Владимир Колычев - Брат 2. Америка, бойся русских
Спросят с Клима. За Альбину, за Татьяну, за Алику, за всех, всех, всех… Кто спросит? Кто?.. Мутота все это…
А если вдруг и найдется такой герой, не сможет он взять Клима. Никто не может справиться с ним. Уже девять лет он в Штатах. Сколько дел провернул, успех за успехом — и все ему нипочем. Ни копы укусить его не могут, ни конкуренты. Зато он скольких загрыз.
Своя империя у него. Ночные клубы, казино — в Нью-Йорке, в Лос-Анджелесе, даже в Лас-Вегасе своя территория есть. Америка давно поделена на сферы влияния. Так что пришлось повоевать за место под солнцем. Пришлось кое-кому замочить репутацию — в расход пустить с самой этой репутацией. И ничего, все в порядке. Все сходит ему с рук.
Другой на его месте сто раз бы на тот свет отправился. Но ему везет. Потому как заговоренный он. Дьявол его хранит. Прямого контакта с сатаной у него не было — не продавал он ему душу. Но не удивился бы Клим, если бы узнал, что его душа у нечистого в ломбарде…
Альбина, Юлька, Алика… Татьяна… Все ему предъяву клеят. Только кто они такие? Да никто!.. И пошли они все в пень!
Клим снова приложился к бутылке. Закурил. Сделал две затяжки. Нет, это не то…
«Косячок» надо забить. Вот это будет в самый раз… «Анаша ты анаша, до чего ж ты хороша…» Со шмалью у него проблем нет. Его люди «травку» налево-направо пускают. Хороший «план», из Чуйской долины…
Альбина «травку» не любила. Нос от нее воротила. Здоровенькой померла. Клим развеселился Демонический его хохот разбудил подружку.
— Ты чего? — робко спросила она.
— А ты чего? — Он зло посмотрел на нее. — Что-то не нравится?..
— Да нет, нравится, — поспешила она отвести взгляд в сторону.
Русская баба, из Самары. Красотуля. За счастьем в Америку приехала. Вернее, Янка ее сюда заманила. У нее своя фирма — подвластная Климу. Представительства в России, Украине — девочек оттуда в Штаты перекачивает.
У Клима это дело на поток поставлено. Своя служба, которая девок опускает. До положения рабынь их низводит, чтобы никогда выше этого уровня не поднялись. Клим эту службу нет-нет да инспектирует. Как вот сейчас. Выберет девочку. И пробует ее — в привычном жестком варианте. Если не возникает — то все в порядке. Если залупаться начинает — значит, брак в работе.
Эта не возникала. Ох как он ее только не лупцевал. В каких только позах не пробовал. И все в порядке… Можно штамп на задницу ставить: «Обработку прошла!»
А может, все-таки есть брак в работе?
— Эй, а ты чем-то недовольна, — навис над ней Клим. — Ты чо гонишь, коза? Чо ты гонишь?..
Девчонка в ужасе. Сжалась в комок, руками закрылась. Думает, Клим сжалится над ней. Только не знает она, что это лишь больше распаляет его. Он привык насиловать. Он привык убивать. Он нелюдь, маньяк…
Клим окончательно съехал с катушек. Схватился за хлыст. И начал избивать девчонку. Удар, второй, третий…
Бедняжка жалко всхлипывала под ударами. Но не орала, не сыпала проклятиями.
— Мало, жаба, мало, да? — приговаривал Клим.
Он отбросил в сторону хлыст. Схватился за стул. И с силой несколько раз опустил его на несчастное создание. Девчонка перестала всхлипывать, тело ее обмякло и без признаков жизни растянулось на полу
Да нет, все в порядке. Брака в работе нет Крепко ее обработали. Даже не пикнула…
Клим отбросил стул, подошел к ней. Приложил пальцы к шейной артерии. Пульса не было.
Он не испугался, не задергался. Ни капли жалости. Только дьявольский смех. Только дьявольские мысли. Он взял со стола ручку, подошел к девушке. И написал ей на ягодице: «В утиль!»
Ему было весело. Ему было жутко весело…
Глава вторая
Самолет приземлился в Нью-Йоркском аэропорту имени Джона Кеннеди. Никита без проблем миновал паспортно-таможенный контроль. И сразу на стоянку такси.
— Куда? — на английском, но с легким акцентом спросил таксист.
— Куда-нибудь в отель, — ответил Никита. — Где подешевле…
Водитель понимающе кивнул.
— Есть тут одно местечко…
Возможно, у него договор с хозяином какого-то отеля. Чтобы таких вот не определившихся туристов ему поставлял. А может, и нет… Никите все равно, как у него там дело поставлено. Главное, чтобы ему приткнуться куда было. Человек — не собака. Ему без жилья нельзя.
Машина только тронулась с места, как тут же остановилась. Еще один клиент появился. Высокий худощавый парень с вытянутым лицом. Круглые очки на носу. Они бы смотрелись смешно, если бы не серьезный вид парня. Кучерявые волосы, нос с горбинкой, характерная форма губ. Похоже, этот парень из славного Давидова племени. С земли обетованной он прибыл, не иначе. Почти одновременно с рейсом из России прибыл борт из Израиля. Никита узнал об этом совершенно случайно.
— Брайтон-Бич, — сказал он.
— О! Мы туда как раз и едем!.. — как будто обрадовался таксист.
Разговор шел на английском. Но Никита уже знал, что водитель — из русских эмигрантов. И парень имеет к русскому племени если не прямое, то хотя бы косвенное отношение. Интуиция, раз. Пароль — «Брайтон-Бич», — два. На этом и основывался его вывод.
— Как погода в Тель-Авиве? — по-русски спросил Никита.
Не совсем вежливо по отношению к незнакомому человеку. Но к черту условности.
— Солнце и арабы, — лаконично ответил парень. На русском, с едва уловимым акцентом. И удивленно посмотрел на Никиту.
— Вы русский? — спросил он.
— Почти. Гражданство американское. Душа русская…
— Значит, вас отель на Брайтон-Бич устроит? — снова обрадовался таксист.
Его радость понятна. Взял сразу двух пассажиров, с обоих денежку за проезд скачает. А еще одного из них в отель пристроит. А это приработок. Все за один заезд.
— Устроит… У меня всего четыреста долларов, — честно признался Никита.
— Это нормально, — кивнул таксист. — Дней на пять хватит… А ты откуда приехал?
Вот так, всего четыреста долларов у Никиты. Значит, можно с «вы» переходить на «ты». Чисто русская логика.
— Из Сан-Франциско, — не задумываясь, соврал Никита.
— Далековато…
— Ага, не ближний свет. И вообще, не нравится мне этот город…
— Почему?
— Потому что дед мой там разорился, отец, теперь вот я… Фирма у меня своя была. В трубу вылетела. Теперь вот еду в Нью-Йорк счастье пытать… А может, мне в Россию податься? Историческая родина, как-никак. Говорят, там сейчас хорошо..
— Ага, хорошо, — фыркнул таксист. — Очень хорошо… Брат у меня там живет. Счастливо живет. Как ишак вкалывает за тридцать долларов в месяц. Считай, даром. Это ведь даже не рабовладельческий строй. Это коммунизм. Я еще со школы помню, нас учили: коммунизм — это когда денег не будет. Ну вот и нет у людей денег…
Похоже, таксист сел на своего любимого конька. И давай охаживать Расею-матушку и вдоль и поперек, и в хвост и в гриву. Весело?.. Не очень…
— …Сидят два червя в дерьме, сын и отец, — тарахтел водитель. — Сын спрашивает у отца: «Пап, а почему мы в яблоках не живем или там в грушах?» Отец и отвечает: «Понимаешь, сын, есть такое понятие — Родина…» Вот я и брату своему этот анекдот сто раз рассказывал. Не понимает. Хорошо ему в дерьме…
— Так свое ж, родное, — усмехнулся Никита.
Из своего родного дерьма он уже выбрался. Осталось только вляпаться в чужое, «Made in USA». А может, «сделано в СССР»? Если насчет Клима, то это дерьмо произведено в Союзе, экспортом отправлено в Штаты.
— Еще анекдот, — не унимался водитель. — Первомай. Демонстрация. Журналист у рабочего. Вам нравится жить в Советском Союзе. Ответ: «Да пошел ты в задницу!» Комментарий: «Вот так, с шутками, прибаутками, советский народ движется в светлое коммунистическое будущее…»
Вот так, с шутками, прибаутками, такси добралось до Брайтон-Бич,
— Приехали! — объявил таксист, останавливая машину.
— Откуда вы знаете, что мне нужно именно сюда? — подозрительно покосился на него парень.
Машина стояла неподалеку от какого-то магазина.
— Вам? Сюда? — удивился водитель. — Вообще-то я привез сюда нашею русско-американского друга…
Он показал в другую сторону. На старое неприметное здание с поблекшей вывеской. Это и был отель, где мог остановиться Никита.
— Значит, соседями будем, — сказал парень. — Мне сюда, — показал он на магазин. И с какой-то грустной иронией добавил: — Если будем…
Они расплатились с таксистом.
— На всякий случай, меня Никитой зовут…
— Меня Давидом…
Вот так и познакомились. На этом знакомство и закончилось. Никита направился в отель «Клоповник» — это он сам дал ему такое название. Давид направился к магазину.
За стойкой в мрачном вестибюле сидела средних лет рыхлая женщина. С его появлением вскочила, засуетилась. Никаких проблем с оформлением. Минут через пять Никита уже осматривал свой номер. Комната три на четыре — светлая и пыльная. Скудная мебель. Старенький телевизор. Затертый коврик на полу. Туалет, душ. И все это удовольствие за пятьдесят долларов в сутки. Но это куда лучше, чем общежитие барачного типа в исправительно-трудовой колонии строгого режима.
