Альберт Байкалов - Сыщик мафии
Добрый понимал, что это лишь иллюзия спокойствия, но ничего другого придумать не мог, полностью вкусив прелести состояния ожидающего казни человека.
– Повторить? – держа на весу бутылку, спросил бармен.
Добрый поднял на него отяжелевший взгляд. Веснушчатый паренек со смешно оттопыренными ушами и тонкой шеей, торчащей из воротничка белоснежной сорочки, замер в ожидании ответа. Добрый кивнул и, с безразличием наблюдая за струйкой водки, медленно наполнявшей его стакан из никелированной трубки надетого на горлышко дозатора, стал размышлять, как быть дальше. Пока его никто не трогает. Хотя кто может тронуть, если даже мать не знает, куда он уехал? Мать! Потянувшаяся к стакану рука замерла на половине пути и безвольно упала на холодную стойку. А что, если он к ней придет? Перед глазами возникло лицо Сухаря. Подозрительно осторожный взгляд бесцветных глаз пробрал до костей, словно этот человек и впрямь стоял сейчас по другую сторону стойки. Стоял и смотрел на него, как питон на загнанного в угол птенца.
Добрый отложил в сторону трубку сотового телефона, взял стакан и, не поднимая, потянул его к себе. С силой упавшая на плечо ладонь заставила его вздрогнуть и замереть. Странно, но, не оборачиваясь, он увидел за своей спиной Сухаря, даже отчетливо различил морщинки от прищура в уголках глаз, уловил запах простого одеколона.
– Ты думал, что я тебя не найду? – Спокойный, холодный голос уверенного в себе человека над самым ухом сковал мышцы, лишил возможности двигаться, думать, дышать… Будто бы вся жидкость, из которой состоит человек, вмиг превратилась в лед.
– Э…
– Что?
– И-ии! – пропищал Добрый, отчего-то решив, что через мгновенье ощутит, как холодная сталь металла, с хрустом разрывая мышцы и раздвигая ребра, войдет в его спину.
– Сдал меня, гаденыш? – прошипел Сухарь.
– Нет… Ты не так…
– Все так. Я как узнал, что тебя «приняли», так «ноги сделал» и не ошибся, менты всю хату перевернули. Сразу скумекал, чьих рук дело.
– Что хочешь… Ты же меня знаешь, – сипел Добрый.
Официант сделал вид, будто не замечает разговора, и отвернулся к телевизору.
– Сейчас выходишь вместе со мной на улицу, – стал инструктировать Сухарь. – Садишься в тачку…
– Ты меня убьешь?
Отчаявшись, Добрый умышленно задал вопрос громко, с таким расчетом, чтобы его услышал официант. Но и на этот раз тот даже ухом не повел, да и музыка гремела на весь зал.
– Вперед! – Сухарь развернул Доброго за плечо и подтолкнул к выходу.
Неожиданно Добрый понял, что эти несколько шагов до дверей – единственный шанс, который он может использовать, чтобы остаться в этом мире. Другого выхода у него больше не будет, а потому данную оплошность Сухаря надо использовать. «Но как?» – лихорадочно думал он. В карманах нет ничего, чем можно было бы вывести его из строя хотя бы на время. Стоп! Взгляд задержался на бутылке вина, стоящей на краю столика у выхода. Шаг, второй, третий… Пора! Добрый развернулся к Сухарю и со всего размаху двинул ему носком ботинка аккурат между ног.
«Ух! – Сухарь согнулся, схватившись двумя руками за причинное место. – У-уу!»
Не теряя времени, Добрый схватил со стола бутылку, размахнулся и со всего размаха опустил ее на затылок негодяя. Взрывом брызг вина и мелких осколков сбросило со стульев людей. Завизжали женщины.
Что было дальше, Добрый не видел. Развернувшись, он пулей вылетел на улицу и устремился к стоянке. Следом никто не бежал, и он постепенно перешел на шаг. На небольшой бетонной площадке стояли два десятка машин, среди них, в самом дальнем углу, неприметная «Лада».
Добрый, не раздумывая, устремился к ней. Двинув локтем по стеклу, он сморщился от боли, но тут же взял себя в руки, сунул руку в разбитое окно и открыл дверцу…
Сдавленный женский крик какое-то мгновенье казался Пятаку продолжением сна. Но, поняв, что в номере включили свет, он открыл глаза и обомлел. В кресле, вытянув ноги, обутые в ботинки на толстой подошве, сидел здоровенный амбал в кожаной куртке. Бобрик черных волос серебрился талыми снежинками. Рядом стоял еще один. Этот был в коротком пальто и держал руки в карманах.
– Кто вы? – Пятак сел и наконец увидел Кэт. Прижимая к груди край одеяла, она скорчилась на подушке, вжимаясь в спинку кровати.
– Бухали? – Сидевший в кресле громила потянул носом воздух.
– А ты думал, – хмыкнул его дружок. – Ухом никто не повел, когда вошли.
– Как вы сюда попали? – Пятак бросил взгляд на столик. Среди тарелок с объедками сыра и помидоров стояла недопитая бутылка водки.
– Ногами, – хмыкнул громила.
– А вы с чего так расслабились? – Его дружок взял со стола пробку от бутылки, повертел в руках и запустил в голову Пятаку. От неожиданности тот отпрянул, но она угодила ему аккурат в переносицу.
– Вы кто? – взревел вне себя от ярости Пятак и вскочил, прижимая к животу одеяло. Однако Кэт цепко держала свой край, и он предстал перед гостями во всей красе.
– Одевайся! – брезгливо скривился громила.
– Ребята, вы ничего не попутали? – неожиданно спросила Кэт.
– И ты тоже, – перевел он взгляд на нее.
– Рукав, а она ничего, – неожиданно восхитился мужчина в пальто.
– Послушай, Лева, ты чего такой озабоченный с утра? – хмыкнул Рукав.
– С чего ты взял? – как мальчишка смутился мужчина. – Это так… Как его… В общем, комплимент!
Пятак прыснул со смеха. Однако ответ Рукава тут же напрочь отбил желание веселиться.
– Давай еще влюбись! Тебе ее скоро убивать придется! – пригрозил тот.
Лихорадочно соображая, что все это может значить, Пятак стал одеваться.
«Не может быть! Как это нас решили убрать? – стучало в висках. – За что? – сам себя спросил он и сам же ответил: – А мало ты денег перевез? Ведь если посчитать рейсы, можно с большой точностью определить и сумму».
– Отвернитесь! – потребовала Кэт.
– Еще чего?! – скривился Лева.
– Мне в душ надо.
– В морге помоют, – продолжал веселиться Рукав.
– Скорее это вам придется туда отправиться. – Кэт решительно встала.
– Вы бы хоть объяснили, – окончательно придя к выводу, что эти двое гостей точно знают, зачем и к кому пришли, попросил Пятак.
– Да вот боюсь я пока говорить, – признался Рукав. – Не знаю, что вы можете выкинуть.
– Неужели вместо денег в сумке «куклы»? – попыталась угадать Кэт. – Не получится нас на понт взять. Мы от начала до конца…
– Машины нет на месте, – не дал ей договорить Рукав.
– Что?! – в один голос спросили Пятак и Кэт.
– Что слышали, – подытожил сказанное дружком Лева. – Сейчас будем разбираться, кто это мог сделать.
– Ни хрена себе! – Пятак медленно опустился на кровать.
– Вы же не думаете, что это мы? – срывающимся голосом спросила Кэт.
– Думать не наше дело, – хохотнул Лева. – Наше дело заставлять говорить.
– Если мы что-то решили намутить, то уж точно после всего не остались бы, – заметил Пятак.
– То, что вы не свалили, еще ни о чем не говорит, – со знанием дела заметил Рукав.
– Во-во! – поднял вверх палец Лева. – Может, специально? Скинули подельникам информацию, и баста…
«Может, уложить их здесь да рвануть куда глаза глядят? – неожиданно подумал Пятак, завязывая на ботинках шнурки. – Если действительно что-то серьезное случилось, нам с Кэт хана. Должен же кто-то ответить? Вот и сделают из нас «стрелочников». Предъявят заказчику перевозки наши уши… А так, хоть какой-то шанс есть, да и деньги скопить на первое время успели…»
– Хватит трепаться, пошли! – с шумом поднялся Рукав.
Пятак выпрямился и оглянулся на Кэт. Она уже оделась. Черный свитер, такого же цвета джинсы. Осталось надеть только куртку.
Тем временем Лева, отвлекшись, повернулся к двери.
Пятак вздохнул и шагнул к Рукаву. В последний момент громила отпрянул, но кресло, с которого он встал, не дало отступить, и он рухнул в него. Пятак же пошел до конца и с размаху двинул основанием кулака Рукаву по темени.
– Ах ты, сука! – вытянув вперед руки, пошел на него Лева.
Однако Пятак умел драться, и инициатива была у него. Он шагнул навстречу и присел, проваливая Леву вперед. В следующий момент тот охнул от удара кулаком в печень. Но неожиданно Пятаку помешал Рукав.
Придя в себя, он наклонился вперед и, не вставая с кресла, воткнул ему в шею ствол пистолета:
– Замри!
Сидя на упаковке с деталями разобранного письменного стола, Матвей с тоской наблюдал, как двое рабочих снимают старую дверь. Оба мужчины были гастарбайтерами, впрочем, как и остальная часть бригады. Где их откопал Дешин, можно только догадываться. Ясно было только одно, эти четверо азиатов до встречи с ним вели образ жизни далеко не законопослушных граждан. Теперь, при упоминании фамилии полицейского, их глазки округлялись, а нижняя челюсть отвисала.
