Дерзкое ограбление - Йонас Бонниер
И в этот момент он их замечает.
В зеркале заднего вида появляются синие огни. Откуда здесь взялась полиция, он же никого не обгонял? Они, несомненно, гонятся за ним, больше на шоссе никого нет.
На пассажирском сиденье лежат очки, которые не захотел надевать пилот.
Петрович отдает себе отчет в серьезности этого момента: у него на одежде и руках после разборки оружия остался порох. К тому же, ему позарез нужно приехать вовремя, иначе у них будут проблемы. Петрович смотрит в зеркало заднего вида. Он еще не сбавил скорость, даже наоборот – спидометр показывает двести двадцать километров в час.
Но менты приближаются. Оторваться от них на трассе не получится. Может, свернуть? Петрович не знает, где именно он едет.
68
05.02
После того, как Эзра Рей вернулся со шнуром для капсюлей-детонаторов, который оказался под пакетом с пустыми бутылками, они почти не разговаривали.
Сами то и дело выбегает на открытый участок, куда должен приземлиться вертолет, и вглядывается в небо. Он осознает, что наверняка услышит приближение вертолета, но не может справиться с волнением. Выпала роса. Он чувствует, как адреналин накапливается в теле, поджидая подходящего момента, когда можно будет выброситься в кровь. Сами так и подмывает навернуть пару кругов по пастбищу, но он сдерживает себя.
Нурдгрен нашел пень, на котором сидеть удобнее, чем на камне. Усталось ушла, а с ней куда-то делись и волнение, и возбуждение. Он не может это объяснить: как он может неделями и месяцами планировать что-то, что по-настоящему щекочет нервы, и чувствовать глубокое удовлетворение от каждой решенной проблемы, а в долгожданный «день икс» хотеть лишь одного – чтобы все поскорее закончилось.
– Эй, ты не заснул там? – спрашивает Эзра со своего камня в паре метрах от Нурдгрена.
Нашелся шутник.
– Не волнуйся, – бурчит Нурдгрен.
В две минуты шестого звонит телефон Сами. Он в который раз отлучился на луг, куда должен приземлиться вертолет, но знает, что Нурдгрен слышит звонок.
Голос Малуфа перекрывается ревом двигателя. Слов не разобрать, но цель звонка понятна. Они в пути. Через минуту тишина над лесом нарушается – сначала слабым жужжанием, затем – оглушительным ревом.
Никлас Нурдгрен встает со своего пня и завороженно смотрит в небо. Сами и Эзра, которые как раз переносят снаряжение на луг, замирают на полушаге, слушают рев вертолета. Он только набирает силу – как будто кто-то все увеличивает громкость, хотя колонки уже на пределе.
Как по сигналу, Эзра и Сами все бросают и, вместе с Нурдгреном, бегут к темному пастбищу. Они определились с размерами треугольника только час назад. Они включают фонарики.
Вертолет снижается. Гул становится невыносимым. Для Сами это чистое счастье, эйфория. Белый летающий корабль плывет над верхушками деревьев по направлению к ним.
Пилот медленно направляет вертолет прямо над тремя огоньками. На пару мгновений белая махина зависает в воздухе, а потом начинает спускаться. Из-за ветра гнутся ветки деревьев и кустарников. Сами и Эзра надевают свои балаклавы: ни у кого нет желания предстать перед пилотом с открытым лицом.
Джек Клюгер приземляется и глушит двигатель. Лопасти постепенно замирают. Малуф выпрыгивает из вертолета и хлопает по плечу Нурдгрена и Сами, но ничего не говорит – на это еще будет время.
Все прекрасно понимают, что пошел обратный отсчет. Нельзя исключать вероятность того, что кто-то видел или слышал вертолет, или его засекли радары. Пока Малуф, Нурдгрен и Эзра бегут в лес за снаряжением и загружают все на борт, Джек Клюгер обходит вертолет, показывая Сами маленький багажный отсек. Сюда и один мешок с деньгами вряд ли поместится – придется использовать кабину.
Малуф и Нурдгрен закрепляют лестницы на шасси вертолета с помощью стяжек. Это оказалось проще, чем они предполагали: первая лестница не такая уж и длинная, а вторая – не слишком короткая. В это время Сами и Эзра затаскивают в кабину оставшееся снаряжение. Когда спустя минуту вертолет поднимается в воздух, в кабине невероятно тесно. Правда, многое из того, что они взяли с собой, останется в Вестберге, освободив место для мешков с деньгами.
Нурдгрен и Сами сели за Клюгером и Малуфом. В кабине раздается громкий ритмичный гул. Когда вертолет поднимается в воздух, на часах чуть больше десяти минут шестого. На вид они такие легкие, а на самом деле – невообразимо тяжелые.
Клюгер резко меняет курс, и со стороны начинают стремительно приближаться темные очертания леса, но потом вертолет выравнивается. Под ногами расстилается темный и молчаливый парк Хага. С севера мерцает огнями Сольна, а на юге искрится бизнес-центр Веннергрен, напоминая о том, что Стокгольм – малоэтажная столица. По дуге виадука на шоссе Упсалавеген текут белые и красные капли машин.
Сами, Малуф и Нурдгрен в молчании натягивают бронежилеты, а на лицо поверх балаклав надевают черные пластиковые маски. Перед тем, как сесть в вертолет, они заклеили скотчем края рукавов, перчаток и штанин, чтобы случайно не оставить следы ДНК.
Нурдгрен надевает кепку. С таким снаряжением они, конечно, скованы в движениях, но они не знают, что ждет их в здании. Нужно быть готовым ко всему.
Взрывы – это всегда риск, вот зачем они взяли налобные фонари: если по какой-то причине отключится электричество, им понадобится свет, чтобы свободно передвигаться.
Клюгер делает крен над водой и на малой высоте летит вдоль шоссе на юг, мимо островов Эссинген, где в темноте на скалах прячутся красивые виллы, а машины стоят впритык друг к другу на узких улочках. Завеса туч трескается – в это утро высоко в небе сильный ветер, но внизу почти совсем не дует.
Нурдгрен еще раз проверяет рюкзак со взрывчаткой, шнурами, аккумулятором и банками из-под колы. Не выпали ли из карманов жилета коннекторы?
Сами беспокоится о своем оружии.
Малуф смотрит на часы. Времени у них достаточно – вопрос в том, не слишком ли они торопятся? Успеет ли Зоран? Может, попросить его прислать смс, как доберется? Просто, чтобы знать наверняка? Малуф колеблется, а потом мысли текут дальше к Александре Свенссон: вот она удивилась бы, увидев его сейчас, в черной балаклаве. Ливанец не испытывает никаких угрызений совести из-за того, что не рассказал ей ничего о себе: недоговаривать – не значит врать. Он проживает две жизни, получится ли объединить их в одну? Сможет ли Александра стать его постоянной спутницей? Малуф размышляет обо всем этом, пока за окнами вертолета неподвижными призраками проплывают облака. Может ли он представить ее счастливой на кухне с его мамой и папой в их квартире в Фиттье? Хотелось бы. Если в ближайший час
