Тени забытых болот - Александр Александрович Тамоников
— А те, кто не ушел и не арестован?
— Таких, может, человека два-три. Паша Милинчук собирался куда-то на Волгу уйти, там схорониться. Вроде как родня у него там. Андрей Ступов оставался, но я не знаю, где он. По слухам, тоже с какой-то бандой спутался. И еще Митька, фамилии не знаю. Когда уже город освободили, я его как-то мельком видел на местном рынке. Но он быстро прошел и исчез в толпе.
— Кем все эти люди были при немцах?
— Милинчук и Ступов, как и я, в полиции служили. А Митька был… — Гринько сморщился и пощелкал пальцами. — Кем-то вроде конторщика.
— И все подались в банды?
— Наверно. Я же сказал, что про всех не знаю. Как немцы ушли, так мало кого видел.
У Коновалова вертелись на языке довольно важные вопросы, но задавать он их не стал, так как было необходимо поддерживать легенду. А чем объяснишь интерес сотрудника милиции (пусть и не совсем настоящего) к администрации оккупантов и всех их холуям? Ему приходилось мысленно изворачиваться и обдумывать свои вопросы.
Зато Василий, похоже, такими размышлениями себя не мучил. Потому что просто взял и спросил:
— Тимофей Данилович, вы знали всех в Липене, кто служил немцам?
Гринько призадумался.
— Да, пожалуй, всех, — ответил он.
— Я имею в виду не только полицаев. Бургомистр, чиновники…
— Да, я их тоже знал. Липень не очень большой город.
— Ну, про полицаев мы услышали. А что вы скажете о тех, кто повыше вас рангом был?
— Бургомистр, как я слышал, ушел на запад. Он и его помощник. Да, почитай, все, кто в высоких чинах ходил.
— А немцы оставляли здесь кого-то из прислужников или из своих?
Бывший полицай помолчал, потом потер подбородок.
— Не знаю, — сказал он. — Правда, не знаю.
— А могли?
— Может, и могли. Но уж точно не меня. — Мужчина невольно усмехнулся.
— У меня больше нет вопросов, — сказал капитан.
Когда арестованного увели, офицеры переглянулись. Шишкин улыбнулся:
— Да, ребята, фронтовое прошлое разведчиков из вас так и прет. Сразу начали с места в карьер: кто служил немцам, кто ушел, кто остался… Нет, я не в претензии, это тоже информация важная и нужная, но мы-то с вами уголовный розыск, а не политический.
— Виноват, — потупился Рябцев.
— Ладно, я же сказал, ничего страшного. Тут не сегодня-завтра мы еще одну шайку собираемся накрыть. Прячется в деревеньке под Липенем. «Хаза» у них там. Место сбора то бишь. А ребятишки посерьезнее этих будут. С оружием. Так что будьте наготове, вас тоже привлечем.
— Это мы завсегда, — оживился капитан.
— Да, вот тут ваши боевые навыки могут сгодиться. В общем, для первого раза неплохо. Но вы еще имейте в виду, что те, кого вы в будущем будете допрашивать, тоже люди разные. Есть такие матерые персонажи, что за пятак не купишь. Одно дело — мелочь, вроде этого Гринько или каких-нибудь воришек-беспризорников. А другое дело — люди, имеющие за плечами не одну «ходку».
— «Ходку»? — переспросил Николай.
— Тюремный срок, — пояснил Шишкин. — То есть неоднократно судимые. Или отъявленные негодяи, которые и брата, и свата, и мать родную не пожалеют. На таких может быть сколько угодно крови, а они будут стоять в «отказе» — не будут сознаваться в содеянном, так как им все равно «вышка» светит. Даже если все улики и доказательства против них. Преступники — тоже народец разный, хотя цель у них у всех одна. Нажива. Прикарманить все, что имеет ценность.
— Поняли.
После разговора офицеры вышли из кабинета старшего. Капитан свернул в сторону лестницы и проследовал на улицу. Майор отправился за ним. У крыльца Василий достал помятую пачку папирос и закурил, хотя перекуры на рабочем месте не возбранялись.
— Что думаешь, Вася? — спросил Николай.
Тот пожал плечами.
— Надо в других местах искать. Но этот полицай верно заметил: если бы немцы оставили кого-то для связи или еще для чего-то, то уж явно не этих придурков.
— Согласен. Он упомянул имя конторщика. Митя. Стало быть, Дмитрий.
— Думаете, он?
Коновалов удержался от того, чтобы не поморщиться. Капитан снова назвал его на «вы», несмотря на вчерашнее предложение отбросить всякий официоз и прочие условности. По-прежнему держал дистанцию. Или ему сложно было так быстро перейти на «ты», кто знает. Где-то майор его понимал. Даже если посмотреть со стороны, то они двое представляли собой разительный контраст: худощавый, интеллигентный Николай и плотно сбитый, простоватый с виду Василий. Как городской хлыщ и деревенщина.
— Пока не знаю, — ответил Коновалов. — Надо бы установить и проверить этого Дмитрия. Хотя конторщик… Не самая высокая должность. Если бы какой-нибудь чин в администрации, притом не последнего ранга, — еще куда ни шло.
— Так-то да, — согласился Рябцев.
— Надо бы как-нибудь выбрать время и зайти к Кочетову. Посмотреть список всех, кто был на службе у немцев. Не только полицаев.
— Максимов же рассказывал о них, — слегка удивился капитан. — Бургомистр Пашкевич, его зам Коваль…
— Все верно, но я бы просмотрел еще раз. Чтобы знать, от чего отталкиваться.
В комендатуру они попали только вечером. Во второй половине дня им пришлось отправиться на обыск: в квартире у местной жительницы организовали переделку и скупку краденых вещей. Сама хозяйка — нестарая, но потрепанная жизнью дамочка, скривив лицо, смотрела на действия оперативников. Николаю доверили писать протокол и составлять опись изъятых вещей. Когда во время обыска милиционеры извлекли из подушки золотые украшения, хозяйка заверещала тонким визгливым голосом, что это драгоценности ее матери, припрятанные на черный день, что ее оставляют без куска хлеба…
— Заткнись, дура! — неожиданно рявкнул Василий.
Женщина оборвала свой визг на полуслове и ошарашенно посмотрела на Рябцева. Оперативники тем временем упаковали изъятое и сопроводили дамочку в машину.
С этим делом провозились до вечера. Порядком уставшие и вымотанные, Коновалов и Рябцев топали в комендатуру, надеясь, что Кочетов еще будет на месте. Их надежды оправдались: подполковник сидел в своем кабинете и что-то писал.
— А, вот и наши пинкертоны, — улыбнулся он, хотя по голосу чувствовалось, что у него тоже выдался не самый легкий денек. — Как успехи на новом поприще?
— Нормально, — ответил майор. — Товарищ подполковник, нам бы посмотреть списочек всех, кто в Липене немцам служил.
— Это можно. — Кочетов встал из-за стола и достал из стоящего в углу сейфа папку. — Вот, смотрите. Сильно не торопитесь, я сегодня здесь долго буду.
Офицерам понадобилось чуть больше часа, чтобы изучить содержимое папки. Николай выписал на листок фамилии тех, кто представлял наибольший интерес в их деле.
