительного раздумья признался генерал.
– А вы представьте себе следующую картину. События в Новоградском аэропорту произошли под чутким руководством спецслужб. Их почерк виден издалека: освобождение женщин и детей без предварительных переговоров – иначе неправильно потом поймут. Я без труда могу воспроизвести репортаж одного корреспондента:
«Теперь неизвестно, кто и каким образом вступил в сговор с террористами и кто ответит за это преступление. И какого рода ультиматум получили спецслужбы». Все станет на свои места, когда откроется истина: чтобы искусственно активизировать сеть ваххабитских центров, подотчетных Султану Амирову, спецслужбы осуществили беспрецедентную операцию.
– Для чего?
– Для того, чтобы без чуткого руководства Амирова не грянули взрывы. Вот вы и предотвратили их.
– Мы еще не взяли Султана.
– Возьмете. Вам деваться некуда. Хотя вы можете оставить все как есть, то есть полные провалы, включая и мой побег. Но нужно ли вам это?
– Предложение интересное, – вынужден был признать Прохоренко. – Оно сработает, если мы возьмем Амирова и парочку его сподвижников. А вот куда пристроить твой побег из-под стражи... Вообще, твой арест не вяжется со всей этой ситуацией.
– Наоборот. Я же наемник для Амирова – об этом вы забыли. Я в тюрьме, Султан на свободе, он спокоен и ничего не подозревает.
– На кого ты работал?
– Не надо, Борис Викторович, а то я заподозрю вас в некомпетентности. Вы знаете этого человека, его в свое время крупно подставили спецслужбы. Хватит с него. Но вернемся к делу. У меня условие: я должен взять Султана первым. Что я сделаю с ним – поставлю у ворот Лефортова или разберу на части, – вас не должно интересовать. Потом в работу включатся ваши спецы. Мне вершки, вам корешки. И только после этого вы получите досье. Но подумайте над его ценностью в это время.
Прохоренко снова задумался. Выходило, что ценность дела, за которым он гонялся, могла иметь двоякое свойство: действительно ценное и очень ценное.
– Все это вода, чего ты хочешь конкретно?
– Несколько дней спокойной жизни в Дагестане.
Распорядитесь, чтобы меня не трогала ни военно-морская разведка, ни ФСБ.
– У меня нет прежнего влияния на отделы ФСБ. – После непродолжительного молчания генерал добавил: – Я постараюсь. Когда ты собираешься в Дагестан?
– Завтра.
– Перед отъездом свяжись со мной.
– Только не пытайтесь убить двух зайцев. Хоть раз в жизни сделайте что-нибудь по совести. До свидания, Борис Викторович.
– Погоди, – Прохоренко встал, почувствовав вдруг, что легко отпускает агента. А с другой стороны, условия тут диктует Марк. – Ты в какую сторону?
– В противоположную. От «Аквариума».
Генерал с минуту смотрел на Сергея, идущего по аллее, и все это время, сам того не замечая, едва заметно качал головой.
Он глянул на часы и, еще раз проанализировав ситуацию, решил по возвращении в «Аквариум» нарушить спокойствие начальника «экспортно-проблемного» отдела. Шестаков снова оказался в невыгодном положении, и поставил его в угол тот же Марковцев, идя на контакт с вышестоящим начальником через голову. Выходило, голова эта лишняя – опять же с позиции Марка. Ведь он мог дать шанс капитану первого ранга реабилитироваться в глазах начальника, позвони Сергей ему, а не генералу.
В этом случае Владимиру Дмитриевичу выпадал шанс почувствовать разницу между докладом о положительных результатах новому начальнику и докладом об исправлении тех же результатов ему же. Ведь работа подчиненного в деле о хищении арсенала боевых пловцов произвела на генерала Прохоренко особое, первое впечатление.
Марк действительно подумывал о встрече именно с Шестаковым, но тот не нравился его новому напарнику, Андрею Овчинникову. Это была маленькая месть начальнику «проблемного» отдела.
А еще Овчинникову не нравился город Новоград.
Глава 18
Повторный визит
56
Дагестан, 28 сентября, пятница
Охранник Наурова, оставшись без хозяина, походил на брошенную собаку. Он сидел на нижней ступеньке каменной лестницы и смотрел вдаль – мимо машины, остановившейся рядом с домом, мимо людей, шагнувших на землю.
Марк, глядя на этого сильного парня, в глазах которого стояли слезы, покачал головой. Такую преданность в сочетании с уважением и любовью к своему хозяина встретишь разве что в этих краях. «За меня многие положат голову», – припомнились ему слова Шамиля. Сидевший перед Сергеем дагестанец не успел положить ее. Со слов следователя Рашидова, вдень смерти Наурова он ездил к больному отцу.
Марк хорошо запомнил его. Рамазан обыскивал его при первой встрече с Шамилем, сидел за рулем джипа, доставившего в Москву вооружение.
– Здравствуй, Рамазан, – приветствовал его Сергей, подходя ближе.
– Ты опоздал, – не меняя позы, отозвался дагестанец.
– Наверное, – Марк неопределенно пожал плечами, присаживаясь рядом. – Я пришел помочь – хотя бы тебе. А ты поможешь мне. Вместе мы...
– Мне не нужна помощь, я сам!.. – Рамазан стиснул кулаки. Он имел право подозревать Марковцева в предательстве, однако его приезд развеял все сомнения охранника.
– Давай я объясню, что будет дальше, – предложил Сергей и присел рядом. – На этой ступеньке ты просидишь еще день-два, потом поднимешься на следующую, дальше, пока тебе не надоест. Сейчас ты хрустишь пальцами, а два дня назад ломал их. Улавливаешь мою мысль?
– Ну, давай дальше.
– А дальше все просто. У тебя два пути – искать нового хозяина, поскольку без команды ты даже ногу не можешь поднять, или начать бродяжничать. Тебя начнут бить палками, бросаться камнями. Кто-то не вынесет твоего воя и пристрелит.
– Ты все сказал? – огрызнулся Рамазан.
– Да, – кивнул Марк, – не люблю раскручивать темы до бесконечности. Я предложил тебе помощь и согласен ждать ровно сутки. Знаешь, где живет Усман? – Сергей перевел взгляд на следователя.
Рашидов переступил с ноги на ногу. Он стоял у передней дверцы своих «Жигулей» и смотрел в основном на роскошный дом, на балкон, где любил бывать покойный хозяин. Тихое местечко вызвало паломничество со стороны правоохранительных органов, озеро казалось омутом. «Паломники» словно приехали на рыбалку и удачно выловили из водоема несколько свежих трупов.
Потом явилась очередная пара «рыбаков». Одного из них следователь узнал сразу – именно с его фотографии и «со слов» Ирины Санниковой он составлял фоторобот. Должен бы обрадоваться – вот он, преступник, при знакомстве со следователем назвавшийся Андреем, лови его, хватай. Однако дело развалилось еще до приезда незваных гостей и, разумеется, до кончины Шамиля Наурова. Выполняя очередное распоряжение старого дагестанца, следователь ворчал: «Сам не знаешь, чего хочешь». И закрыл «дело Санникова» по причине смерти главного подозреваемого, соседа Санникова, с какой-то загробной фамилией Згибнев. А фотографии бойцов «Гранита» уничтожил – зачем хранить то, что впоследствии могло принести неприятности?
А пока приносило только доход – гости с военной выправкой платили хорошие деньги.
Вот один из них спросил о его местожительстве. Не раз собственный адрес заставлял Усмана нервно вздрагивать. Милицейских работников тут раз и обчелся, «свободный полевой командир» Амиров мог расправиться с ними.
