Иван Стрельцов - Истребитель снайперов
— Все спустились? — спросил Панчук у Ясинского.
— Все, — тихо произнес Вадим.
— А Москвитин?
— Погиб, прикрывая отход группы.
— Ладно, быстро уходим. До рассвета совсем ничего осталось.
Подхватив амуницию и раненых, диверсанты один за другим исчезали в темноте. Уходили быстро, впереди разведывали дорогу Ангелов и Атаман, за ними следовали остальные.
Сквозь призму прибора ночного видения была видна лишь спина впереди идущего, за которым необходимо двигаться, подстраиваясь под его скорость, и даже дышать приходилось в унисон.
Рассвет застал группу, когда они пробирались по узкой балочке между двумя пологими горами, заросшими молодыми деревцами.
Владимир пропустил группу вперед, сам же немного отстал. Выбрав место между двумя деревцами, он натянул прозрачную тонкую леску и установил растяжку с сигнальной миной. Он прекрасно понимал: побег диверсантов уже обнаружен. И сейчас его интересовало только, как далеко от них преследователи.
Группа все еще двигалась по балке, до площадки с дельтапланами оставалось около трех километров, когда в небо с воем взвилась красная сигнальная ракета.
Диверсанты и спасатели замерли как один и невольно оглянулись назад.
— Минуты на две отстают от нас, — задумчиво констатировал Григорий Пройдесвит.
В таком темпе, как они шли до сих пор, было ясно одно — к площадке они выйдут практически вместе с моджахедами. И все приготовления Александра Латышева ни к чему, под смертоносный залп попадут и свои, и чужие. Да и не дадут им боевики за здорово живешь умереть.
— Надо засаду оставить, — шагнул вперед Седой. Его голова была повязана индивидуальным пакетом, и он заметно хромал.
— Небольшую группу они за раз сметут, а большой группой оставаться — в таком случае не имело смысла с высоты спускаться, — размышлял Панчук.
Неожиданно его взгляд упал на неглубокую выемку в горной породе. План возник мгновенно.
— Сколько гранат? И взрывчатки тоже? — Вопрос касался зондеркомандовцев, спасатели шли налегке.
— Четыре «РГД-5», две «лимонки» и пять «ВОГ-25» от подствольников, ну и два бруска «мыла», — быстро доложил Ясинский.
— Бросайте все сюда, — приказал не терпящим возражений тоном Панчук, указав на выемку. — И в ускоренном темпе продолжайте движение, я вас догоню.
Вставив в один из брусков тротила взрыватель, Владимир отмерил бикфордова шнура ровно на минуту горения. Этого времени было достаточно, чтобы преследователи оказались совсем рядом. В идеале, конечно, было бы отлично, если бы заряд взорвался под их ногами, но, даже если он сработает немного раньше или позже, особой роли это не играет. Взрыв поубавит спеси у преследователей, и впредь они будут продвигаться гораздо медленней и осторожней, опасаясь новых мин. А это означает, что они потеряют некоторое время.
Панчук зажег бикфордов шнур и положил на дно выемки, сверху уложил гранаты и взрывчатку, все это забросал острыми камнями, которым предстояло сыграть роль дополнительного поражающего элемента. После чего бросился догонять удаляющихся бойцов.
Взрыв прогремел, отозвавшись многократным эхом в горах, Шатун даже успел заметить взметнувшийся к небу черный куст взрыва. И только когда они добрались до площадки, где их ожидал Латышев, стало ясно — фокус с камнеметом удался, преследователи значительно отстали.
Началась срочная погрузка бойцов зондеркоманды, на четыре мотодельтаплана приходилось восемь эвакуированных, по два на каждый. В сложившемся положении один из диверсантов садился на место второго пилота, а другого привязывали страховочными ремнями к сетке грузовой гондолы.
— Александр Васильевич. — К Латышеву подошел Виктор Ангелов. — Вы должны лететь с основной группой.
— Почему? — с недоумением спросил бывший капитан третьего ранга.
— Потому что я свою миссию выполнил. — Ангел указал на разворачивающиеся для взлета дельтапланы. — А вам еще предстоит поработать.
— Но кто же поведет группу? — не сдавался Латышев.
— Панчук, он прекрасно освоил эту модель и без особого труда доведет группу до места приземления.
— Эй, Суворов, летим! — пытаясь перекричать шум мотора, заорал Пройдесвит.
Мотодельтапланы, по одному разгоняясь, срывались с высокого обрыва и начинали парить. Тяжело груженные, они постепенно набирали высоту.
— Я останусь с тобой. — Возле Ангелова стоял Ясинский.
— Хорошо, — кивнул парашютист и спросил: — С пулеметом управишься?
— Да уж, попытаюсь, — снисходительно ответил Вадим, направляясь к замаскированной пулеметной ячейке.
Преследователи появились, когда последний дельтаплан только оторвался от поверхности. Понимая, что их провели, моджахеды открыли ураганный огонь.
— А ну-ка, Мочила, угомони их, — лежа за пультом управления стрельбой «улья», сказал Ангел.
Пулемет тут же отозвался короткими точечными очередями, хлестнув почти у самых ног крайнего моджахеда. Тот отпрянул назад и нырнул в неглубокий овраг, отделяющий поляну от остального плато. Другие боевики поспешно последовали за ним. Вскоре короткими перебежками туда проскочили еще несколько подоспевших боевиков.
— Накапливаются, гады! — крикнул Ясинский, наблюдая, как пулемет жадно поглощает ленту с патронами.
— Очень хорошо, — кивнул Ангел. — Теперь наш выход. — Он нажал красную кнопку пуска.
С грохотом из направляющих труб огнеметов вырвались четыре реактивные кометы и следом еще четыре. Изобарические заряды упали точно на дно оврага, в долю секунды распылив газообразную взрывчатку и тут же ее сдетонировав, разнося находящихся там людей на молекулы.
Еще четыре зажигательных заряда, рухнув за оврагом, подняли стену огня.
— Пока это прогорит, наш след простынет, — с удовлетворением произнес Ангел, чувствуя себя полностью реабилитированным после инцидента в рукопашной.
Глава 7 Женское коварство
Горная дорога была узкой, извилистой и состояла из одних ухабов. Темно-зеленый джип «Мицубиси Паджеро» не ехал по этой дороге, а прыгал, как лодка на высокой волне. Такое путешествие невероятно изматывало, но выхода не было.
Далида оторвалась от окошка, вид мелькавшей молодой зелени нисколько ее не радовал. Мысли молодой женщины полностью занимала сложившаяся ситуация. Ее отряд «Белые колготки», который сами женщины с гордостью называли батальоном, за последние месяцы понес такие потери, каких не было за две военные кампании. Из девяноста двух снайперш одиннадцать уже никогда не вернутся домой.
Кровопролитие на войне свойственно мужчинам, неприемлемо для женщин. Они могли участвовать в боевых действиях, у них были качества, позволяющие достаточно эффективное участие, большинство даже испытывали возбуждение (сродни сексуальному) от убийства врага. Но вот гибель друзей, с которыми общались на войне, притом с такой частотой, как в последнее время, это вызывало настоящий шок, переходящий в животный страх. Напуганный боец еще до боя становится покойником.
Исчезновение отряда в сотню стрелков немалая, но и не особо большая потеря. Даже пусть это и классные стрелки, уход с войны «Белых колготок» был бы не столько тактическим поражением, сколько далеко идущей пропагандистской победой спецслужб России. Наемники уходят с войны, значит, они уже не верят в победу. Значит, местное население не будет спешить помогать оставшимся в горах боевикам. А главное, спонсоры в Бахрейне, Саудовской Аравии и Турции откажутся финансировать освободительную войну. Капиталисты независимо от национальности и вероисповедания умеют считать каждую копейку. А это уже стратегическое поражение.
Президент и главнокомандующий ичкерийских сил сопротивления на это пойти не мог. Узнав о стихийном митинге в лагере «Белых колготок», приказал вызвать к себе координатора главного штаба и снайперов. Задача, возлагавшаяся на Далиду, была проста и конкретна: погасить недовольство женщин. Пообещать увеличение вознаграждения за выход на боевые, значительные доплаты за возможные ранения. Главное — не допустить одновременного ухода всего отряда…
Далида перевела взгляд на сопровождавших ее в этой экстренной командировке мужчин. Их было трое. Невысокий, широкоплечий Дидро сидел за рулем джипа. Такое странное для горцев прозвище бывший преподаватель истории Нефтяного техникума выбрал себе сам. В первую чеченскую кампанию он был диверсантом-подрывником, но после тяжелой контузии находился при штабе президента для различных поручений.
Рядом с водителем сидел бородатый верзила в черной кожаной шапочке, обвешанный подсумками с запасными магазинами и ручными гранатами. «АКМ», лежащий у него на коленях, выглядывал стволом в открытое окошко, готовый в любой момент взорваться длинными очередями. Бородача называли Борец, он входил в полк национальной гвардии, носившей гордое название «президентские береты». Теперь от того полка осталось лишь несколько десятков боевиков. В разговорах здоровяк Борец каждый раз об этом упоминал, тем самым показывая свое место в войне с федеральной властью.
