Сергей Зверев - Группа крови
– Подъем! Всем покинуть боксы. Повторяю…
В один из дней после обильного завтрака к Громову подошел полковник Ремизов и сообщил:
– Тебя срочно требует инструктор по стрельбе, он в шестом блоке.
Виталий торопливо вбежал в узкий предбанник опостылевшего тира и увидел невозмутимого Академика, державшего в руках тяжелый бронежилет. Крокодила почему-то нигде видно не было.
Инструктор нацепил на лейтенанта пулезащитный костюм и молча раскрыл перед ним железную дверь.
Громов еще ни разу не заходил в этот таинственный отсек, поэтому внимательно осмотрелся. В дальнем углу лежали спортивные маты – большего он увидеть не успел, так как свет неожиданно погас.
В эту секунду яркая вспышка ослепила Виталия, раздался оглушительный звук выстрела, и молодой человек ощутил сокрушительный удар в защищенную грудь. Глухая боль пронзила замутненное сознание, вползая гремучей змеей в отдаленные закоулочки мозга. Сокрушительная сила крупнокалиберной пули бросила тело навзничь.
Падая на спину, Громов рефлекторно произвел два скоропалительных выстрела в темный угол загадочной комнаты в ответ на яркую, ослепительную вспышку.
Неожиданно включился яркий свет – Виталий невольно зажмурился, успев уловить краем глаза размытый силуэт человеческой фигуры с наведенным стволом; согнутый палец лейтенанта самопроизвольно нажал на спусковой крючок, посылая две звонкие пули в маленькую голову промелькнувшей тени.
Только сейчас Громов сообразил, что это всего лишь очередной тест и последующие выстрелы могли оказаться напрасными – можно было запросто попасть в инструктора.
Наконец ослепленные зрачки привыкли к вспыхнувшему освещению, и Виталий обнаружил, что в дальнем углу тренировочной комнаты стоит деревянный манекен, искусно закамуфлированный под человека.
Массивная дверь распахнулась, и на пороге возникла улыбающаяся физиономия самодовольного Крокодила. Он наставительно произнес:
– Ну что ж, три бала. Давай разбирать ошибки. – По ироничному тону можно было догадаться, что дотошный инструктор злорадствует наличию таковых. – Во-первых, ты был обязан осмотреться за ту секунду, пока была возможность; во-вторых, как только погас свет, надо было переместиться; в-третьих, сразу после прозвучавшего выстрела ты должен был не только произвести ответную серию, но и поменять место. Перекатиться, например.
Виталий, поднимаясь с пыльного пола, угрюмо кивал склоненной головой, признавая бесспорную правоту Крокодила.
– Уроки продолжаются. – Саша неудовлетворенно окинул презрительным взглядом растерянного ученика и указал мускулистой рукой на выход: – Пойдем.
Громов вновь оказался в предбаннике и сделал первый шаг по направлению гулкого коридора. В этот миг прозвучала длинная автоматная очередь, и молодой лейтенант, сделав головокружительное сальто, влетел обратно в узкую комнату.
Хохот Крокодила огласил низкие своды бетонного блока.
– Что же ты не стреляешь? Ха-ха-ха! Где же твоя реакция? – Курчавый инструктор в открытую издевался над новичком.
И тут в разговор вступил молчавший до этого Академик:
– Сашок, – его глаза зло сверкали из-под густых бровей, – данный тест не был предусмотрен. Ты же знаешь, что инструкциями запрещено подвергать молодого курсанта двойному стрессу в течение десяти минут.
Крокодил по-прежнему покатывался от смеха. Ему было приятно смотреть на обескураженное лицо Громова, растянувшегося на цементном полу. В этом веселье было что-то откровенно садистское.
Ответ прозвучал грубо и вызывающе:
– Да наплевать мне на все их гребаные инструкции. Пусть эти козляры-психологи свернут их тонкой трубочкой и засунут себе в одно место. – Насмешливые глазки говорящего буравили собеседника. – В бою все инструкции как промокашка для менструации.
Лицо Академика посерело: тугие желваки быстро задвигались на квадратных скулах. Порывисто развернувшись, он вышел в коридор, не оглядываясь на охамевшего коллегу.
В спину уходящему донесся ехидный смешок Крокодила:
– Иди, пожалуйся «папочке», пусть он тебе слюни подотрет. – Под «папочкой» Александр подразумевал полковника Ремизова. – Уче-е-еный, хер моченый, – злорадно процедил он.
Когда гулкие шаги ушедшего отзвенели, на круглом лице кучерявого не осталось и следа от былой улыбки – что очень поразило наблюдательного Громова, – а только выражение крайней злости.
Переведя суровый взгляд на новичка, грубый инструктор пробурчал:
– Чего расселся, как петух на насесте, ну-ка бегом в тир. Программа номер четыре – сдашь зачет через полчаса.
Виталий окинул старшего неприязненным взглядом, сплюнул и не торопясь отправился в тир.
Этот пренебрежительный жест не остался незамеченным. Крокодил легко нагнал удаляющегося Грома, дернув его за матерчатый рукав камуфлированной куртки:
– Ты, сука, на кого плюешь? Я тебе не шлюха подзаборная…
Неожиданно для себя Виталий упер вороненый ствол табельного оружия в бугристый живот надоевшего собеседника и зловеще прошипел, явственно ощущая, как дрожит сведенный палец на спусковом крючке:
– Слушай ты, урод вонючий, я тебе не пацан зеленый, а российский офицер и терпеть твои выходки не намерен.
– А мы, кадровики ФСБ, – соль земли, неодворянство! – попытался возразить собеседник, но Громов не дал ему закончить:
– Ты и так слишком многое себе позволяешь. Сейчас продырявлю твои гнилые потроха, а потом придумаю какой-нибудь несчастный случай на производстве. – Лейтенанта так и подмывало разрядить в оппонента всю оставшуюся обойму, но вместо этого он произнес: – Академик с радостью пойдет в свидетели.
– Гром, да ты чего? Я же пошутил. – Голос Крокодила звучал непривычно испуганно и хрипловато. – Мы же друзья-приятели… Я же не со зла… Так положено… Такая программа подготовки…
– Козел ты, Шурик! – выдавил из себя Виталий и вновь сплюнул, попав тому на кроссовки.
Громов бодро зашагал по гулкому коридору, не оглядываясь на застывшую в оцепенении фигуру Крокодила. В гудящей голове был полнейший винегрет, но думать ни о чем не хотелось. Он был зол на себя за проявленное малодушие, ведь не зря говорят, что коль скоро вытащил оружие – стреляй.
Одним кровным врагом в еще недолгой жизни Виталия стало больше…
* * *Ветер носил по небу серые рваные облака, и это предвещало, что погода скоро испортится. Накрапывал нудный дождь, и он окончательно прогнал немногочисленных прохожих под навесы, в кафетерии и во дворы.
Вика торопливо шла по малолюдной Остоженке, бросая опасливые взгляды на угрюмый небосвод. Тонкая полоска пешеходной дорожки вела к Зубовскому бульвару, к спасительной станции метро «Парк культуры».
«Только бы успеть добежать», – пронеслось в голове девушки.
Зигзаг вспыхнувшей молнии разрезал грозовую тучу. На серый асфальт упали первые огромные капли надвигающегося ливня.
Вика посетовала, что оставила дома зонтик. Быстрые шаги сменились трусцой.
В эту секунду чуть впереди очаровательной девушки тормознул черный «Мерседес», и донесся сочный бас с кавказским акцентом:
– Дэвушка! Эй, дэвушка! Зачем так бэжать? Садысь, падвэзу. – Дверца блестящей тачки распахнулась, и перед изумленной Викой возникла упитанная фигура кучерявого горца с огромными черными усами. – Подожди, красавиц! – проблеял прилипала.
Дождь между тем превратился в настоящий тропический ливень – тонкое платьице промокло насквозь, резко очертив девичью грудь и манящую впадину между крепких, упругих бедер.
Кавказский донжуан не мог отвести зачарованного взгляда от соблазнительно открывшихся женских прелестей, обтянутых тонким лоскутом полупрозрачной влажной материи.
Девушка попыталась прошмыгнуть под толстой ручищей наглого незнакомца, но неожиданно для себя оказалась в цепких объятиях разгоряченного джигита.
– Давай ехат, – прошипел он, увлекая сопротивляющуюся блондинку к черной машине, – сэйчас савсэм мокрый уже будышь, да!
Вырываясь из волосатых лап незваного ухажера, Вика негромко вскрикнула. И тут ее зовущий взгляд встретился с внимательными глазами солдата, стоящего у железных ворот воинской части; молоденький сержант переминался с ноги на ногу, явно размышляя, как поступить.
– Помогите! – во весь голос закричала перепуганная девушка, обращаясь к застывшему вояке. – У меня парень служит в армии…
Либо последний довод произвел на военного должное воздействие, либо сыграло роль то, что на отчаянный крик выбежали еще двое служивых, – только теперь заторможенный сержант подскочил к «мерсу» и резко дернул горячего гостя столицы за короткий рукав сорочки.
Тот слегка опешил от такой наглости, но девушку все же отпустил. Безумные глаза потревоженного кавказца метали сокрушительные громы и молнии, как не на шутку разошедшаяся непогода.
Толкнув парня в крепкую грудь, он досадно пробасил:
