Михаил Нестеров - Выстрел из прошлого
Тараненко обернулся на шум мотора своей любимой машины и подавил в себе желание броситься в «коллекционную половину "мерсов". На этой машине он и нередко его дочь гоняли по рулежным дорожкам аэродрома, представляющим собой отличную гоночную трассу. Он быстро сориентировался в этой ситуации и нашел глазами Игоря Куницына.
– Твои придурки балуются с машиной! Усмири их, или я тебя усмирю! – Генералу пришлось надрывать голосовые связки. Он смотрел только на Куницу и словно забыл про Инсарова, который послал долгий взгляд в глубину склада…
Куница поправил оружие и пошел «усмирять придурков». Мерзликин нашел причину оставить Тараненко и Инсарова наедине, точнее, под присмотром Шульгина, и составил компанию товарищу.
Андрей с надвинутой на глаза «сферой» успел приготовиться к атаке: поднял дверцу со стороны пассажира и вооружился двумя «ингрэмами». Один смотрел в проем левой дверцы, другой – правой. Поднятые дверцы гоночной машины, похожие на ангельские крылышки, словно приманивали противников, указывали направление. И Куница с Зубочисткой автоматически разделились. Оба видели в салоне призрачную фигуру в черном, и она казалась обоим знакомой, своей. Ученик превзошел учителя, когда планировал отстреляться «по-инсаровски», с двух рук, через тяжелые глушители, которые сводили на нет увод пуль с линии прицеливания.
Куницын первым нарисовался в широком дверном проеме, секундой спустя свет с правой стороны загородила фигура Мерзликина. Оторопь бывалых спецназовцев продлилась ровно столько, сколько понадобилось Чиркову, чтобы сказать:
– Знаете, что такое баланс? Это когда автомат в одной руке и автомат в другой.
Он придавил спусковые крючки, и «ингрэмы» фыркнули в его руках, наполовину опустошая магазины. Андрей бросил взгляд вправо, влево, заглушил двигатель и вышел, переступая через тело Игоря Куницына. Пули прошили ему верхнюю часть груди и шею, изо рта валила кровавая пена. Его горло судорожно дергалось, выталкивая все новые пенные шапки. Он походил на рыбу, задыхающуюся на берегу… шведского озера Меларен.
Появившись на пороге второй половины склада, Андрей взял инициативу в свои руки, дав знать о себе, в том числе и визуально. Отстреляв последние патроны по потолку, он отбросил «ингрэмы» в стороны и тут же вооружился «вулами», вскидывая их на уровень плеч.
– Всем стоять! – громко выкрикнул он. – Вас было восемь, осталось только двое. А сейчас останется один. Эй, ты! – прикрикнул он на Шульгина, потянувшегося к оперативной кобуре. – Руку отстрелю!.. Я Андрей Чирков – если кто-то из вас не догадался.
Он воспользовался полнейшим замешательством противника и, сближаясь с Тараненко, сбил его с ног подсечкой.
– Эй! – Он снова привлек внимание Шульгина. – Достань свою пушку двумя пальцами и брось к моим ногам.
Шульгин повиновался, не без интереса поглядывая на парня.
Андрей отшвырнул его пистолет ногой.
– А теперь сними наручники с Виктора Петровича. Пошевеливайся, урод!
Шульгин, полагаясь на свой опыт, решил вывести противника из равновесия. Он открыл наручники и бросил их на пол. Сделав шаг от Инсарова, он сказал Андрею:
– Таких, как ты, я начал убивать тайком от родителей. Это было давно. Когда твоя мама делала первый минет. У нее была большая грудь – я трижды выстрелил в нее.
Андрей, не глядя на Инсарова, бросил ему один пистолет и прерывающимся от ненависти голосом сказал Шульгину:
– Ты пойдешь со мной.
Виктор покачал головой, но не стал останавливать партнера, который сделал свой выбор. Он уважал даже этот его безрассудный шаг. Однако он, глядя вслед Андрею и Шульцу, не увидел в последнем погонщика, а Чирков не походил на жертвенного ягненка.
40
В этой половине склада стоял удушливый запах выхлопных газов. Гоночный автомобиль проработал на холостых оборотах совсем немного, а надымил, как грузовой «Урал» на затяжном подъеме.
Андрей на спине чувствовал взгляд Шульгина, но не боялся удара сзади. Шульгин сильнее, опытнее, хладнокровнее и, в свою очередь, не опасается Инсарова.
Чирков подошел к машине и, обернувшись, нажал на кнопку, освобождающую магазин пистолета. Когда обойма упала на пол, он передернул затвор, выбрасывая патрон. Бросил пистолет на капот «Мерседеса».
– Видишь, у меня нет оружия.
– У меня тоже, – ответил Шульц, ощущая приятное давление кобуры с компактным «глоком» на ногу. – Ты бы снял шлем.
И когда Андрей отвлекся, снимая ремешок с подбородка, Шульгин кинулся в атаку. Он все рассчитал очень точно, исключая один момент: шлем, который в руках Андрея оказался оружием. Им-то он и нанес первый удар Шульцу, пришедшийся в лицо. Ударил бы он посильнее, превратил бы его лицо в кровавую лепешку.
Но Шульгин остался самим собой и на той дистанции, на которой ему когда-то не было равных: ближний бой был его коньком. Глядя противнику в глаза, он выбросил руки вперед и вверх. Тотчас его пальцы сомкнулись и сжали горло Андрея. Тот машинально выпустил шлем из рук и присел, отставляя ногу назад и пропуская свои руки между руками Шульца. И когда его большие пальцы были готовы выломать кадык, Андрей повернулся, подложив кисть под кисть руки противника, и с вращением от себя одновременно нанес удар по глазам.
Этому приему его научил Инсаров. Единственное, что не сделал Андрей, не нанес ответный удар, бросив противника на пол.
А Шульц использовал эту брешь. Охнув – отвлекая, но не от боли, – он согнул ноги в коленях, как если бы собирался упасть. Но вместо этого он захватил ноги противника, чтобы приподнять его и с движением вперед размозжить голову об острый угол ящика. Андрей захватил его левой рукой за подбородок и, поворачивая корпус, легко освободился от захвата. Но в этот раз попытался довершить связку, опрокинув противника на спину. Скручивающим движением рук за голову ему это удалось. Подкачал удар ногой по поверженному противнику. Шульц ушел от удара перекатом и мгновенно оказался на ногах.
– Вижу, Парфянин кое-чему тебя научил. – С этими словами он вынул из нагрудного кармана обыкновенный с виду карандаш. Взявшись двумя руками за него, Шульгин скручивающим движением сломал деревянную маскировку, и в его руках оказался кинжал с проволочной обмоткой на рукояти и крестообразным лезвием. Он не дал противнику и секунды на передышку. Рванув вперед, он нанес колющий удар в живот.
Андрей работал на автомате. Страх, о котором не раз ему говорил Виктор Инсаров, заставил его собраться. Он захватил вооруженную стилетом руку, развернул корпус влево и нанес удар локтем правой руки в локтевой сгиб противника. И дальше продолжал выкручивать его кисть, одновременно отводя его руку назад и защемляя сухожилие руки. Шульц выронил нож, припадая на колено. Из этого положения он наконец-то сумел нанести удар, на который Андрей среагировать не успел. Он убрал одну ногу, а на упорную пришелся круговой удар. Подсечка буквально выбила почву из-под его ног, и он упал на пятую точку. И не успел отреагировать на очередной удар ногой, который Шульц исполнил в нижнем партере. Он походил на гимнаста, исполняющего маховые упражнения на коне, убирая руки с ручек и пропуская под ними ноги. Он не потерял формы и, несмотря на первые осечки в этом поединке, был уверен в победе.
В голове Андрея помутилось. Он даже не смог поднять руку, чтобы заблокировать удар ногой, который снова пришелся в голову. Кожа на виске лопнула, и по шее потек ручеек крови. Шульгин рывком поднял штанину и выхватил из кобуры пистолет; с короткой рукояткой, которая, однако, вмещала магазин на десять патронов, он действительно выглядел компактным. Рывком подняв Андрея, Шульгин захватил его шею локтевым сгибом и, приставив к кровоточащему локтю ствол пистолета, сделал первый шаг.
– Пора к папочке.
Андрей нашел в себе силы ответить:
– Твоя мать согрешила с генералом?
– Скоро узнаешь, щенок. Пошел! Дернешься или пикнешь, потяжелеешь на девять граммов.
Прикрываясь им, Шульгин довольно споро пошел вперед. И едва в поле зрения снова показался Инсаров, он громко предупредил его:
– Твой парень у меня! Бросай оружие, Парфянин, или я продырявлю ему голову.
Виктор медленно поднял руки и держал их на уровне плеч. Ствол пистолета смотрел вверх – как в один из моментов на видеокассете, где он демонстрирует выстрел по-парфянски. Только расстояние до одной цели было в два раза больше, а до другой…
Сергей Тараненко метнулся к табельному пистолету, принадлежащему Шульгину; он за время короткой беседы не раз бросал взгляд в сторону «макарова», мысленно благодаря бога за то, что Чирков отпихнул его ногой недалеко… Схватив его, он взвел курок. Секунда, и ствол смотрел на Инсарова.
– Он мой! – выкрикнул Тараненко, чуть отклоняясь в сторону и приветствуя взмахом свободной руки Михаила Шульгина. – Я держу его. Кончай пацана! Чего ты телишься?
