Павел Яковенко - Герои и предатели
Это сначала смутило его, а потом, почему-то, наоборот, примирило с тем, что он собирался сделать. За эти три дня он нашел тысячу аргументов, и тысячу оправданий тому. Все они были весомы, и весьма убедительны.
Когда Мухаммед, наконец, появился, Мищенко не стал долго ждать, а почти сразу проговорил, как только бородач переступил порог:
— Я согласен.
— С чем? — удивился Мухаммед.
Олег смутился, закашлялся.
— Я согласен примкнуть к вам, и я согласен воевать за вас, куда вы меня отправите — на Ближний Восток, или еще куда. Я готов.
Бородач засмеялся, и похлопал Олега по плечу:
— Я знал, что ты сделаешь правильный выбор.
Потом наступило молчание. Легкая тучка будто набежала Мухаммеду на лицо. Он слегка нахмурился.
— Только Олег, тебе нужно будет сейчас кое-что сделать, чтобы доказать свою решимость.
— Я догадывался, — ответил Олег.
— Тем лучше. Ну, идем.
И бородач указал Мищенко следовать за собой. Олег несколько нерешительно двинулся за ним. Он вышел за порог, и на несколько секунд замер. Солнце, небо, зелень — яркость красок ослепили его, заставили зажмуриться. Отвыкшие от света глаза начали слезиться.
— Идем, идем, — настойчиво проговорил Мухаммед. — Не стой. Дело не ждет.
Олег отправился по уже знакомому маршруту. Но сегодня у стенки стоял не он. У стенки, понурив голову, еле — еле держась на ногах, стоял чернявый подросток. Ну, хотя может и не подросток. Но очень молодой парень — в этом Олег был уверен. Было многолюдно. Мищенко показалось, что все взгляды устремляются на него. От этого по коже забегали холодные мурашки, и в ногах слегка прибавилось ваты.
— Это сын одного глупого грузина, — сказал негромко стоящий за спиной Олега Мухаммед. — Его отец должен был нам немного денег. Немного, гораздо меньше, чем у него есть. Но он очень глуп и жаден. Он любит деньги больше, чем своих детей. Разве это хороший человек? Это плохой человек. Мало того, что он жаден, он попробовал натравить на нас своих знакомых — грузинских «воров в законе». Он думал, они ему помогут.
Мухаммед неприятно усмехнулся.
— Надо наказать глупого грузина. Застрели его сына.
Олег облизнул пересохшие губы. Но он, как бы это цинично не звучало, испытал облегчение. Ему было жутко думать, что придется убивать кого-то из бывших «своих» — солдата или офицера. Гражданский, да еще грузин… Мищенко недобро усмехнулся.
— Держи, — Мухаммед протянул Олегу автомат. — И без глупостей.
— Глупостей не будет, — пообещал Мищенко. — Давай.
Он взял в руки АКМ, передернул затвор. Внезапно наступило всеобщее молчание. Все замерло.
Олег сглотнул, вздохнул, выдохнул, и поднял ствол…
