Кен Фоллетт - На крыльях орла
– В каком расследовании?
Этого Джордан не знал.
Когда Галлахер известил его обо всем этом, Пол был и озадачен, и встревожен. Он не был замешан в дорожно-транспортном происшествии, не оказался свидетелем преступления, не имел связей с ЦРУ… По поводу кого или чего велось расследование? В отношении «ЭДС»? Или это расследование просто было предлогом для удержания Пола и Билла в Иране, чтобы они продолжали заниматься компьютерами системы социального страхования?
Полиция пошла лишь на одну уступку. Али Джордан выставил тот довод, что полиция имела право конфисковать виды на жительство, которые являлись собственностью правительства Ирана, но не паспорта, представлявшие собой собственность правительства США. Генерал Биглари признал это.
На следующий день Галлахер и Али Джордан отправились в полицейский участок для передачи документов генералу Биглари. По пути Галлахер поинтересовался у Джордана, не думает ли тот, что существует вероятность предъявления обвинения Полу и Биллу в совершении правонарушения.
– Очень сильно сомневаюсь в этом, – ответил Джордан.
В полицейском участке генерал предупредил Джордана, что на посольство будет возложена ответственность, если Пол и Билл покинут страну любым путем – даже военным самолетом США.
На следующий день – 8 декабря, день эвакуации, – в «ЭДС» раздался телефонный звонок от Лу Гёлца. Консул узнал через «источник» в Министерстве юстиции Ирана, что дознание, в котором Пол и Билл предполагались выступить в качестве важных свидетелей, было расследованием по обвинению в коррупции пребывающего в заключении министра здравоохранения, доктора Шейхулислами-заде.
Для Пола стало чем-то вроде облегчения узнать наконец-то, по поводу чего заварилась вся эта каша. Он спокойно мог сказать ведущим расследование чистую правду: «ЭДС» не платила никаких взяток. Чьяппароне вообще сомневался в том, что кто-то подкупал министра. Коррупция иранской бюрократии была широко известна, но доктор Шейх – как сокращенно называл его Пол – похоже, был другого поля ягода. Получивший образование хирурга-ортопеда, он обладал проницательным умом и впечатляющей способностью улавливать малейшие детали. В Министерстве здравоохранения он окружил себя группой прогрессивных молодых технократов, находивших пути пробираться через дремучий лес бюрократических препон и добиваться выполнения дел. Этот проект «ЭДС» являл собой всего лишь часть амбициозного плана министра поднять иранское здравоохранение и систему социального обеспечения на уровень американских стандартов. Пол не верил, что доктор Шейх одновременно набивал себе карманы.
Полу было нечего бояться, если «источник» Гёлца говорил правду. Но соответствовало ли это истинному положению дел? Доктора Шейха арестовали три месяца назад. Было ли совпадением то, что иранцы внезапно сочли Пола и Билла важными свидетелями, когда Чьяппароне известил их о немедленном уходе «ЭДС» из Ирана, если министерство не оплатит счета корпорации?
После эвакуации оставшиеся люди «ЭДС» переехали в два дома и засели там за игру в покер в течение 10 и 11 декабря, священных дней Ашуры. В одном доме игра шла с высокими ставками, в другом – с низкими. И Пол, и Кобёрн играли по-крупному. Для защиты они пригласили двух «лазутчиков» Кобёрна – двух его контактных лиц в военной разведке, – которые были вооружены. За покерным столом не дозволялось никакое оружие, так что «лазутчики» были вынуждены оставить свое огнестрельное оружие в холле.
В противоположность ожиданиям, праздник Ашура прошел относительно мирно: миллионы иранцев по всей стране вышли на демонстрации протеста против шаха, но особой вспышки насилия не наблюдалось.
После Ашуры Пол и Билл вновь поразмыслили над тем, чтобы сбежать из страны, но их ожидало сильное потрясение. Для начала они попросили Лу Гёлца из посольства вернуть им паспорта. Консул ответил, что если он удовлетворит их просьбу, то будет обязан проинформировать генерала Биглари. Это будет равносильно предупреждению полиции, что Пол и Билл пытаются улизнуть.
Гёлц настаивал, что проинформировал «ЭДС» о своей договоренности с полицией, когда забирал паспорта, он, должно быть, упомянул об этом мельком, ибо никто не мог этого припомнить.
Пол вышел из себя. Почему Гёлц пошел на заключение какой-то договоренности с полицией? Он не был никоим образом обязан сообщать им, что делает с любым американским паспортом. Боже ты мой, содействовать полиции в удержании Пола и Билла в Иране было совершенно не его делом! Ведь посольство существует для того, чтобы оказывать помощь американцам, не так ли?
Не может ли Гёлц отказаться от своего глупого соглашения и потихоньку возвратить паспорта, возможно, проинформировав полицию парой дней позже, когда Пол и Билл будут в безопасности на родине? Ни в коем случае, отрезал Гёлц. Если он поссорится с полицией, те начнут досаждать всем вообще, а у Гёлца и так дел по горло с двенадцатью тысячами американцев, все еще пребывающих в Иране. Кроме того, имена Пола и Билла теперь были занесены в «стоп-лист» полиции аэропорта: даже со всеми документами в полном порядке они никогда не пройдут через паспортный контроль.
Когда известие, что Пол и Билл по-настоящему и прочно застряли в Иране, достигла Далласа, «ЭДС» и ее юристы развили бурную деятельность. Их связи в Вашингтоне не были столь хорошими, как при пребывании у власти республиканцев, но кое-какие друзья у них имелись. Те поговорили с Бобом Страусом, уроженцем Техаса, чрезвычайно влиятельной особой по улаживанию конфликтов; адмиралом Томом Мурером, бывшим председателем Объединенного комитета начальников штабов, знакомым со многими генералами, руководившими теперь военным правительством Ирана; и Ричардом Хелмсом, бывшим директором ЦРУ и бывшим послом США в Иране. В результате оказанного ими давления на Госдеп посол США в Тегеране Уильям Салливен поднял вопрос о Поле и Билле на встрече с иранским премьер-министром генералом Азхари.
Это не дало никаких результатов.
Тридцать дней, которые Пол дал иранцам на оплату их счета, истекли, и 16 декабря он направил письмо доктору Эмрани, официально прекращая контракт. Но Пол не сдавался. Он попросил кучку эвакуированных сотрудников вернуться в Тегеран в качестве знака готовности «ЭДС» попытаться разрешить все проблемы корпорации с министерством. Некоторые из возвратившихся работников, воодушевленные мирным характером Ашуры, даже привезли с собой свои семьи.
Ни посольство, ни юристы «ЭДС» в Тегеране не смогли узнать, кто именно приказал задержать Пола и Билла. Только отец Фары, Маджид, в конце концов вытянул информацию у генерала Биглари. Расследование вел следователь Хусейн Дадгар, чиновник среднего уровня в ведомстве прокурора, в отделе, ведавшем преступлениями гражданских служащих и обладавшем чрезвычайно широкими полномочиями. Дадгар занимался расследованием дела доктора Шейха, заключенного в тюрьму бывшего министра здравоохранения.
Если уж посольство не смогло убедить иранцев позволить Полу и Биллу покинуть страну и не было склонно потихоньку возвратить им паспорта, в таком случае не могло бы оно, по крайней мере, устроить, чтобы Дадгар как можно скорее допросил Пола и Билла, дабы те смогли на Рождество уехать на родину? Рождество не имело никакого значения для иранцев, заметил Гёлц, но вот Новый год – да, так что он постарается организовать встречу до этого праздника.
Во время второй половины декабря вновь вспыхнули беспорядки (и первым делом, которым занялись возвратившиеся сотрудники, была подготовка плана второй эвакуации). Всеобщая забастовка продолжалась, и экспорт нефти – наиболее важный источник доходов правительства – застопорился, сводя к нулю шансы «ЭДС» получить оплату. Поскольку лишь несколько иранцев выходили на работу в министерстве, заняться сотрудникам «ЭДС» было совершенно нечем, и Пол отослал половину из них на Рождество в Штаты.
Пол упаковал свои чемоданы, запер дом и переехал в отель «Хилтон», готовый при первой благоприятной возможности отправиться на родину.
По городу бродили всевозможные слухи. Джей Кобёрн уловил большую их часть в свои сети и принес наиболее интересные Полу. Самый тревожный сигнал поступил от Банни Флейшейкер, американской девушки, имевшей друзей в Министерстве юстиции. Банни работала на «ЭДС» в Штатах и поддерживала связь с корпорацией в Тегеране, хотя больше не являлась ее сотрудницей. Она позвонила Джею Кобёрну с сообщением, что Министерство юстиции планирует арестовать Пола и Билла.
Пол обсудил это известие с Кобёрном. Эта новость противоречила тому, что сообщало посольство США. Они сошлись на том, что рекомендация посольства была лучше, нежели совет Банни Флейшейкер, и решили не предпринимать никаких действий.
Пол спокойно провел рождественский день с несколькими коллегами в доме Пэта Скалли, молодого менеджера «ЭДС», добровольно изъявившего желание возвратиться в Тегеран. Жена Скалли Мэри также приехала обратно и приготовила рождественский ужин. Пол тосковал по Рути и детям.
