Александр Белов - Поцелуй Фемиды
Микрофоны, телекамеры и глаза присутствующих, как по мановению волшебной палочки, развернулись на вставшего с места Сашу, который вдруг почувствовал себя частью какого-то многоголового существа, вроде тысячеглазого аргуса. Он одновременно видел себя со стороны, верху, сзади и из президиума. Ему вдруг стали понятны, или это только казалось, мысли и желания всех этих, таких разных, и одновременно таких похожих друг на друга людей. В ушах возник гул, похожий одновременный шепот нескольких десятков старушек на лавочках у подъездов. Белов мотнул головой, и наваждение исчезло.
Так ведь патриот — он и в Африке патриот, — сказал он с простоватой улыбкой и тут же посерьезнее. — Только ведь Россия — не Африка. И давайте не будем ее в Африку превращать, это задача неблагодарная и неблагородная. Моя цель — сделать Россию Европой окончательно и бесповоротно. Без всяких обжалований и апелляций в Верховном или Страсбургском суде.
Зал с некоторым опозданием понял смысл сказанного, некоторое время все молчали. Растерявшийся Иван Жуков упустил инициативу и совсем забыл о своих обязанностях ведущего. «Что делать? — лихорадочно соображал он. — Черт его знает, что- думает Батин по этому поводу. Здесь ведь надо в струю ляпнуть. Государственное дело, твою же мать!». В общем, пауза непозволительно затянулась.
Однако Батин не потерял самообладания. Всеволод Всеволодович встал и несколько раз изволил хлопнуть в ладоши, подав тем самым окружающим сигнал к началу рукоплесканий. После этого все потонуло в овациях и криках одобрения. Троегудова что-то сноровисто записывала в своем блокноте.
Подождав с полминуты, Батин одним движением водворил в зале тишину и с блеском завершил пресс-конференцию. Ни единое облачко не омрачило его умное и волевое лицо, несмотря на то, что в десне снова ожил и мучительно заныл воспаленный зубной нерв. Жуков со светлой улыбкой поздравил своего шефа с очередным замечательным выступлением.
Однако факт остается фактом. Общепризнанный лидер по части авторских афоризмов на сей раз уступил, пусть даже на время, пальму первенства герою дня — Александру Белову…
Официальные мероприятия уже закончились. Каждый из участников уже сказал то, что хотел или мог себе позволить. Теперь наступило время для более приятного и менее опасного занятия, а именно — кремлевского фуршета. Александру Белову пришлось пофланировать с бокалом шампанского в руке между роскошно сервированными столами, обмениваясь комплиментами с известными политиками и раздавая направо-налево многочисленные интервью.
Если бы кто-нибудь взял на себя труд подсчитать общее их количество на этом мероприятии и выделить победителей, то первые два места, безусловно, поделили бы между собой Батин и Белов. Время от времени они даже светились перед телекамерами вдвоем, едва ли не обнявшись, и смотрелись при этом классно: умные, светские, белозубые мужчины в расцвете лет…
Сашу в основном донимали вопросами о побеге из тюрьмы. Ничего не поделаешь, так было в прошлом, так, наверное, будет всегда. Это его крест — имидж настоящего мужчины, мачо, способного ради спасения невинных людей одной левой уложить банду террористов и обезвредить десяток-другой снайперов.
Масла в огонь подливала старушка Мелани Лоу — международный наблюдатель из комиссии по правам человека, побывавшая в роли заложницы. Миссис Лоу вместе с другой вчерашней заложницей, Лайзой Донахью, тоже присутствовала на фуршете, держалась молодцом, и ее новый шейный платочек вступал в смелую полемику с сиреневыми кудрями. История о гранатометчике, который целился в них под проливным дождем с крыши дома, был изложен неоднократно, к вящему неудовольствию некоторых участников и устроителей приема. Оператор, снимавший интервью, неоднократно показывал — и в разных ракурсах, и крупным планом — золотой браслет миссис Лoy в виде половинки наручников с обрывком цепочки. Размещенную на нем стильную надпись «I Love BeLove» не заметил бы только слепой…
Слава богу, что журналистская братия то ли не докопалась пока, то ли сочла менее интересной тему попытки похищения Алеши. Поэтому Белову не пришлось комментировать хотя бы эту часть месячной давности событий в Красносибирском аэропорту. Лично для него эти события значили очень много и были далеко не ясны.
Одно было понятно: его маленький племянник по линии биологического отца — арабского террориста Омара — оказался родственником могущественного человека, пожелавшего любой ценой заполучить в личное пользование «наследника из Сибири».. А Удодов, Кабан и Надежда Холмогорова были непосредственными исполнителями его заказа. Кроме того, Саша подозревал, что Введенский позволил улететь самолету с террористами не потому, что лажанулся, а по каким-то своим иезуитско-лубянским соображениям.
Кстати, Игорь Леонидович тоже появился на приеме, хотя это было не в его стиле. Он подо- ел к Белову с двумя полными бокалами вина вручил ему один из них. Оба, иронично улыбаясь, чокнулись, сделали по глотку шампанского. Введенский поздравил Александра с победой на всех фронтах и заговорил об общих знакомых. Он рассказал, что Дума лишила депутатской неприкосновенности господина Удодова, и бывшему законотворцу предъявлено обвинение в незаконных поставках российских ПЗРК арабам экстремистам и убийстве журналиста Безухих.
Доказать его участие в киднеппинге пока не дается, поскольку подтвердить эту версию на данный момент некому — его подельники Холмогорова и Кабанов находятся в бегах (интеллигентный Игорь Леонидович употребил другое гражение: «сказываются в нетях»). Единственный след: арабский паспорт на имя Абу Али ибн ины, судя по всему, подлинный, отобранный у бывшего депутата при аресте. Но следствие не теряет надежды, потому что полпред Зорин, косого тоже вызывали для дачи показаний — уже в качестве свидетеля — день ото дня стащится все более разговорчивым. В своем горячем стремлении помочь следствию Виктор Петрович нещадно топит своего вчерашнего партнера и куратора. Помимо всего прочего, Зорин рассказал о том, что именно депутат Удодов организовал убийство редактора «Колокола» Леонида Безверхих, но при этом «свидетель» скромно умолчал о своей роли в ом деле. Ушлый журналист, как выяснилось, сумел докопаться до порочащих депутата связях с арабским миром и по привычке взялся шантажировать. Теперь предстояло выяснить, кому именно принадлежит идея одной очередью перестрелять всех зайцев и свалить вину за это убийство на Александра Белова…
— Кажется, по-русски это называется «пир победителей»? — с легкой иронией спросила, подходя к ним, мисс Донахью.
На лицах Саши и Лайзы появилось одинаковое выражение, из-за которого Введенский сразу почувствовал себя лишним и поспешил откланяться. Однако американка остановила его:
— Игорь, — спросила она, придержав его рукой, — я никак не могу забыть ту девочку из тюрьмы, контролера. Она еще на кореянку похожа. Что с ней, она погибла?
— Анюта Цой? С ней все в порядке. Будет жить. И коллега ее тоже, не волнуйтесь. Нас так просто не задушишь, не убьешь. — Введенский проигнорировал вопросительный взгляд Саши и заторопился: — Ладно, извините, леди и джентльмены, вон, видите, меня жена моя зовет, — он показал бокалом на супругу, изнывавшую от скуки в обществе политиков Жмериновского и Рогожина. — Уже, по-моему, приревновала меня к вашей красоте, Лайза.
Отвесив комплимент, генерал ловко поклонился и отправился спасать свою благоверную. Лайза подняла глаза на Белова.
— Пора попрощаться, — сказала она, нервно дернув плечом.
— Давай свалим вместе, — заговорщицки шепнул ей на ухо Саша. — Мне тоже надоело здесь тусоваться до чертиков.
— Нет, тебе, наверное, лучше остаться… — теперь Лайза упорно избегала его взгляда. — Ты меня не понял. Я хотела совсем попрощаться. Моя миссия выполнена, и пора уезжать.
— Куда? — Саша и сам почувствовал, что вопрос прозвучал глупо…
Эпилог
Они вышли из Кремля через Троицкие ворота, спустились по лестнице в Александровский сад и прошлись пешком в сторону Манежной площади. Недалеко от шедевров Церетели нашлась свободная скамейка. Они сели и долго молчали, глядя на Кремль и могилу неизвестного солдата. Потом Саша обнял девушку, осторожно поцеловал ее в щеку, где еще оставался едва заметный шрам — след жесткого падения в кювет, и спросил дрогнувшим голосом:
— Никак не пойму, почему ты не хочешь остаться в России! Я могу устроить тебе любой контракт.
— И даже брачный? — деланно удивилась американка.
— Легко!
Лайза закрыла лицо ладонями. Как объяснить Саше, что в России ей неуютно? Здесь слишком хаотично ездят автомобили, а водители совсем не соблюдают правил. Здесь вообще никто не соблюдает правил! Даже бабушки переводят малолетних внуков через дорогу на красный свет. А бизнесменов уничтожают по очереди то бандиты, то государство!..
