Сергей Самаров - Кроме нас – никто
– И по колесам… – сказал сержант-сапер. – У них и без того резина у всех, как бумага… И как ездить не боятся…
Они оба уже больше года воевали в спецназе и участвовали во многих операциях, со счета, наверное, сбились. И старший лейтенант Семарглов, хотя являлся командиром маленькой группы, предпочитал слушать, что ему подскажут, и командовать, показывая свое неумение работать из засады, не рвался. Легкость характера позволяла ему чужое мнение выслушивать и с толком использовать…
* * *– Никак этот выспался! – сказал старший лейтенант Вадимиров, в бинокль наблюдая, как, выйдя во двор, потягивается голый по пояс крупный волосатый мужчина. Мирный, наверное, житель, типичный. И даже пистолет в кобуре, подвешенный на поясе к тонкому ремешку, вовсе не обязательно говорит о том, что это душман. Мирные жители здесь тоже любят оружие, а душманы вообще в туалет ходят с автоматом. – И откуда только такие бессонные берутся!..
– Сердце у него большое… Прямо под пулю подставляет… – добавил ефрейтор Щеткин, снайпер взвода разведчиков, разглядывая того же мужчину через оптику винтовки.
И бинокль, и прицел снабжены приборами ночного видения. Без этого в разведке не обойтись. Тем более в такой операции, когда разведчикам поставлена задача – определить и уничтожить возможного наблюдателя до того, как он сам обнаружит спецназовцев в засаде.
– Собака красивая… – оценил старший лейтенант большущего волкодава с купированными ушами и хвостом. Волкодав, потянувшись, как и хозяин, подставил умную голову под хозяйскую руку. Рука легла на голову мягко, с любовью, которая ощущалась даже на расстоянии. Пальцы грубовато-добродушно потрепали пса за ухом.
– У нас в деревне был такой… Мужик из города переехал… На пенсию вышел и переехал… И собаку в сторожа взял… Ох, и зверюга! Его с лопаты кормили, чтоб руку не отхватил… Все цепи рвал…
– Этот, похоже, ласковый…
Во двор вышла девочка лет десяти, взяла несколько кривых поленьев из сарая, понесла в дом. Мужчина проводил ее взглядом и что-то строго сказал в спину. Девочка не обернулась, но заспешила. Пес, уловив интонацию хозяина, сердито гавкнул.
– Не очень-то и ласковый… Такой приласкает – как маму зовут, напрочь забудешь…
– Ладно… Ты улицу контролируй, а я посмотрю за этим… Что он так рано встал? Я такие ранние подъемы без тревоги не понимаю… А тревоги пока не наблюдаю…
Ефрейтор перевел прицел чуть в сторону и начал медленно поднимать ствол, чтобы просмотреть всю длину узкой, но прямой улицы.
Несколько минут наблюдение продолжалось молча. Ни на улице, ни во дворе ничего не происходило. Потом во двор к мужчине вышла женщина, вынесла рубашку, жилет и традиционную афганскую шапочку, похожую на высокий женский берет. Мужчина в сопровождении собаки отправился в сарай и выехал оттуда уже на мотороллере, отталкиваясь ногами от земли. И завел его только возле ворот.
– Та-а-ак… – обеспокоился старший лейтенант. – Кажется, есть желающий встретить колонну… Это уже меняет планы… Иванов-Петров-Сидоров!
Трое разведчиков, фамилии которых командир всегда произносил как одну, в несколько стремительных прыжков оказались рядом.
– Так, мальчики… Перекрыть дорогу. Человек на мотороллере. Пропустить нельзя. Стрелять нежелательно. С ним может быть большая собака. Понятно?
– Так точно, – за всех, как обычно, ответил Сидоров и показал прикрепленную к поясу тонкую веревку. – Шлагбаум выставим… А собака… Что собака? У нас Петров специалист по собакам. Обеспечит…
– Вперед! Щеткин страхует с места!
Ефрейтор кивнул. Солдаты тут же исчезли в темноте, спускаясь напрямик к дороге. Старший лейтенант Вадимиров, как ни старался, не услышал ни звука. Аккуратно спускались. И старший лейтенант перевел бинокль на дорогу. Мотороллер работает не так слышно, как мотоцикл. Надо не выпускать человека из вида…
* * *Майора Солоухина больше всего волновал тот же самый вопрос, что и старшего лейтенанта Семарглова, – при том, что из-за сильной пыли на дороге видимости нет никакой и автомобили вынуждены держать основательную дистанцию, поместится ли вся колонна в заминированном участке? Предварительный расчет был на то, что первая машина взрывается на обычной фугасной мине и запирает ущелье, делая движение вперед невозможным. Замыкающая группа во главе с Семаргловым приводит в действие мину с дистанционным взрывателем, чтобы взорвать замыкающую машину. Остальные мины установлены внизу из расчета проверенной психологии поведения отряда моджахедов. Опыт боевых действий здешний отряд имеет, и командир без труда сможет определить по частоте стрельбы, что спецназовцев в засаде немного, и они, из-за растянутости колонны, сами вынуждены растянуть строй. И пожелает атаковать. И подготовка к атаке обязательно должна заставить «духов» искать предварительное укрытие в придорожных камнях, когда-то скатившихся со склона и потом отодвинутых с дороги чьими-то стараниями. Такие действия естественны, поскольку камень представляет собой лучшее укрытие, чем машина, которая всегда готова взорваться. Там, среди камней, по всей длине коридора установлены мины-лягушки.[6] Эти мины имеют большую площадь поражения и способны сорвать любую атаку, которую из пылевого облака организовать вполне возможно, потому что спецназовцам в засаде не видны действия душманов. А бестолковую атаку, которая только и останется возможной из-за взрыва мин-лягушек, спецназовцы своими малыми силами остановить смогут без проблем.
Главное, чтобы колонна поместилась в зону минирования. Тогда расчет Солоухина должен оправдаться полностью.
– Топорков! – позвал майор.
Капитан оказался рядом.
– Выходи на связь. Вызывай авиацию. Самолеты уже должны быть в воздухе. «Шмели» не успеют… Скоординируй время. Предупреди летунов, что мы можем закончить дело раньше. Тогда будем сигнализировать ракетами. Пусть одновременно гонят транспорт для нас. Пока долетят, мы все дела закончим и можем сниматься…
– Понял… – капитан оглядел темноту, пытаясь глазами найти место, где устроился его радист младший сержант Савельев.
Темнота ничего не подсказала, но подсказала память. И капитан заторопился…
* * *– Да от тебя, дружище, пыли не меньше, чем от грузовика… – сам себе под нос пробормотал старший лейтенант Вадимиров. – А собака вообще пылит, как трактор…
Мотороллер двигался по дороге медленно – слабосильный, да и по виду очень изношенный, старый. И складывалось такое впечатление, что он еле-еле успевал вырываться слабым светом фары из пыльного облака, им самим поднятого. Точно так же, утопая в пыли, бежала в стороне собака. И тоже облако за спиной оставляя. Правда, не такое большое, хотя, в отличие от двух колес мотороллера, имела четыре лапы. Нетемная ночь позволяла рассмотреть все это и при выключенном приборе ночного видения.
Вадимиров перевел бинокль дальше, чтобы посмотреть на своих солдат. Теперь уже только прибор ночного видения позволил ему разглядеть их, притаившихся за камнями в самом узком месте, там, где ущелье выходит к широкой равнине и запирается тем самым кишлаком, из которого вышли мотороллер с собакой. Иванов-Петров-Сидоров уже заняли позицию. Иванов с Сидоровым, чуть не удобства соблюдая, пока время давало такую возможность, устроились за большими валунами по обе стороны ущелья. Бинокль позволил рассмотреть тонкую шелковую веревку в их руках. Все правильно. Веревка из комплекта. Стоит в последний момент натянуть ее, и она, как струна, аккуратно срежет голову седока мотороллера.
Но… Собака… Собака способна доставить больше беспокойства человеку, чем другой человек, и это общеизвестно. Вадимиров сам однажды имел возможность убедиться, как только семь выпущенных одна за другой пуль из пистолета Макарова смогли остановить такую собаку. Даже автоматные очереди не всегда справляются с ними. Эти туркменские волкодавы, как их называют, хотя распространены они во всей Средней Азии и на Кавказе, удивительно живучи, могучи и бесстрашны. Но и против них у разведчиков есть «лекарство»…
По мере того, как ущелье сужалось, собака начала обгонять мотороллер, словно почувствовала впереди опасность. Даже при полном отсутствии ветра, может быть, не запах, а просто врожденный инстинкт сторожевого животного погнал пса вперед. Мужчина на мотороллере тоже сначала добавлял скорость, чтобы не попасть в пыль, собакой поднятую, но большое количество камней на дороге не позволяло ему разогнаться. А собака стремилась вперед и вперед. И это уже становилось опасно…
– Щеткин… Готовьсь! – подал команду старший лейтенант.
– Готов… – хладнокровно и едва слышно ответил снайпер и слегка повел стволом в одну сторону, потом в обратную, расслабляя затекшие руки и напрягая глаз.
Старший лейтенант понял, что Щеткин просматривает возможность стрельбы и в собаку, и в седока мотороллера.