Владимир Колычев - Брат, вспомни все!
Зато Лева был в курсе всех его дел.
— Брат, а у тебя не галлюцинации? — спросил он, когда представился удобный случай.
— Шифер дымится, — поставил себе диагноз Игорь.
А на другой день возле своей машины он увидел… Анжелу. Собственной персоной. Стоит, глазки опущены, губки поджаты. То ли дуется на него, то ли стесняется. А возможно, и то и другое.
Роскошное кожаное пальто на ней, песцовый ворот, золотые сережки с брюликами, изящная фирменная сумочка, в ней дорогая косметика от Диора.
В начале девяностых Анжела активно занималась челночным бизнесом. Скопила кое-какой капитал, открыла магазинчик, затем второй. Сейчас она уделяет бизнесу не так много времени, как раньше. Больше отдыхает, чем работает. Но дела у нее идут неплохо. Квартирка собственная, ремонт дорогой, австрийская мебель. Одевается хорошо. Драгоценности. Машина в гараже. Редко-редко она ездит на ней. Панически боится садиться за руль. У каждого свой бзик. Говорит, на такси ей ездить даже удобней.
Игорь подошел к ней с мрачным видом. Не рад он был встрече с ней, не рад.
— Ты меня ждешь?
— Да, тебя…
— Ты где-то пропадала.
— Я уезжала к маме.
— Далеко?
— Пермская область… Я все время думала о тебе… На глаза Анжелы навернулись слезы.
— Только не надо устраивать сцен.
— Извини, если что не так…
Одна слеза уже скатилась по ее щеке и капнула на песцовый ворот.
— Зачем ты здесь?
— Я должна сказать, что ты очень дорог мне… Но мы не должны больше видеться. Никогда…
Сцена из дешевого мексиканского телесериала. Она жутко раздражала Игоря. Но ключевая фраза успокоила его. Они не должны больше видеться. Разве ж он против этого?
— Мне будет тебя не хватать, — на всякий случай сказал он.
— А я без тебя не смогу жить.
— Глупости. Ты еще молодая. Красивая. Найдешь кого-нибудь.
— Ты самый лучший. Опять двадцать пять.
— Поехали, я отвезу тебя домой.
— Да, отвези…
Всю дорогу Анжела молчала. И Игорь не хотел навязывать ей разговор. Снова слезы — этого он не хотел. Хватит, сыт по горло.
Он подвез ее прямо к подъезду. Остановился. И только после этого Анжела обернулась к нему, глянула на него покрасневшими от слез глазами.
— Ты совсем ко мне равнодушен…
— Не совсем. Но у меня есть жена. И ты, извини, мне не нужна.
— Зачем ты со мной так?
Анжела вышла из машины и с понурой головой поплелась домой.
Действительно. Зачем он с ней так грубо?
Игорь вдруг поймал себя на мысли, что он не хочет, чтобы Анжела уходила. И он бы даже обрадовался, если бы возникли проблемы с системой зажигания. Но двигатель работал исправно, и его машина легко тронулась с места.
Он ехал домой. К любимой жене. Анжела оставалась одна. Он бросил ее. Она ему больше не нужна.
А может, нужна?..
* * *Март месяц. Зима еще не совсем сдала свои права весне. Но природа оживает. Мужчин все сильней тянет к женщинам, а тем все трудней бороться с соблазнами.
Но у Никиты проблем с сексом нет. Пусть и не часто он занимается любовью с Мартой. Три-четыре раза в неделю, при этом никаких излишеств. Но ему вполне хватает. Ведь он живет с любимой женщиной.
Но вот у Аллочки, его секретарши, похоже, проблемы. Девчонка она еще молодая. Незамужняя. Ей гулять хочется. Особенно сейчас, с началом весны. С каждым днем ее взгляд становится все жарче, юбочка все короче. А ведь он считал ее скромницей. Вот, значит, как весна влияет на людей. Самим себе изменять начинают.
Сегодня Аллочка превзошла себя. Блузка у нее с глубоким вырезом, а в нем аппетитно налитые груди. И юбка совсем короткая. Потрясающе красивые ноги открыты чуть ли не по всей длине. Губы накрашены ярче, чем обычно. Ресницы удлинены. Не девчонка, а картинка…
В глазах у нее соблазн, на губах искушение, в каждом движении томление. Девочка созрела…
Только Никите ее сексуальная озабоченность не нравилась. Да, он нарочно посадил в приемную смазливую девчонку. Секретарша директора — как бы лицо фирмы. А потом Аллочка далеко не глупая. Но к чему эти страдания мартовской кошки?
— Алла Геннадьевна, через часик зайдете ко мне, — проходя мимо нее, официальным тоном велел он.
— Да, конечно, Никита Германович, — ничуть не смутилась она.
Но должна же она была заметить его недовольство. И сделать соответствующие выводы… Если она поймет все правильно, то за этот час успеет сменить вид с вульгарного на деловой. А нет, будет серьезный разговор…
Никита устроился в своем кресле. Хотел вызвать к себе Сапунова. Но тот сам к нему прибыл.
— Аллочка разит наповал, — с порога заметил он. — Я в трансе…
— Штаны не лопаются?
— Да нет, они у меня по швам крепкие. Специально такие подобрал. К весне готовился.
— Да, весна великая сила…
— Не то слово. Кстати, именно поэтому нужно увеличить штат спецсекретариата. Уж больно клиенты общительными стали.
— А этого гм… общения им не хватает?
— Не хватает.
— Спецсекретариат на твоей совести. Поступай, как сочтешь нужным. Ты мне, Коля, обстановочку с Шалманом обрисуй.
— С этим все в порядке. Разведка доложила точно — хмурые тучи на границе больше не ходят. В общем, успокоился Шалман. Никаких поползновений в нашу сторону… Да оно и понятно. Понял, дубинушка, что с нами шутить нельзя. Зубы-то у нас острые.
— Тогда пусть твои орлы не кружат над моим телом.
После наезда на Шалмана Сапунов усилил охрану Никиты. И никакие уговоры не помогли. Уперся рогом в землю — водитель, к нему плюс телохранитель и ни единым человеком меньше.
Но теперь, по уверению того же Сапунова, опасность со стороны Шалмана Никите больше не грозит.
— Да? А вот тут ты не угадал, друг мой! Я к тебе еще сокола одного своего приставлю.
— Эй, чего ты так разошелся?
— А ничего… Сам знаешь, «Эсперанто» считают одним из самых крутых отелей столицы. Иностранцы валом сюда валят. А многим, между прочим, это не нравится. Могу даже подробно изложить, кому именно…
— Ну, думаю, подробности можно опустить.
— Пока опустим. Пока… В общем, число твоих врагов, Никита, неуклонно растет…
— Пассивных врагов.
— Пока пассивных… Короче, как я сказал, так и будет. И никакие возражения в расчет не принимаются. А если будешь упрямиться, ищи себе нового начальника службы безопасности.
— Все, все, сдаюсь! — поднял руки Никита.
— Капитуляция принята!
Они обсудили еще ряд вопросов. А потом Сапунов ушел.
И ровно через минуту появилась Аллочка.
Развязной походкой от бедра она прошла через кабинет. Остановилась в двух шагах от Никиты. Все ясно, никаких выводов девчонка не сделала. Ее наряд еще больше шокировал своей вульгарностью.
— Присядь, — Никита показал на диван.
Аллочка села. И он тут же пожалел об этом. Нужно было видеть, с каким упоением она положила ногу на ногу. Никита это видел. А еще он видел, как задралась ее юбка. Еще миллиметр-два, и покажутся трусики. Если они, конечно, на ней есть.
И это не все. Только сейчас Никита обратил внимание, что под блузкой у Аллочки нет лифчика. Ее сочные грудки стоят сами по себе. Сквозь белую шелковую ткань угадываются кнопочки сосков.
Картинка умопомрачительная. Ни один мужчина с нормальной сексуальной ориентацией не мог бы остаться равнодушным. Никита с полной уверенностью причислял себя к ним и не страдал импотенцией.
— Алла… — начал он.
Голос его предательски задрожал.
— Что, Никита Германович? — с придыханием спросила она.
Взгляд ее полыхал блудным огнем.
— Алла, ты это, встань…
— Да, конечно, как скажете.
Она поднялась с дивана. Но ее ноги по-прежнему лезли в глаза.
— Алла, я понимаю, весна на дворе, но…
Никита запнулся. От волнения он не мог подобрать нужные слова.
Зато Аллочка за словом в карман не лезла.
— Весна, Никита Германович, весна, — томно вздохнула она. — Травка зеленеет, солнышко блестит. И любить хочется…
— У тебя парень есть? — спросил Никита.
— Вот видите, Никита Германович, вы даже не знаете, как я живу. С кем общаюсь, с кем дружбу вожу. Нет, парня у меня нет. В этом-то и проблема…
— Так с твоей внешностью найти парня проще простого. Да любой только рад будет.
— А мне любой не нужен. Мне настоящий мужчина нужен. А настоящие мужчины в этом мире исчезли как вид.
— Совсем исчезли?
— Нет, единичные экземпляры остались… Вот вы, например…
— Что я?..
— Вы, Никита Германович, настоящий мужчина…
Аллочка подступила к нему. Бесстыдно присела на краешек его стола. Совсем близко к нему. Никита видел, как учащенно вздымается ее грудь. Он чувствовал ее взволнованное дыхание. Аромат ее свежего тела и французских духов пьянил, будил дикие желания.
