Альберт Байкалов - Уничтожить взрывом
Они направились в комнату, где с утра телевизионщики устанавливали оборудование. Через несколько минут начало телемоста с Москвой. Там сейчас поздний вечер, а здесь, в Америке, день только вступил в свою силу.
Войдя в комнату, они протиснулись между мощными осветителями, осторожно ступая на провода, валяющиеся на полу, и прошли к столу.
Подбежавшая гримерша поправила на голове Павла Борисовича волосы, одернула галстук.
Бабичев, устроившись поудобнее, посмотрел на установленный рядом с наведенной на него видеокамерой экран телевизора. Шла заставка к передаче «Оторопь», в которой ему и Ямадаеву предстояло выступить.
Час назад Павел Борисович получил доклад из Атрашевска, что в городе началась паника. В районе атомной станции произошел сильный взрыв. В то же время звонивший не мог толком объяснить, что там случилось на самом деле. Пять устройств, которые должны были заразить местность радиоактивным порошком, уже давно приведены в действие. Общий фон, как и предполагалось, во всем городе в среднем почти в десять раз превышает предельно допустимые нормы.
Павел Борисович едва не пел от восторга. Даже если захват станции провалился, дело было сделано. Радиоактивному заражению подвергнут район, где проживает почти триста тысяч человек. Сейчас Ямадаев сделает заявление, что еще как минимум в трех городах, с гораздо большей численностью населения, произойдет то же самое, если президент не объявит о немедленном прекращении боевых действий в Чечне, начале вывода из этой республики войск и своем уходе с поста.
На экране телевизора заставка сменилась другой картинкой. В небольшой студии сидело около полусотни людей. В первом ряду представители интеллигенции, лидеры левых, различных союзов, несколько крупнейших бизнесменов.
Бабичев облегченно вздохнул. Все прибыли.
Ведущая программы начала вступление:
– Инициатива нашей сегодняшней встречи исходит от влиятельных бизнесменов и политиков, обеспокоенных положением дел в стране.
Бабичев улыбнулся. Ему показалось, что женщина смотрит прямо на него.
– Так уж получилось, – между тем продолжала она, – что наш разговор совпал с событиями в Атрашевске. Всего несколько минут назад оттуда пришло сообщение об инциденте на атомной станции, расположенной неподалеку от него. В ходе передачи мы будем прерываться на экстренный выпуск новостей. Итак, слово предоставляется господину Бабичеву.
– Здравствуйте, – Павел Борисович кивнул головой. – Я сразу извиняюсь за то, что не могу непосредственно присутствовать на вашей передаче. Нынешняя власть не желает видеть меня на свободе за мои взгляды на положение дел в стране. Пытаясь сломать, навязать свои правила игры, мне инкриминировали хищение бюджетных средств, сокрытие налогов, взятки и даже финансирование террористических организаций в России. Но современные средства телекоммуникаций не позволят полностью изолировать меня от народа. – Он кашлянул в кулак. – Сразу хочу начать с неприятной новости. Мне, в отличие от вас, уже известно, что город Атрашевск подвергся радиоактивному заражению. – Он скользнул взглядом по бегущей строке под объективом, где высветились цифры, которые ему передали по телефону. – Общий фон составляет от одного до двух рентген в час. Подробности того, как произошло заражение, пока мне не известны, но представитель от чеченской оппозиции сейчас выступит перед вами и прольет свет на эти события. А пока я хочу сказать, что от дальнейшего поведения нынешней власти будет зависеть то, как поведут себя люди…
– Скажите, – заговорила ведущая, – если вы так информированы о случившемся, значит, имеете к этому отношение?
– Я не сторонник силовых методов и шантажа, – покачал головой Бабичев, покосившись на Ямадаева. – Но разделяю взгляды чеченского народа, борющегося за свое право на самоопределение. Имею среди руководителей сопротивления большой авторитет и готов выступить посредником в переговорах. Убежден, мое мнение им не безразлично, и, в отличие от президента, к моему голосу прислушаются.
Несмотря на то что Бабичев сидел рядом с чеченцем, телевизионщики устроили все таким образом, будто они находятся в совершенно разных местах. Более того, сейчас Бабичев должен был сделать вид, что впервые слышит ультиматум сепаратистов.
Ямадаев пододвинул листок с текстом заявления и зачитал его.
Следя за реакцией зала, который, выслушав угрозы, никак не реагировал на них, Бабичев удивился. Между тем он заметил на лице ведущей едва заметную усмешку. Его охватило нехорошее предчувствие. Взяв со стола стакан с минеральной водой, он немного отпил из него.
Между тем пошла заставка экстренного выпуска теленовостей.
– Час назад в Атрашевске проведена успешная операция по обезвреживанию группы террористов, ставившей своей целью дестабилизировать обстановку в стране. С места событий наш собственный корреспондент Илья Морозов.
Молодой журналист стоял напротив указателя запрещения проезда с микрофоном в руке.
– Два часа назад со стороны атомной станции, расположенной за моей спиной, жители Атрашевска слышали грохот, напоминающий взрыв. Как нам только что сообщили, инцидент произошел в девяти километрах за пределами станции. Со слов представителей силовых структур, в этом районе уничтожена группа террористов, собирающихся совершить попытку захвата станции. В самом городе и за его пределами радиационный фон нормальный. На улицах работают представители санэпидемстанции и МЧС.
Бабичев растерялся, но сразу взял себя в руки. На экране вновь появилась ведущая телепередачи.
– Как вы прокомментируете репортаж нашего корреспондента?
– Обман! – почти закричал Павел Борисович и с возмущением посмотрел на Ямадаева. – У меня самые точные данные. Правительство, как и в случае с Чернобылем, пытается скрыть свое бессилие перед угрозой катастроф даже ценою жизни находящихся там людей.
Неожиданно на экране появилось лицо заместителя генерального прокурора.
– Здравствуйте, гражданин Бабичев, – улыбнулся он. – Я хочу вам сказать, что эта передача не пошла в эфир. Запись вашего заявления пойдет вместе со свидетельскими показаниями присутствующих в зале людей в возбужденное только что уголовное дело по факту участия в организации террористического акта на территории России. Соответствующие документы мы уже завтра передадим нашим коллегам в Англии для решения вопроса об экстрадиции.
– Я не вернусь туда, – зачем-то прошептал Бабичев, поднимаясь со своего места.
* * *Антон сидел рядом с иллюминатором, глядя на проплывающую далеко внизу землю, похожую с высоты на топографическую карту, только без координатной сетки, надписей названий населенных пунктов и отметок высот. В кресле рядом дремал Родимов.
Незадолго до прилета за ними самолета генерал предложил ему довести начатое дело до конца, а именно вернуться в Турцию, выйти на Аль Фазима и ликвидировать этого террориста. Антон категорически был против этой затеи. Во-первых, принц уже наверняка знал, что из Кавалы исчезла его семья, а охранник убит. Во-вторых, даже если удастся доказать, что это какое-то недоразумение, араб наверняка будет искать виновных в провале такого грандиозного мероприятия. Воскрешение Антона после взрыва, который уничтожил и покалечил практически всех террористов, более чем подозрительно. Однако, чем больше он размышлял над предложением генерала, тем находил больше доводов в его пользу. В конце перелета он уже поймал себя на мысли, что, сам того не замечая, отвечает арабу на его возможные вопросы. Причем ответы уже кажутся довольно убедительными. До московского военного аэродрома в Чкаловске было меньше получаса лета. Самолет стал снижаться. Генерал проснулся и заерзал на сиденье.
– Я согласен. – Антон развернулся к нему. – Только лететь надо не в Турцию, а в Грецию, как будто я не знаю об исчезновении жены. Ведь, в конце концов, ее похищение можно свалить и на ФСБ, которая занята моими поисками.
– И на нашу контору, – живо согласился Федор Павлович. – Тогда прямо сейчас едем в нашу лабораторию.
– Зачем? – удивился Антон.
– Тебе в кровь несколько дней подряд будут вводить одно вещество. – Он посмотрел назад, словно опасаясь, что их могут подслушать, и наклонился к Антону ближе. – Появился надежный способ ликвидировать этого козла.
– Я смогу потом увидеть жену? – нахмурился Антон, почувствовав злость.
– Нет. – Заметив перемену в настроении, генерал с опаской посмотрел ему в глаза. – Разработан яд, который вызывает гибель человека в течение двенадцати часов даже при попадании в небольших количествах на одежду или кожные покровы. Наши спецы уже изготовили одеколон, туалетную воду и даже дезодорант, в котором он присутствует. Тебе введут противоядие здесь, а в дороге ты должен делать себе ежедневно еще инъекции и глотать пилюли. Будет немного нехорошо, но терпимо.
