Лили - Владимир Васильевич Бойков

Дом нёсся мне навстречу. Дверь распахнута.

— Эй, Мавр, ты что! — услышал я голос. — Подожди лить, пока я её трахну. Больше года мечтал.

— Давай скорее, сматываться пора.

Я ворвался внутрь. Сознание, несмотря на дикое возбуждение, фиксировало всё чётко. В комнате двое. Один с канистрой; второй, спиной ко мне, что-то вколачивал в столешницу камнем. На столе… Алика. Что они сделали с ней?! Я боялся додумать эту жуткую мысль, потому что мог рехнуться, обезуметь. Шагнул в комнату. По полу растекалась небольшая бензиновая лужа.

Мавр прищурился, заметил ружьё. И сразу, не мешкая, выставив канистру перед собой как щит, ринулся на меня, но пробитый гарпуном в живот рухнул на колени. Издав короткий стон, завалился на бок.

— Покойничек явился? — удивился Ханс. Дерзко и, явно куражась, перекинул камень из руки в руку.

Не сводя с него глаз, я натянул резину. Стрелять нечем, но бандит этого не знал, да и видел ли он когда-нибудь в жизни подводное ружье? И Ханс не стал рисковать, швырнул в меня камень, легко отскочил к стене, ударом ноги выбил раму и вывалился из окна на улицу.

Алика дышала, с губ сорвался чуть слышный стон. Я с трудом сдержал дикое желание кинуться к ней. «Подожди, милая, подожди». Нельзя было терять ни секунды. Смертельная опасность ещё не миновала.

Вытащить из Мавра гарпун мне не удалось, и я выскочил во двор практически безоружный. На меня нёсся Ханс с вилами наперевес.

— Где Гера? — прохрипел я, прицеливаясь.

Бандит остановился. Ружьё пугало его.

— Уехал. Не захотел смотреть, как его шмара будет поджариваться. А тебе придётся. — Ханс выхватил из кармана зажигалку.

— Там же твой дружок. Ещё дышит.

— Плевать. — Ханс щёлкнул зажигалкой и бросил её в окно. — Какой сейчас будет шашлычок! И тебя, падлу, нанижу на шампуры. Испортил мне кайф. — Бандит кинулся на меня.

Я нажал на спуск, тугая резина хлестнула Ханса в лицо, но не остановила. Уклоняясь, я ударил ружьём наотмашь, пытаясь выбить вилы из его рук. Словно в замедленном кино было видно, как падал Ханс, как сломалось древко, на которое он пытался опереться, и как оскользнувшись, бандит напоролся горлом на торчащие вверх зубья.

Внутри дома уже полыхало, но огонь ещё не добрался до стола. Стараясь не дышать, кинулся к Алике, хотел подхватить на руки и вдруг увидел её ладони… пробитые кривыми ржавыми гвоздями.

— А-а-а! — заорал я и, сдирая кожу с пальцев, попытался вырвать страшное железо. Не получилось. «Что делать? Что делать?!». Дым выедал глаза, мучительно хотелось кашлять. В панике я выдвинул ящик стола, нащупал вилку. Всунув её зубья под шляпку, выдернул гвоздь из столешницы. Потом второй.

5

Я уложил Алику на заднее сиденье машины. Ярость прошла, ужас притупился, разум умело загонял его в подсознание. Уже в каком-то полубреду достал аптечку и, роняя запоздалые слёзы, осторожно перебинтовал израненные ладони.

Дом полыхал вовсю, но это не волновало, ясно, что мы никогда сюда не вернёмся. И всё-таки, вырулив на холм, я не выдержал, выскочил из машины и подбежал к Хансу. Он таращился на меня пустыми полумёртвыми глазами и, вдруг как бы вспомнив, что произошло, схватился руками за вилы и попытался вытащить. Я ударил ногой, загнав зубья на всю глубину.

— Мучайся, — сказал, — и надейся.

Жар стоял невыносимый, джинсы бандита дымились, жить ему осталось недолго.

Дома Алика пришла в себя. Посмотрела на окровавленные бинты и заплакала.

— Ничего, до свадьбы заживёт, — неуклюже успокаивал я свою любимую девочку.

— Ты весь в крови, — прошептала она.

Я с удивлением осмотрел себя. Действительно.

Сменив одежду, вернулся к Алике.

— Надо найти Геру, — сказал твёрдо, — иначе нам не выжить.

Она плакала, умоляла не уходить, не верила, что справлюсь, боялась, что не вернусь. Мне и самому не верилось, но другого выхода не существовало.

— Прости, милая.

Я достал с чердака запасной гарпун, зарядил ружьё, сел в машину.

Начиналась гроза. Ветер яростно гнул деревья, по улице неслись вихри пыли, крупные капли дождя гулко стучали по крыше. Они напомнили мне забытую барабанную дробь из лучшей песни нашей давно распавшейся группы.

В ангаре горел свет. Чёрный джип поблёскивал мрачными стёклами. Гера где-то здесь. Тут же у входа громоздились наполовину разобранные иномарки, в глубине по центру стояли стеллажи с запчастями, за ними несколько стальных шкафов.

Я обогнул стеллажи по правому проходу, стараясь держаться на свободном пространстве. Если выскочит, успею выстрелить. Никого. Может, за шкафами? По стеночке, по стеночке.

Последнее, что я увидел — чей-то прыжок, доску, летящую мне в лицо, потом удар.

Очнулся в каком-то тусклом полумраке. Дёрнулся. Лязгнули наручники. Моя правая рука оказалась прикованной к толстой металлической трубе.

— Эй, утопленник! — услышал я голос Геры.

Сквозь мутную пелену проявились блеклые расплывчатые контуры предметов, приблизилась, бесформенно покачиваясь, призрачная фигура человека. Я потряс головой. Зрение понемногу восстанавливалось.

— Очухался? Ну и зря. Страшней помирать будет. А хочешь, ещё раз вырублю? Попроси, я добрый. — Гера наклонился, поднял с пола широкую тяжёлую доску.

Я напрягся, подтянулся сколько мог, отодвинулся назад. Гера усмехнулся:

— Не ссы, это быстро.

Резко выбросив ноги вперёд, я ударил его по коленям. Тяжёлая туша завалилась на пол, но неудачно — вбок и назад, иначе оставался бы шанс добить ударами в висок или по горлу. Я сглотнул липкую слюну, с горечью дивясь таким страшным мыслям.

Гера перевернулся, торопливо отполз подальше. Встал. Глянул удивлённо.

— Ну и сиди, смотри, как смерть приближается, а закричишь, пристрелю. — Он кинул взгляд на ружьё, валяющееся в сторонке, и выразительно посмотрел на меня.

Тут же спешно засуетился. Притащил из подсобки большой металлический контейнер для мусора, быстро размотал шланг. Понятно, готовит мне участь утопленника. Расчётливая сволочь. Захлебнувшегося легче списать по протоколам, как самоубийцу, в отличие от застреленного или удушенного.

Гера открутил вентиль. Шланг тут же выскочил и заплясал по полу, разбрызгивая воду по сторонам.

— Напор поменьше сделай, — подсказал я.

— Хочется пожить подольше?

— Конечно.

Бандит не последовал совету, подобрал шланг, направил бьющую струю внутрь.

— Люди знают, куда я отправился.

— Плевать. Отправился сюда, утонешь в том самом озере. Изнасиловал девочку, труп сжёг, а сам от страха утопился. Ханс с Мавром подтвердят.

— Уже не подтвердят.

— Ого! И их оприходовал? Однако! Они ведь хотели девочку спасти, а ты… Три трупа. Убедительный повод для самоубийства.

— Вот как ты всё