Николай Чергинец - Выстрел в прошлое
Марату пришлось спускаться за два километра от станции в канализационный люк и все это расстояние идти в густом смраде от протекающих старых труб, по колено в воде. Спасали высокие резиновые сапоги от костюма химзащиты. Под мышкой он нес гигантские кусачки для резки стали с метровыми рукоятками. Они были необходимы, чтобы преодолеть стальную решетку, установленную под уровнем ограды.
Добравшись до нее, Марат смазал толстые прутья, прочно сваренные между собой, по кругу толстым слоем термической смеси и поджег ее. В этих местах за пару минут сталь раскалялась до малинового свечения. После этого Марат перекусил ее своими кусачками. Через двадцать минут преграда сдалась.
Марат поднял крышку четвертого от решетки колодца — она единственная не была заметна с вышек, прячась между подсобными мастерскими. Патруль, чье расписание и привычки были детально изучены, в это время обходил противоположную часть зоны.
Теперь предстояло самое ненадежное — взобраться на виду у часовых на вышках по пожарной лестнице под крышу здания насосной и взломать замок.
Для невыполнимого задания всегда есть невероятно простое решение. Пяток уголовных «пацанов» Рамаза Хоштария, прихватив с собой специально нанятых девиц, резвились на пикнике под деревьями в полукилометре от вышек. Поскольку богатая фирма снабдила часовых на вышках биноклями, то они вовсю использовали эту оптику для того, чтобы наблюдать, как голые «матрешки» скачут вокруг костра. Для надежности «пацаны» в это время запускали десятки шутих, ракет и каких-то «адских свечей». Эта иллюминация просто завораживала часовых, которые не могли оторвать глаз от этого представления.
Марат убедился, что никакая сила не заставит их повернуться спиной к этому зрелищу, и быстрым без суетливости шагом поднялся по лестнице на площадку под самой крышей. Дверь он вскрыл, просто перерезав тончайшей электропилкой фирмы Bosh с напылением, которое позволяло почти бесшумно вгрызаться даже в бутылочное стекло, замочную задвижку. За те две минуты, которые все это заняло, никто из охранников не оглянулся на территорию внутри периметра.
Проникнув в чердачное помещение, Марат уже не испытывал значительных трудностей. Он спустился в машинный зал и спрятал в переплетении труб муляж мины, чтобы операторам из прокуратуры было что снимать в качестве вещественных доказательств преступления.
Затем он сел и в течение пятнадцати минут курил. По графику в это время он должен был забраться под кожухи мощных электромоторов и закоротить некоторые агрегаты, чтобы на короткое время форсировать их мощность.
Это изящное решение, изрядно поломав голову, предложил инженер-электрик, работавший на Мамуку Сесиашвили, когда в результате наблюдений выяснили, что электрическая подстанция совершенно недоступна. Она стояла на открытом месте, ярко освещенная прожекторами.
Однако эту работу выполнять не имело смысла, к тому же Миллер был категорически против порчи имущества. Поскольку делегация должна была появиться с утра, а весь предыдущий день был посвящен проверке работы силовых агрегатов, то никто из заговорщиков не видел опасности в том, что кто-нибудь захочет еще и с утра включить моторы для проверки.
Марат поднялся на чердак и подошел к взломанной двери. Предстояло уйти. Он набрал на «мобильнике» номер «пацанов», которые устраивали представление для часовых. По этому сигналу они подожгли «огненную мельницу», обеспечив Марату спокойный спуск.
Приоткрыв дверь, Марат вылил на косяк густой быстросхватывающийся клей. Когда дверь захлопнулась за его спиной, то через несколько минут намертво приклеилась к косяку. Теперь никакая охрана, дернув для проверки ручку — снаружи или изнутри — не обнаружит взлома.
Марат спустился, успев увидеть, пока находился выше уровня забора, фейерверк, устроенный в его честь.
На невысоком холме, откуда открывался вид на скучный индустриальный пейзаж станции подкачки № 2, сегодня утром собралось сотни две народу. Только что от города мимо по дороге возле холма проехали в ворота станции два автобуса и множество автомобилей. Люди, которые встречали делегацию, стоя вдоль дороги, теперь тоже поднимались наверх, чтобы увидеть что-нибудь из происходящего внутри.
Цепко держась за бинокли, в ту же сторону, что и все, вглядывались пятеро из шести заговорщиков. Отсутствовал только депутат Ираклий Сакварелидзе. Он находился сейчас на заседании парламента, чтобы вырваться на трибуну с первым политическим заявлением по поводу трагедии.
В толпе издалека узнали выходящую из машины женщину и загалдели:
— Нино, Нино, Нино Бурджанадзе!
Она постояла некоторое время снаружи в окружении членов комиссии и сопровождающих лиц. Лицо Давида Луарсабовича побелело от еле сдерживаемого волнения и ожидания. Было заметно, что это — лучшая охота в его жизни.
Телефон, который Рамаз держал, не выпуская в руке, зазвонил, он приложил трубку к уху и выслушал доклад.
— Слышно гудение машин, — сообщил он сообщникам.
— Запустили, — пробормотал Мамука. — Скоро все пойдут вовнутрь.
Главный инженер станции размахивал во дворе руками, показывая свое хозяйство. Наконец, все двинулись в насосную. Опустевший плац тут же стал поливать из шланга водой бородатый дворник.
Пятеро мужчин переглянулись между собой. Все ощущали волнение.
Прошло минут десять. Никто не решался дать команду. Наконец Марат решил, что пора.
— Я позвоню? — будничным тоном спросил он.
Мамука подтвердил:
— Машины уже набрали мощность. Пора.
Марат набрал номер.
На балконах второго этажа насосной и на чердаке возле всех окон — а они были только на фасадной стороне здания — стояли автоматчики с подствольными гранатометами. Двое техников держали толстую трубу в направлении окон за балконами.
Нино Бурджанадзе попросила всех присутствующих отойти как можно глубже в машинный зал, чтобы осколки стекол случайно никого не поранили.
— Мы проводим внезапные учения служб спасения, проверяя их готовность на случай аварии насосов высокого давления, — уверенным голосом объясняла Нино Бурджанадзе. — Для этого будет разыгран целый спектакль, из-за которого придется позже вставить заново все окна. Однако это совсем небольшие расходы, чтобы проверить реальную способность наших служб реагировать на критическую ситуацию.
Все загомонили, ожидая представления:
— Приоткройте, пожалуйста, рот и сглотните, можно заткнуть уши, чтобы их не заложило. Сейчас будет шумно!
В руке человека в гражданском, который поднял над головой стартовый пистолет, зазвонил телефон — и он тут же нажал на курок, подавая сигнал.
Автоматчики все разом по сигналу выстрелили в переплеты окон шумовыми учебными гранатами. Раздался чудовищной силы хлопок. У тех членов комиссии, которые поленились заткнуть уши, в них звенело еще несколько часов.
Автоматчики бросились врассыпную в обе стороны балкона и кубарем скатились по лестнице вниз.
Тут же взревела широкая труба, извергнув из своей пасти мощную струю пара в направлении прямоугольных дыр, в которых только что были рамы и стекла.
Марат увидел, как выгибаются наружу и вылетают все матовые стекла и рамы высоких окон, расположенных на фасаде здания. Затем донесся оглушительный хлопок взрыва. И уже после этого из оголившихся оконных проемов повалил пар, быстро скрывающий всю эту зрелищную картину от наблюдателей.
— Готово, — небрежно сказал Боб.
Восхищенный Рамаз три раза хлопнул в ладони, глядя на москвичей.
— Я приглашу вас на «быка на вертеле» в тот день, когда мы свалим Саакашвили! — мечтательно проговорил бледный князь.
— А как насчет гонорара? — спросил Боб.
— Подождем заключения врачей, — веско сказал Рамаз.
Давид Луарсабович смягчил его тон:
— Я жду вас вечером, к тому времени все будет известно.
— Поехали в город, — скомандовал Рамаз.
Марат направился вниз по холму в сторону парового вулкана.
— Куда вы? — растерянно крикнул князь.
— Мы — члены комиссии, — сказал, оглянувшись, Боб. — Узнаем состояние здоровья остальных. Подождите нас.
Те растерянно топтались.
Углубившись в клубы пара, они с трудом ориентировались, но все-таки нашли сначала распахнутые ворота, которые сейчас никто не охранял, а затем и двери в насосное отделение.
Внутри пара почти не было, зато стоял рев от трубы, изрыгающей пар в окна. В дальней части стояли, столпившись, члены комиссии, окружив, как цыплята курицу, уверенную Нино Бурджанадзе.
Перед ними полукругом стояли наготове автоматчики. Оставалась опасность нападения.
Марат и Боб подняли руки вверх и замерли, увидев, как разевают рот охранники. Не надо быть глухонемым, чтобы понять по артикуляции, что те кричат: «Стой! Стрелять буду!»
