Сергей Самаров - Убойный калибр
– Он сам или его винтовка? – спросил старший лейтенант.
– При чем здесь винтовка? Винтовку можно и сменить, а снайпера такого уровня не сменишь.
– Так вот, по моей аналогии, Бахтияров – снайпер, а сам Снайпер – это только его винтовка.
– Вижу в этом логику и готов согласиться. Значит, вы, Олег Павлович, предлагаете затребовать дело Бахтиярова к нам и объединить в одно производство?
– Я предлагаю включить в нашу группу человека, который занимается Бахтияровым. Он наверняка уже множество документов проработал, и нам не понадобится перелопачивать все снова.
– Не самое простое решение, если учесть личность подполковника Шахабутдинова.
– Кто такой подполковник Шахабутдинов? Чем он вам не нравится, Кабир Нафизович?
– Рекордсмен, майор Адамов, проработавший в его группе, вытянул два с небольшим месяца. Остальные пишут рапорты и переходят на любую другую службу уже через месяц. Файзутдин Турсунович – не просто тяжелый человек. Он очень тяжелый человек. Работоспособный – да. Два ведра зеленого чая выпьет – и двое суток не спит, работает. И других заставляет рядом находиться. Не интересуется ничьим мнением. Все всегда, как считает, знает лучше других. Не позволяет проявлять самостоятельности. Если объединить наши группы, он станет руководителем группы просто по старшинству звания. И мы вообще ничего делать не сможем. Только будем ему докладывать и искать то, что он захочет найти. А это, как другие говорят, практически никогда невозможно. К тому же он к русским относится как к людям второго сорта.
– Значит, следует просто забрать у Шахабутдинова дело.
– Каким образом? У нас это бывает не так просто. Горцы – народ обидчивый. И один не захочет обижать другого, особенно если другой – сам по себе человек сильный или связи имеет сильные. По крайней мере, я, хотя не самый робкий человек по своей натуре, не стану связываться с Файзутдином Турсуновичем. Это опасно для моей семьи. Если только инициатива будет исходить от спецназа ГРУ, я смогу найти несколько аргументов в пользу передачи дела. Только, может быть, вопрос стоит ставить не о передаче всего дела, а только отдельной документации. Или даже копировании всей документации, поскольку дела наши, можно сказать, смежные.
– И отлично. Я поговорю с нашим командиром отряда. А он пусть пробивает наше предложение через антитеррористический комитет. Более того, если все же возникнет речь об объединении групп, пусть подполковник Полковников официально и возглавит группу. Тогда Шахабутдинов давить на нас не сможет.
– Может быть, это идея, но как давить, Файзутдин Турсунович всегда найдет. У него характер такой. Ему нужно беспрекословное подчинение и уважение подчиненного. Тогда он счастлив. Он не может не быть лидером. Поговаривали, что откуда-то сверху пытались протолкнуть его на должность заместителя начальника управления. Но начальник воспротивился, сказал, что немедленно подаст в отставку при таком заместителе. И все осталось на своих местах. Только ходят слухи, начальника все равно в отставку отправят, а Шахабутдинова повысят в звании и поставят на его место.
– Серьезная поддержка в правительстве?
– Даже не в правительстве. Клановая поддержка. А она всегда сильнее, чем поддержка в правительстве. Это наши республиканские реалии. И слишком многое замешено на клановых отношениях. И на межклановых тоже. Когда два или три клана объединятся, никакое правительство им противостоять не сможет.
– Где-то я слышал эту фамилию – Шахабутдинов. Только вспомнить не могу, где именно, – признался старший лейтенант. – У меня память такая – сам удивляюсь. Но уверен, что слышал. А я в вашей республике человек новый и мало что здесь знаю. С социально-политической обстановкой знаком только по криминальным сводкам, да и то лишь по тем, что до нас доводят. А до нас доводят только тогда, когда планируют использовать в какой-то операции спецназ ГРУ. А где слышал, я вспомню. Память позже подскажет. Но мы этот вопрос с подполковником решим. Нам в работе любая клановость будет только мешать. Ну что, продолжим знакомиться с документами?
Солмагаров пододвинул ближе к себе остатки нерассортированных документов.
– Продолжим, – капитан Исламбеков шагнул к своему компьютеру…
* * *В первый день работы группы Солмагаров просто просматривал документы и откладывал в определенную стопку. Знал, что бессистемное забивание головы фактами к хорошему не приводит. Можно запутаться в данных, заработать себе тяжелую и изнуряющую головную боль и не получить никакого положительного результата. К сожалению, взять с собой документы он не мог, поскольку все они были учтены в секретном отделении ФСБ и имели гриф секретности. Конечно, грифы тоже бывают разными, и никто не поставит на подобный документ гриф «Особой важности» и даже «Совершенно секретно». Правда, несколько документов были помечены лишь грифом «Секретно», а все остальные маркировались самым низким грифом – «для служебного пользования», то есть были документами только строгого учета. Но и такие документы капитан Исламбеков не имел права выдать старшему лейтенанту спецназа ГРУ без утвержденного дирекцией акта. А это процесс, при таком количестве документации, длительный и нудный, который, пусть и не всегда выполняется, но большей частью не выполняется, когда люди, работающие совместно, очень хорошо один другого знают. А старший лейтенант с капитаном были знакомы меньше дня. И хотя сказать что-то плохое друг о друге не могли, но и хорошее тоже пока не могли отметить, так как раньше по делам службы не пересекались. И потому предпочитали оставаться в официальных отношениях, обязывающих только к продолжению сотрудничества.
Но старший лейтенант для того и отпрашивался из госпиталя, желая вернуться к своему взводу, чтобы проводить занятия и готовить солдат к боевым испытаниям. Кроме него некому было это сделать так качественно и ответственно. А вместо проведения занятий со взводом Олег Павлович вынужден был просиживать целый день в кабинете капитана, работая с документами, при этом не зная даже точно, даст ли полезный результат эта работа. Но работа военного разведчика во многом и состоит в том, чтобы из множества материалов выбрать тот, что необходим для успешного проведения предстоящей операции. Это тоже следует уметь. А что касается занятий со взводом, то Солмагаров имел на этот случай помощника, старшего прапорщика Факхатуллина, которого многие местные кадры почему-то принимали за своего, услышав фамилию, хотя старший прапорщик – уральский татарин. Впрочем, сам Факхатуллин говорил даже, что татарским его народ стал только в тридцатые годы прошлого века, когда выдавали первые советские паспорта и, не желая путаться со множеством мелких уральских народов, всех стали записывать в татары. Естественно, по директиве сверху. А он в действительности происходил из уральских мещеряков, никакого отношения к народностям Северного Кавказа не имеющим.
Старший лейтенант расписал подробный план занятий, как расписывал для себя, находясь со взводом. Старший прапорщик по натуре своей был человеком аккуратным и исполнительным, и положиться на него можно. Сомнение было только в его собственной подготовке. Но здесь уже, по устному распоряжению командира взвода, должен был оказывать помощь старший сержант контрактной службы, замкомвзвода Рязанцев. Сережа Рязанцев своей боевой подготовкой мало в чем уступал командиру и старшему прапорщику всегда может оказать нужную помощь. Кроме того, согласно приказу командира сводного отряда Полковникова к взводу должны были уже прикомандировать две пары снайперов. Старший прапорщик Факхатуллин сам обязан их подобрать по своему усмотрению. И начать готовить, согласно плану старшего лейтенанта, вместе со взводом.
Тем не менее уже после обеда, а пообедали капитан со старшим лейтенантом во внутренней столовой ФСБ, Олег Павлович начал все больше и больше отвлекаться от документов, которые перед ним лежали, и думать о делах во взводе. И потому некоторые документы ему приходилось просматривать дважды. И в конце концов Солмагаров решился:
– Ладно, Кабир Нафизович, на сегодня с меня бумажной работы хватит. Мне еще со взводом боевой подготовкой заниматься нужно. Побегу я…
– Машину вызвать? – не решился возразить капитан Исламбеков, поскольку понимал значение боевой подготовки для солдат спецназа.
– Это было бы отлично.
– Когда вас ждать?
– Если машина будет, хорошо бы сразу после завтрака к воротам подогнать.
– Машина будет, – пообещал капитан.
Солмагаров вышел на улицу, чтобы на крыльце дождаться автомобиля. Моросил дождь. Старший лейтенант посмотрел на часы. Если память его не подводила, взвод должен сейчас тренироваться в спортзале комендатуры на привезенном спецназовцами с собой и смонтированном в торце спортзала на стене скалодроме. Это лучше, чем мокнуть под дождем, хотя дождя тоже бояться не следует. Сахарных спецназовцев не бывает.
