Анна Данилова - Саван для блудниц
Он нежно коснулся губами ее губ и, не выдержав, вздохнул.
Несмотря на то что, приемная плавала в синеватых пасмурных сумерках, а за окном шел дождь, во всем, начиная с общего тона разговора и улыбок на лицах и кончая пляшущими на стенах тенями от ярко горящей настольной лампы, чувствовалась некая праздничность, приподнятость. Радость была написана на лицах обоих мужчин, которые хотя бы на эти минуты заполучили себе прежнюю Юлю, ИХ Земцову.
– А где Надя? – спросила Юля, когда наконец они успокоились и каждый сел в свое кресло. – Так кофейку захотелось…
– Да уж, услышала бы она тебя сейчас… – покачал головой Крымов. – Что же это, она теперь больше, чем на кофе, уже и не способна?
– Женя, я никого не хотела обидеть, просто кофе хочется. Но я и сама могу его приготовить…
– Не обижайся… Ты нам сначала расскажи о Харыбине, а потом про всех любовников Белотеловой, – вполне серьезно, как если бы речь шла о работе, предложил Крымов, не сводя с Юли внимательных глаз. – Зачем он поехал с тобой?
Ты знала, с кем полетишь?
– Это что, допрос? Да нет, я ничего не знала. Там, в самолете, было много важных птиц, и Харыбина я поначалу восприняла как друга Корнилова, который должен был мне помочь улететь в Петрозаводск, и только. Я и сама удивилась, когда он со мной поднялся по трапу… Вот, собственно, и все. У него, оказывается, в Петрозаводске были дела… Мы почти не виделись.
– Ты хочешь сказать, что ты все это время была одна и тебе никто не помогал?
– Мне помог Корнилов, он позвонил своему другу… – И Юля подробно изложила все, что ей удалось узнать в Петрозаводске о Белотеловой, исключив из своего отчета роль Харыбина.
– Получается, – заключил Крымов, – что Харыбин оказался с тобой в самолете случайно и случайно же вернулся этим же рейсом, так?
– Женя, что-то я не совсем понимаю, о чем идет речь? – вдруг возмутилась Юля. – Вас интересует Белотелова, из-за которой я туда ездила, или моя личная жизнь? Игорь, а ты почему молчишь? Я же только что рассказала вам о Соляных, об их отношениях с Ларисой, почему же Крымов пытает меня насчет Харыбина? Он что, как-то связан с этим делом? Откуда такой интерес к его персоне?
– Юля, – тихо проговорил Игорь, – дела у нас здесь идут из рук вон плохо… Ты еще многого не знаешь… Но вее это пустяки по сравнению с твоей поездкой… – Он не решился сказать большее.
– …а Корнилов нам все рассказал, – вставил Крымов. – Он нам рассказал про тебя и Диму Харыбина. Это правда, что ты выходишь за него замуж?
Юля резко встала и подошла к окну. Меньше всего она ожидала таких откровенных, прямых вопросов. Она и сама еще не верила в то, что произошло между нею и Дмитрием в Карелии, а потому не хотела говорить об этом с кем бы то ни было, чтобы не расплескать переполнявшее ее счастье. К тому же произошло еще нечто, что сильно обрадовало ее и внесло в жизнь совершенно новые ощущения: при виде Крымова сердце ее билось так же спокойно, как и ДО встречи с ним. Это означало, что ОНА ВЫЛЕЧИЛАСЬ ОТ НЕГО. Она больше не зависела от Крымова, от его взглядов, слов, настроения, тайных объятий, поцелуев и близости, время для которой он всегда выбирал сам, причем не самое удачное; их редкие свидания носили уж слишком унизительный для нее характер… Что касается Игоря Шубина, то ее почему-то перестали мучить угрызения совести – в конечном счете, она никогда его не обманывала и ушла от него, не успев, по сути, прийти…
– Мальчики, я только что рассказала вам о Ларисе, о Соляных, о парне, с которым она встречалась ДО Соляных и которого посадили за кражу… По-моему, это куда интереснее моих отношений с Харыбиным…
– Ладно, – более примирительным тоном произнес Крымов, закуривая уже вторую сигарету и с надеждой поглядывая на Шубина, который взял на себя обязанности Щукиной и теперь разливал свежесваренный кофе по чашечкам, – ты, как всегда, права… Шубин, давай абстрагироваться. Мы с тобой действительно сильно отошли от темы. Мне две ложечки, пожалуйста… Спасибо. Итак. – Крымов набрал в легкие побольше воздуха и попытался произнести вслух уже более стройно оформленные в его сознании факты из прежней жизни Ларисы. – Белотелова в Петрозаводске жила с вором по кличке Золотой. В скобках, для уточнения: сто процентов, что эти сведения тебе помог собрать не кто иной, как господин Харыбин. Идем дальше, уже не отвлекаясь. Этот самый Золотой попался. Вам это ни о чем не говорит? Мне лично говорит о многом. Это не вор в законе, а так, воришка… Настоящие воры так просто не попадаются и не сидят. Они воруют десятилетиями и по-крупному, но их НЕ САЖАЮТ. Вам это снова ни о чем не говорит?
– Крымов, хватит выпендриваться, – бросил Шубин, – я сразу понял, что этот вор никакого отношения к деньгам Белотеловой не имеет. Ведь она дала Соляных ОЧЕНЬ КРУПНУЮ сумму. Уверен, что у нее были деньги ДО ВСТРЕЧИ С ЗОЛОТЫМ. Другое дело, что никто, даже твой, Юлечка, Харыбин, так и не смог выяснить происхождение ее денег… Да и мы не сможем. Вероятно, они достались ей нечистым путем, и она попросила Соляных ОТМЫТЬ их, а он попался в Москве, позвонил и сказал ей об этом. И она, чтобы не быть связанной с ним, поскольку это могло грозить не только ее капиталу, но и, возможно, ее жизни, все продала и, опять же с кругленькой суммой, приехала к нам, в С. Здесь-то все как раз ясно. Но вот, начиная именно с этого момента, логическая цепь событий из жизни Ларисы рвется… Хорошо, приехала она в незнакомый город; у нее куча денег, на которые она собирается купить квартиру. Что она сделает в первую очередь?
– Я бы на ее месте сначала купила газеты и попыталась поискать квартиру без посредников.
– Правильно, – продолжил Шубин, в то время как Крымов, гримасничая, пил кофе и откровенно валял дурака (Юля его просто не узнавала!). Словно то, что произносилось в его присутствии, он знал и раньше, и нечего, мол, тут объяснять прописные истины. – Крымов, успокойся, а то поперхнешься… – вынужден был прерваться Шубин. – Но, поискав себе квартиру таким вот образом, то есть без посредников, и столкнувшись с тем, что все ее попытки обратиться непосредственно к ПОКУПАТЕЛЮ заканчивались в конечном итоге встречей с подставным агентом, она сдалась и заключила договор с агентом по недвижимости Павловым.
– Послушай, Игорек, ну что ты сотрясаешь воздух, когда мы все это знали от самой Белотеловой…
– Женя, не перебивай – мягко попросила Юля, – чего ты так на всех злишься? Мы же рассуждаем.
– Павлов предложил ей купить квартиру на улице Некрасова… Уверен, что к тому времени она уже прекрасно ориентировалась в местных ценах на недвижимость, а потому не могла не удивиться столь низкой стоимости квартиры.
Навряд ли она стала бы выяснять у агента, по какой причине он (или же сам хозяин) продает квартиру за четверть цены. Она обрадовалась такому ходу событий и поспешила оформить покупку в регистрационной палате. Я сам был там и видел копии этих документов… – последние слова Шубин произнес с особенной гордостью.
– Ну и что это доказывает? – не унимался Крымов.
– Ничего особенного. Ну, купила она себе квартиру так дешево, считай, повезло. Я одного только не могу понять, по какой причине АГЕНТ не воспользовался редкой возможностью так легко и быстро разбогатеть. Ведь стоило ему самому выкупить у Пермитина эту квартиру, и он перепродал бы ее втридорога!
Пусть Пермитин спешил, чтобы привлечь к себе деньгами Ларчикову, но агент-то!..
– Шубин всплеснул руками и хлопнул себя ладонями по ляжкам.
– А вы нашли этого самого агента? Вот бы посмотреть на него…
– Он мертв. Пока тебя не было, столько всего произошло, что не знаешь, с чего и начать…
Юля, молча слушая Шубина, быстро строчила в своем блокноте.
– Кроме этого, у нас в запасе имеется еще один труп: Ларчикову, классную руководительницу девятого "Б", вчера зарезали на собственной даче.
Оказывается, Пермитин Михаил Яковлевич был, представь себе, ЕЕ ЖЕНИХОМ.
– И он же, – Юля подняла голову и задумчиво посмотрела на Шубина, – бывший хозяин квартиры на Некрасова… Так? Известно, кто ее убил и когда?
– Убили ее вчера в полдень, соседи видели какие-то машины, но пока ничего определенного сказать невозможно. Пермитин приехал на дачу, рыдал…
Все трое: Крымов, Шубин и Земцова – услышали шум со стороны входной двери, затем быстрые шаги; наконец дверь распахнулась, и в приемную влетела растрепанная и мокрая как мышь Щукина. Ее блуждающий и страшный в своей ненависти взгляд остановился на уютно устроившейся в кресле Земцовой и сразу же потух. Надя рухнула в свободное кресло и несколько минут приходила в себя, не зная, с чего начать свой рассказ…
– Надя! – Крымов бросился к ней. – Что с тобой случилось? Ну-ка, пойдем со мной… – и уже обращаясь ко всем присутствующим:
– По-моему, она не в себе…
Он словно извинялся перед всеми за столь странное появление Нади.
