Андрей Таманцев - Пешки в Большой игре
Щуплый не слышал, о чем говорят солдаты. Он видел только, что по одному они скрылись за люками.
И он отдал приказ наступать.
Его подвело нетерпение. Горячая кровь. Ощущение близкой победы. Желание стать властелином мира. Это было так близко. И всего-то несколько белых теперь стояли на его пути.
— Гранаты приготовьте! — скомандовал он. Дальше все было просто.
В люки, за которыми скрылись белые, кавказцы бросили по три гранаты.
Грохот взрывов. Дым, пыль, гарь. И все кончено.
— Надо проверить, — сказал Щуплый.
Он составил три группы и отправил их в шахты, чтобы найти трупы белых, а если те еще живы, уничтожить их.
А Муха, Артист и Боцман уже были в четвертой шахте.
— Не торопись, не торопись, — умолял Артист Боцмана, державшего наготове взрыватели. — Дай им войти поглубже.
— Двое остались, — доложил Муха, наблюдавший за кавказцами.
— Не надолго.
Как только группы, посланные Щуплым, спустились в люки, тот пошел по территории базы искать заложников. Он видел, что белые их куда-то отправили.
За ним следил Боцман. Второй оставшийся на поверхности кавказец залег за выступом стены, на случай, если кто-то из белых покажется из шахты.
— А теперь давай! — скомандовал Артист.
Боцман крутанул ручку динамо и вжал соединитель.
Из люков двух шахт вырвались сначала столбы земли, а потом пламя. Столбы осели, похоронив под собой входы. Теперь эти шахты раскопать будет невозможно.
Боцман вдавил соединитель еще раз, но третьего взрыва не было.
— Провода перебило! — скрежетнул он зубами.
Поздно. Теперь надо было вступать в открытый бой. Залегшего за стеной кавказца Муха снял из автомата. Тот от неожиданности вскочил и оказался на виду.
А Артист с Боцманом бросились искать Щуплого. Кстати, про себя они его окрестили — Шкелет.
Щуплый все понял. Он понял, что в засаду попали они сами. Он недооценил белых. Те оказались настоящими профессионалами. Они заманили кавказцев и теперь уничтожают их.
Ему надо было найти заложников. Это был единственный и излюбленный способ уходить от возмездия. Белые почему-то жалеют людей. А Щуплому это было на руку.
Он метнулся к едва заметной двери в основании здания и замер. Там были люди. Он услышал женский голос.
Вот сейчас он ворвется туда, схватит эту женщину за волосы и выйдет с ней, держа пистолет у ее виска. Если там будет ребенок — еще лучше. Белые детей жалеют еще больше.
В этот момент прогремело подряд два взрыва.
Муха вкатил вылезавшим из люка кавказцам гранату прямо под ноги. А потом еще добавил очередь. Щуплый потянулся к двери, вот сейчас, сейчас... Но тут кто-то по-простецки тронул его за плечо.
— Кого ищешь, парень? — спросил Артист. — Меня?
Щуплый повернулся вместе с вылетавшим из его руки кинжалом. Но кинжал не нашел жертву. Он чиркнул по стене, вышибив искру, вместо того чтобы вонзиться в горло человеку. А человек уже стоял перед Щуплым, держа пистолет у его лба.
— Бросай оружие, Шкелет. Давай по-хорошему.
Но по-хорошему Щуплый не мог и не хотел. Он вскинул руки, выбил пистолет и бросился на Артиста головой вперед.
Артист просто сделал шаг в сторону.
В этот момент, услышав шум борьбы, одна из заложниц открыла железную дверь.
Щуплый налетел на ребро этой двери со всей силы. Голова его оказалась все-таки мягче железа. Она раскололась, а Щуплый так и повис, дергая ногами. Артисту тут делать было больше нечего. Шкелет сам себя убил.
Девочка закричала. Мать закрыла ей глаза.
Артист оттащил тело Шкелета в сторонку, чтобы не пугал людей своим раскроенным черепом.
Здесь все было кончено.
Глава восемьдесят третья
Заброшенный полигон воинской части был в километре от шахт. Надо было добираться туда.
Артист собрал бойцов и приказал двигаться за ним на расстоянии двести метров, поодиночке.
Они углубились в пустыню и через час уже вышли к заброшенному полигону. Теперь начинался завершающий этап операции.
— И где эта машинка может быть? — спросил Артист самого себя.
— Надо разведать, — ответил Муха.
— Ты думаешь, там охрана?
— А что? Так бросили? Это же и есть то самое сверхоружие.
— А если туфта?
— Тогда тем более охраняют, чтобы никто не понял, что туфта.
— Кто охраняет — наши или эти? — Артист кивнул в сторону афганской границы.
— Вот это мы и проверим. Хитрость старая: я ползу в лоб, ты с правого фланга, Боцман с левого. Подползем поближе — увидим.
Они расползлись в разные стороны.
Артист первым вышел на боевую позицию. И она ему не понравилась. Единственный саманный домик на полигоне казался совершенно безжизненным. Он внимательно всматривался в песок полигона — свежих следов на нем видно не было. Может, все это действительно туфта, может, вообще нет никакого суперсейсмографа. Тогда зачем охранять пустоту? Может, их идея по поводу большого блефа — тоже полная туфта?
Долго раздумывать было некогда. Артист стал подбираться поближе. И тут услышал откуда-то прямо из-под земли странный звук, совершенно невозможный здесь, посреди пустыни, — звук как бы идущего лифта.
Артист приложил ухо к горячему песку, прислушался — точно. Под землей работал какой-то механизм, действительно напоминавший по звуку обыкновенный домашний лифт.
Он поднял голову и теперь внимательнее осмотрелся вокруг.
Принятое им поначалу за кустик саксаула было не чем иным, как миниатюрной телекамерой, которая медленно поворачивала свой объектив.
Нет, не туфта.
Под землей была, очевидно, настоящая база. Вот туда и надо было проникнуть. Кто там теперь — наши или враги?
Сергей сказал — взорвать, значит, вполне вероятно, что о суперсейсмографе прознали враги. Значит, вполне вероятно, что они уже были там. Тем более надо было быть осторожными.
Он тихонько свистнул, услышал отзыв совсем неподалеку — это Боцман. Потом еще свист — Муха. Все уже на местах, но как пробраться внутрь?
Артист трезво рассудил, что разгадка, скорее всего, в саманном домике. И когда глазок телекамеры отвернулся, пополз туда.
Очень скоро он открыл скрипучую дверь и оказался в заброшенном помещении, на первый взгляд заброшенном, но от взгляда Артиста не ускользнуло, что пол здесь был чисто выметен, а паутина была только по углам, на двери ее не было. Паутина, собственно, помогла ему найти и вход. Вернее, не сам вход, а замаскированную в стене кнопку, которая — что? Вызывала лифт, открывала потайную дверь или вызывала охрану?
Через минуту в домике уже были Боцман и Муха. Артист показал им кнопку:
— Что делать?
— Жать, — сказал Боцман. — Или у тебя есть другие предложения?
Муха кивнул.
Артист вздохнул и нажал кнопку.
Это была все-таки потайная дверь. Она вела в темный аккуратный коридорчик, который упирался в железный люк. А вот уже на этом люке были и сканер, и телекамера, и даже идентификатор голоса.
— Приплыли, — сказал Боцман. — Сюда нам не войти.
Артист посмотрел на телекамеру. Их все равно уже видели. Значит, придется принять открытый бой или, если там свои, раскрыть карты. Благо рация у Артиста была с собой — он всегда может затребовать подтверждения своих полномочий у Пастуха, а тот, в свою очередь, у Голубкова.
— Бандитов тут не было, — сказал Артист. — Люк не взломан. Охранники так просто никому не открыли бы. Значит, мы успели вовремя.
И он помахал рукой в телекамеру.
Никакой реакции. Люк не открывался, никто не выходил, никто не стрелял.
— Уснули они там, что ли?! — разозлился Боцман и стукнул по люку своим огромным кулаком.
И люк распахнулся.
Первое, что увидели солдаты за люком, — перерезанное горло солдата, из которого еще вытекала кровь.
Командовать никому не надо было. Они все знали, что делать.
Артист выдернул пистолет — при ближнем бое только он и годится, — Муха и Боцман прикрывали его.
Перешагнув через тело солдата, Артист вошел внутрь. Второй труп лежал за поворотом. И тоже с почти отрезанной головой.
Мы не успели, пронеслось в его голове. Хотя с другой стороны, солдат убили совсем недавно. Значит, бандиты еще здесь.
На следующий поворот выходил Боцман, а Артист и Муха его прикрывали.
Здесь было уже два трупа. Один также с перерезанным горлом, а второй застрелен в голову.
Работали профессионалы.
И они были еще здесь, значит, бой предстоял серьезный, может быть, последний в их жизни бой.
На третий поворот выходил Муха. Он уткнулся в новый железный люк, тихонько толкнул его, и тот распахнулся. Из-за люка никто не стрелял. Боцман осторожно заглянул внутрь. Лифт.
Кабина была где-то внизу. Вызывать его сейчас сюда было бы сплошным безумием. Те, кто внизу, наверняка встретили бы их плотным огнем. Нет, надо было действовать осторожнее.
И солдаты, тихо взломав сетчатую дверь, стали спускаться по тросам.
