Виктор Степанычев - Терминатор из глубинки
– Держись, все уже закончилось, – ободряюще сказал Вадим. – Скоро будем. Пока!
Он нажал на кнопку, прерывая разговор, и стал набирать новый номер. На первом же гудке Мао снял трубку.
– Все в порядке. Задача выполнена в полном объеме, мы уходим. Начинай свою игру, – передал ему Вадим. – Как и когда прибудем, сообщу позже.
– Понял тебя, Викинг, – с радостью в голосе сказал Сергей. – Молодцы, ребята! Ждем вас.
Попетляв по неровным и пыльным переулкам «Шанхая» – скопища старых и ветхих частных домишек, явно постройки времен покорения Очакова и Крыма, и забравшись вверх по склону, минут через семь они выехали к трассе. Недолго посовещавшись, решили, что дальше пойдут на камиловском джипе, подвернувшемся как нельзя кстати. Самолет для обратного пути не подходил ввиду ограниченного количества рейсов и регистрации. При всей маскировке их видели несколько человек и по описаниям их теперь могли запросто просчитать. И с ними была Ирина, главная улика, которая, ко всему прочему, не имела с собой свидетельства о рождении, что исключало возможность приобретения билета.
Поезд как средство передвижения сильно проигрывал перед «Гранд Чероки» и по времени, и по возможной опасности.
Ближайший на Москву уходил через три часа, а в этот промежуток запросто могли заактивничать не только доблестные правоохранители, раскидывая «неводы» и прочие «перехваты», но и очухаться от шока «фабричные», организовав собственное расследование и поиски обидчиков.
Кстати, одним из основных вариантов и была эвакуация по железной дороге. Планировалось, что Игорь доставит их до ближайшей узловой станции, где останавливались скорые, и там они сядут на поезд. Однако гнать двести километров, потом ждать поезда и до утра под перестук колес трястись в вагонной духоте казалось малозаманчивым, когда рядом, неслышно урча пятилитровым движком, стоял темно-синий «зверь» с кондишеном и велюровыми креслами. На этом аппарате с комфортом и без труда за восемь-девять часов можно было долететь до Первопрестольной.
На всякий случай тщательно осмотрели машину, чтобы где-то в потайном местечке не затерялся оставленный хозяевами «подарок» в виде паленого ствола или пакетика с дурью. Береженого и бог бережет. Потом тепло простились с Игорем Павловичем – он некоторое время сопровождал их, следуя в кильватере, пока «Чероки» не проследовал пост ДПС на выезде из Всеволжска. Но там все обошлось без эксцессов. Служивый попался знающий и вельми мудрый: заметив приближающийся джип и разглядев номер состоящий из трех зловещих шестерок, видимо, уже примелькавшийся, сержант скромно потупил глаза, словно не замечая «Чероки», и тут же оживился, активно замахал полосатым жезлом, тормозя ползущую на последнем издыхании престарелую «копейку».
Через два с половиной часа они пересекли границу области и тогда уже вздохнули полной грудью. Теперь не были страшны сети и бредни, раскидываемые доблестными милиционерами на преступников, к коим их могли в пылу служебного рвения, а если точнее – сдуру, причислить. Местечковая суета по поимке татей в одной губернии, в соседней, увы, силы не имела – у них и своих забот хватало. Данное обстоятельство являлось резонным последствием борьбы за самоопределение регионов под лозунгом: «Разделяй и властвуй», с небольшим уточнением – «в своем болоте». В чужом же – чужие пиявки водятся.
Шли быстро, меняя друг друга за рулем через каждые полтора-два часа езды. Где-то уже на границе Московской области Самсон, ведущий джип, прервал затянувшееся молчание и совсем неожиданно, со смущением, что ему не было присуще, признался Вадиму:
– Знаешь, я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке.
– Что случилось? – повернулся к нему удивленный Вадим.
– Сердце немного тянет. Когда за бугром работаешь, как-то проще и понятнее: там вроде гады не наши. А здесь, как ни крути, хоть и сволота, а все же свои.
– Это уж точно, что свои... – помедлив с ответом, хмуро подтвердил Вадим.
Комментировать слова Самсона и развивать данную тему желания не появлялось. У него на душе и без того лежал тяжелый камень, и настроение можно было охарактеризовать как весьма и весьма пакостное. Уж кому-кому, а ему совсем недавно в неизмеримо большей степени, чем Толе, пришлось решать эту беспощадную и тягостную дилемму «свой-чужой».
Их встретили километрах в пяти от Коломны. Мощные фары джипа вырвали из темноты белую «Газель» со знакомыми номерами, приютившуюся у остановки пригородного автобуса. Самсон свернул с трассы и, остановившись метрах в двадцати от фургона, дал короткий сигнал. Дверца салона откатилась, и в лучах фар показалась фигура человека.
– Наши, – вглядевшись, удовлетворенно констатировал Вадим. – Вася Артюхин...
– С товарищами, – усмехнувшись, уточнил Самсон, заметив движение тени в темноте за остановкой. – Заняли позицию по всем правилам оборонительного боя.
Вадим вылез из машины и пошел навстречу Артюхину. Тот, также узнав его, ускорил шаг.
– Все нормально? Привезли девочку? – спросил он у Вадима.
– Все в порядке. Она спит – укачало немного. А по какому поводу такое волнение?
– Повод – не дай бог кому такой, – облегченно вздохнул Артюхин. – Мои ребята в машине сейчас Надежду держат. Хотела сразу бежать, как только вы посигналили. Она места себе не находила, пока мы ждали вас. То плачет, то трясет ее...
– Зачем же вы ее сюда привезли? – изумился Вадим.
– Со скандалом настояла. Хочу, говорит, как можно скорее увидеть дочь. Пришлось сдаться. Чем с бабой спорить, легче на себе воз вести.
Он обернулся и призывно махнул рукой. В ту же секунду из «Газели» выскочила Надежда и побежала к ним.
– Вадим, где она? – приблизившись, громко, едва не в крик, спросила женщина.
– Не волнуйся, здесь Ирина, спит в машине, – сказал он и едва успел подхватить Надежду, оседавшую на ослабевшие ноги. – Держись, Надя. Все уже прошло. Все хорошо!
Вадим подвел ее к открытой Доктором задней дверце джипа. На широком сиденье, свернувшись клубком, спала утомившаяся за долгий путь девочка. Надежда, увидев дочку, на мгновение замерла, а потом, словно не веря в случившееся, медленно протянула руку и кончиками пальцев коснулась ее головки.
– Ирочка! Ириша! – едва слышно нежно позвала она дочку.
– Может, не будем ее будить? Пусть еще поспит – за дорогу устала, – предложил Вадим. – Надо только перенести ее в «Газель».
– Да, да, пускай спит, – торопливо прошептала Надежда и стала брать девочку на руки.
– Тяжело, давай я ее перенесу, – предложил Вадим.
– Нет, я сама, – категорически отвергла помощь женщина. Она осторожно подняла Ирину и крепко прижала к себе.
Потревоженная девочка сонно открыла глаза и, разглядев лицо Надежды, довольно пролепетала:
– Мамуля, здравствуй! А я по тебе так соскучилась!
После этих слов она сладко зевнула и опять прикрыла веки. Надежда, поддерживаемая Вадимом, нетвердо шагая, понесла дочь к «Газели». Он на ходу бросил Самсону:
– Снимайте номера с машины и протрите все в салоне, чтобы не осталось пальчиков.
– Шагай! Без тебя разберемся, что нам делать, – буркнул Самсон и дал команду Доктору: – Обрабатывай салон, а я пока займусь номерами. Эй, эй, Вася, – это уже Артюхину, – а ну, стоять! Не делай умное лицо – тебе это не идет, и не старайся показать, что слишком занят. Бери отвертку и откручивай задний номер.
Через пять минут они двинулись в путь, бросив незапертый «Гранд Чероки» на произвол судьбы и людских рук. Самсон, жалостливо поцокав языком, предсказал судьбу джипа. По его словам, ежели к рассвету его не подберут те товарищи, кто посерьезнее, то уж растащат по частям однозначно. Уже в машине он шепотом поведал историю, как один его знакомый – зимой! часа в два ночи! в лютый мороз! – по причине гололеда слетел в кювет. Хорошо, что в паре километров находилась заправочная станция. Он побежал туда, позвонил и вызвал из города техпомощь. Решив, что в такой холод и среди ночи его аппарат никто не тронет, остался греться на станции. Эвакуатор пришел через четыре часа. Когда они добрались до машины, оказалось, что от «девятки» остался в основном только кузов. Украли все: аккумулятор, колеса, аппаратуру, сиденья. Да что там перечислять, если даже стекла из дверей повытаскивали, не говоря уж о лобовом и заднем. А самое удивительное, смогли снять двигатель. По следам было видно, что трудились всего два человека без какой-либо технической поддержки в виде подъемного крана или на худой конец лебедки. Все исполнили строго вручную, с такой производительностью труда, которая фордам, даймлерам с бенцами и прочим акулам автокапитализма и в страшном сне не снилась.
Вадим слушал «страшную» историю вполуха. Его внимание было приковано к Надежде, с отрешенным лицом обнимающей дочь. Он долго не решался потревожить женщину и уже на въезде в Москву тронул ее за плечо:
