Виктор Доценко - Охота Бешеного
Матросов моментально прикрыл их огромными ладонями и высокопарно произнес:
— Ты был так убедителен, что я просто вынужден согласиться с тобой и принять этот дар, идущий прямо от сердца твоей благородной сестры! — Затем вытащил из сумки жестяную банку. — Пиво! — воскликнул он, открыл и стал жадно пить.
Михаил улыбнулся, остальные рассмеялись и тоже потянулись к сумкам.
— Десять минут на перекус, — разрешил Савелий, с аппетитом вгрызаясь в огромную сочную грушу. — А снабжение у Чечни на уровне, — заметил он.
— А ты как думал? Сюда все бизнесмены лезут, чтобы набить карман.
— Да ты, никак, обиделся? — удивился Савелий. — Или мне показалось?
Когда они добрались наконец до небольшого селения, где, по имеющейся информации, находился Мушмакаев, стало смеркаться. Михаил остановил машину, не доехав до того места, где мог находиться пост чеченцев.
— Дальше ехать вместе, думаю, опасно, — сказал он. — Вон там, недалеко от дороги, метрах в десяти, я присмотрел небольшую заброшенную землянку, — он указал рукой. — Наверное, здесь застава была… Ждите там, а я постараюсь сегодня же ночью вырваться к вам.
— Не думаю, что это разумно, — возразил Савелий. — Только если Мушмакаев перебазировался в другое место.
— Тогда договоримся так: если до утра я не появлюсь, значит, Мушмакаев здесь. А если он здесь и поверит моему рассказу и фотографиям, то он должен будет послать меня или кого-то другого за вами в Хасавъюрт.
— Он наверняка перестрахуется и пошлет не тебя, а кого-нибудь другого, — сказал Савелий. — Главное, не прозевать этого другого.
— Следите за каждой машиной. Но мне кажется, он пошлет этот же УАЗик, чтобы не напрягаться лишний раз и не предупреждать посты о другой машине. — Михаил говорил уверенно. — До утра, как мне кажется, он гонца не отправит. А вот утром держите глаза пошире! Увидите УАЗик
— двое выходят на дорогу, третий прикрывает. Останавливайте и спокойно требуйте документы.
— Что-то во всем этом меня смущает, — поморщился Савелий. — Ну, проверили, ну, узнали, что его послал Мушмакаев… Что дальше?
— Смотрите по обстановке.
— Вот именно, по обстановке. — Савелий задумался. — Ладно, езжай, только не рискуй понапрасну. Пошли, парни, отдохнем немного… Не оставляйте в машине вещи. Мало ли…
Перед самым въездом в поселок машину остановил чеченский наряд, и Михаил мысленно возликовал: значит, «объект» здесь. Гадаев не знал нового пароля и потому приготовился снова козырнуть фамилией Мушмакаева, но делать этого не пришлось: один из охранников был приближенным Харона.
— Привет, Миша, — радостно поздоровался тот, словно они были близкими друзьями и долго не виделись. — Как съездил?
— Нормально, — осторожно ответил Гадаев. — А у вас как?
— По-старому. Курить есть что? Уши пухнут.
— А как же! — Михаил был рад, что сестра всучила ему пачку «Мальборо», которые купила для мужа. — Держи!
— А ты?
— Я бросил.
— Счастливый, — с завистью вздохнул охранник. — А у меня никак не получается. Ладно, езжай!
Въехав на главную улицу, Михаил не раздумывая повел машину к дому, где видел в последний раз Мушмакаева. Остановившись у дороги, он вышел, поправил автомат на плече и, спокойно насвистывая, направился ко входу. К его удивлению, никто его не остановил. Похоже, Савелий оказался прав: Мушмакаев решил подстраховаться на всякий случай и сменил лежбище.
«Осторожный, сукин сын», — подумал Михаил.
Тем не менее он подошел к двери и громко постучал. Краем глаза он заметил, что к УАЗику метнулась какая-то тень. Михаил вновь громко постучал.
— Ищешь кого-нибудь или на ночлег хочешь определиться? — спросили его по-чеченски.
Гадаев обернулся и увидел возле машины пожилого мужчину.
— А ты кто такой, чтобы меня расспрашивать? — грубовато спросил Михаил.
— «Я воин Аллаха», — ответил мужчина. Это был пароль, который Михаил получил перед отъездом в Хасавъюрт от самого Мушмакаева.
— «И Аллах нам защита», — произнес отзыв Михаил. — Почему никто не открывает? Спят, что ли? Вроде рановато.
— В доме нет никого, а Хозяин ждет тебя в другом месте… Тебя как зовут?
— Михаил Гадаев.
— Ну, здравствуй!
Незнакомец наконец подошел ближе. Ему было далеко за пятьдесят. Невысокий, но крепко сколоченный. На плече у него висел автомат, который он закинул за спину, как только убедился, что Михаил «свой».
— Часа четыре тебя дожидаюсь, — с некоторым укором добавил он. — Умар! — Он протянул руку.
— Свеча одна полетела. Пока нашел… — Михаил пожал ему руку. — Где Хозяин-то ждет?
— Садись, покажу. — Умар открыл дверцу и сел в машину рядом с водительским креслом. — Он уже дважды справлялся о тебе. Видно, важных новостей ждет?
Они ехали всего несколько минут, пока Умар не приказал остановиться возле небольшого, выкрашенного в зеленый цвет домика.
— Приехали, — бросил он. — Иди, Хозяин беспокоится.
— А ты что, со мной не пойдешь?
— Нет, я так намерзся, что хочу скорее добраться до моей вдовушки и погреться. — Он подмигнул.
— А машину куда поставить?
— Пусть здесь стоит. Может, ей скоро опять поработать придется. Ну, побежал я.
Михаил вышел из машины, хлопнул дверцей и направился к дверям дома. Перед ним немедленно вырос бородатый чеченец с автоматом на груди. Михаил заметил и еще одного, который прятался за углом.
— Ты куда? — недружелюбно спросил первый охранник.
— Как ты обращаешься к личному порученцу Хозяина? — недовольно нахмурился Михаил.
— Прости, в темноте не признал, — смутился тот. — Проходи!
Михаил постучал в дверь, и она тут же открылась: на пороге стоял высокий худой мужчина лет тридцати пяти с редкой бородой — один из тех, кто в прошлый раз дежурил перед домом и останавливал их с Хароном.
— Приехал, наконец, — сказал он. — Иди скорее! А то Хозяин уже злиться начинает. Все в порядке? — спросил он хитро, с прищуром.
— Лучше не бывает, — подмигнул Михаил. — Тебя, вроде, Шарудином зовут?
— Ну память у тебя, парень! — с восхищением заметил тот и покачал головой.
Скинув теплую куртку и шапку, Михаил хотел уже постучать в указанную охранником дверь, но перехватил его настороженный взгляд, и аккуратно положил поверх вещей автомат. Достал из-под мышки пистолет и тоже положил рядом.
— Проверять будешь? — Михаил поднял руки.
— А чего проверять? Сам все знаешь… — сказал тот, но все-таки быстро обшарил Михаила. — Все чисто, можешь идти.
— Входи, — раздался голос Мушмакаева, как только Михаил постучал в дверь.
— Здравствуйте, полковник! — бодро воскликнул Гадаев, переступая порог, и присвистнул от удивления: здесь было все, что он видел в прошлый раз, от мебели до ковра перед дверью.
— Привыкаю к вещам и люблю, когда они на своих местах. — Мушмакаев был явно доволен произведенным эффектом. — Ну, рассказывай!
— Обо всем?
— Дорогу можешь опустить, мне и так все известно.
«Неужели ему известно и то, что я ляпнул про покупателей на КПП? — промелькнуло в голове, у Михаила, и он похолодел. — Если так, то я погорю. С другой стороны, Мушмакаев сам попросил не рассказывать про дорогу. Можно на этом и сыграть: в случае чего сослаться на его же приказание. А потом само что-нибудь придумается…»
Гадаев подробно рассказал про расстрел пленных. Он настолько увлекся и насочинял такие подробности, что Мушмакаев слушал с открытым ртом, словно Михаил пересказывал приключенческую книгу. Но едва он закончил, как Мушмакаев неожиданно заметил:
— Тебе бы романы писать! — Он недобро посмотрел на Михаила. — А где Удди?
— Удди? Когда все закончилось и Лом с покупателями, зарыв трупы, уехали, Удди сказал мне, чтобы я возвращался один. Я спрашивал, куда он намылился и что передать вам, полковник, но он сказал, что вы все и так отлично знаете.
— И больше ничего? — Мушмакаева явно чтото беспокоило.
— Ничего. — Михаил пожал плечами, потом вдруг решил сымпровизировать. — Только… — Он замялся.
— Что только? — быстро спросил Мушмакаев.
— Не хотелось бы мне наживать врагов… — осторожно сказал Михаил.
— Не будь мне врагом, а остальных не бойся, — с пафосом провозгласил Мушмакаев. — Говори!
— Когда мы ехали, он все время эту журналистку тискал, а та визг подняла… А Удди говорит: «Раз ты, сука. Хозяину дала, то и со мной можешь ноги раскинуть!» — Михаил сделал паузу, словно раздумывая, продолжать или нет, потом махнул рукой: будь что будет! — А еще говорил, что, мол, у него член намного больше, чем у вас. — Гадаев понизил голос до шепота.
— Так и сказал? — мрачно спросил Мушмакаев.
— Ну да. Распустил язык…. — Михаил изобразил негодование. — Только он сказал не «член», а «балда». Я потом прикрикнул на него, сказал, что мешает вести машину: он, вроде, успокоился, а потом поделился, что у него есть одна бабенка, он на ней и отыграется. Может быть, Удди сейчас у нее?
