Данил Корецкий - Парфюм в Андорре
Странно. Если «третья сила» – это владельцы андоррского молибдена, богатые и могущественные хозяева этой земли, то нехватки в людях они испытывать не должны…
Ладно, что толку гадать! Лучше усилить маскировку… Узнать меня практически невозможно. Но кроме физических примет, существуют и социальные. Одинокий мужчина, иностранец, примерно пятидесяти лет. Я попадаю в эту категорию. Чтобы выйти из нее, достаточно найти спутника, а лучше – спутницу. Последнее реальней: сойдет любая проститутка… Что ж, поищем. Но вначале надо заправиться – я люблю, чтобы бак был полон, а сейчас стрелка лежит почти на нуле. Сколько учу Мадлен – все бесполезно!
Залив в «фокус» сорок литров бензина, я почувствовал, что и собственный организм требует заправки. На одном из шести углов площади Кабальерос пылал очаг ресторана «Эль Гриль», на крутящихся вертелах румянились упитанные цыплята и сочные свиные рульки. Если прокусить хрустящую поджаренную корочку, рот наполнится горячим ароматным жиром… Желудок сжал нервный спазм, я с трудом сдержал рвотный рефлекс и нажал на газ, чтобы быстрее проскочить мимо. Подъехав к автостанции, я все же купил два бутерброда с ветчиной и банку кока-колы. Против столь примитивной пищи организм не бунтовал, и я спокойно понес пакет к машине.
– Вы едете вниз? – молодая блондинка с длинными распущенными волосами и сумкой через плечо смотрела на меня в упор и улыбалась. – Не подвезете?
Она говорила на плохом испанском и была не похожа на проститутку, но я тоже вряд ли похож на шпиона и диверсанта. К тому же, плевать, кто она, хорошо хоть одна проблема разрешилась сама собой.
– Поехали! Хотите бутерброд?
– Потом, – неопределенно ответила она, привычно устраиваясь на соседнем сиденье. Салон стал медленно наполняться тяжелым ароматом дорогих духов. Сегодня у меня какой-то парфюмерный день!
– Машина сломалась, а я живу в Сан-Джулии… – пояснила блондинка. – Это совсем рядом. А автобус только через полчаса.
Объяснение было вполне правдоподобным. Другое дело – насколько правдивым…
Мы без проблем выехали из города, не встретив ни одного полицейского поста и ни одной подозрительной машины. Я все время смотрел в зеркала заднего обзора, но никаких признаков «хвоста» не заметил. Да и спутница держалась безукоризненно: не пыталась завести разговор, не задавала вопросов, не старалась расположить к себе. Так ведут себя абсолютно непричастные к нашему делу люди. Или профессиональные агенты.
Всего двенадцать часов назад я ехал по этой дороге в обратном направлении. А кажется, что прошла вечность. Ярко светила луна, справа высились черные громады скал, слева поблескивала река. Через несколько километров она вольется в новое водохранилище. Пожалуй, я выехал слишком рано. Придется ждать около часа.
– Сейчас будет паркинг, там можно съесть ваш бутерброд, – спокойно сказала блондинка, как будто за этой невинной фразой не скрывалась явная двусмысленность. Зачем спешащей домой порядочной женщине уединяться с незнакомцем на загородном шоссе? Ради бутерброда с ветчиной?
Паркинг оказался необорудованным: просто заасфальтированная площадка, стол со скамьями вокруг да небольшой туалет. Фонарь освещал центр площадки, края тонули в темноте.
– Остановитесь во-о-он там, – изящный пальчик указал в непроглядную тень. Это уже было совсем недвусмысленное предложение. Но дельное, если абстрагироваться от ситуации: из мрака гораздо лучше контролировать обстановку вокруг.
– В темноте неудобно есть, – сказал добропорядочный доктор Крюгер, выключая двигатель.
– Я не голодна…
Девушка развернулась, облокотившись спиной на дверь, и положила ноги мне на колени. Гладкие икры, босоножки на высокой шпильке, прямой откровенный взгляд… На миг сердце дрогнуло. Конечно, второе сердце мужчины – простата. Но накативший дурманящий запах «Бушерона» стал сигналом тревоги. Чары развеялись бесследно.
– Иди ко мне…
Она призывно протянула руки. В правой ничего не было, и я схватил за запястье левой. В напряженных пальцах зажат шприц-тюбик, еще мгновенье, и игла вонзилась бы мне в шею.
Бац! Я не джентльмен. Джентльмены не бьют женщин ни при каких обстоятельствах. Голова попутчицы запрокинулась, парик слетел, теперь узнать брюнетку из парфюмерного магазина не составляло труда, хотя она и переодела полупрозрачную блузу.
– Кто тебя послал? – Я выкрутил узкую кисть и отнял шприц. – Как ты на меня вышла? Где твое прикрытие? Говори!
Лже-блондинка молчала, довольно правдоподобно имитируя обморок. Впрочем, может, она и не притворялась. Женщины не должны встревать в такие дела – рассчитывать на снисходительность тут не приходится: око за око, зуб за зуб, укол за укол…
Раз! Тонкая игла проколола белую кожу, содержимое шприц-тюбика толчками выдавилось в предплечье. Теперь ее тело обмякло по-настоящему. Что там было – наркотик или яд? Хотя профессионалу и стыдно в этом признаваться, но мне дьявольски не хотелось больше никого убивать…
Два! Содержимое сумочки высыпалось на сиденье. Помада, сигареты, маленький красный телефон, авторучка, сигареты, зажигалка, ключи, пудреница, чем-то знакомый черный кожаный футляр… Неужели «Длинное ухо»? Я заглянул внутрь: так и есть – набор дистанционного аудио-контроля, применявшийся Комитетом в конце восьмидесятых годов. Пресловутый «русский след» уже набил оскомину, но от фактов не отмахнешься. Официальное название – «ДАК-500». В комплект входят чувствительный приемник и две радиозакладки размером с таблетку анальгина. Сейчас на месте была только одна, под номером два. Я активировал ее и положил в сумочку – в потайной карманчик для денег, кредитных карточек или презервативов. В общее отделение сгреб все остальное, оставив себе телефон и плоский миниатюрный приемник. «Хорст, Марк, расставьте людей и приготовьте оружие!» – крикнул я в темноту. Вреда от этого крика никакого, а польза могла быть, особенно если любители «Длинных ушей» контролируют происходящее в «форде».
Три! Я выволок девушку из машины и положил прямо на землю. Опять не по-джентльменски, но ни пледа, ни одеяла под рукой не было. Погладил теплую шею, пощупал пульс – немного учащенный, но ровный. Значит, обошлось – и ей, и мне повезло. Последний штрих – одернуть бессовестно задранную юбку и быстро убираться отсюда. Парни, с которыми она работает, соблюдали осторожность и не висели на хвосте, но это ничего не значит: в любую минуту из темноты могут вынырнуть огни их фар.
Глава 9
Проехав еще полтора километра, я свернул вправо, на уходящую вверх узкую дорогу и вскоре нашел прекрасный наблюдательный пункт: нависающую над ущельем смотровую террасу. Наискосок от нее, внизу находилась плотина – по прямой не больше трехсот метров. Я достал подзорную трубу. Мощные фонари ярко освещали весь комплекс: белое административное здание, чисто выметенную асфальтированную площадку с несколькими машинами дежурного персонала, темную массу воды, намертво сомкнувшиеся створы водосброса. Дальше расстилалась совершенно черная, без единого огонька долина. Сегодня ночью в нее придет вода.
В моем портфеле дожидался своего часа щелевой кумулятивный фугас. В памяти коммуникатора хранился текст отправленного недавно электронного письма: «В Западно-Европейское региональное отделение Мирового центра предупреждения катастроф и чрезвычайных ситуаций. По данным метеорологических тестов и спутниковой фотосъемки, таяние ледников в Пиренеях создает угрозу затопления для ряда регионов, в том числе находящейся в зоне вашей ответственности Андоррской долины. Для обеспечения возможности приема излишнего объема Валиры рекомендуется профилактический сброс ста тысяч кубометров из Андоррского водохранилища не позднее двадцати четырех часов сегодняшего числа. Директор центра Хаммершильд». Интересно, какое орудие окажется сильнее? Я склонялся в пользу письма.
Региональное отделение располагалось в Лионе. Предупреждение поступило туда два с половиной часа назад. Оно снабжено сегодняшним паролем, имеет необходимые реквизиты и подписано надлежащим должностным лицом. Дежурный диспетчер может проверить информацию у Хаммершильда по прямому телефону, но не станет этого делать. Потому что дежурного диспетчера зовут Мадлен, и это она сообщила мне пароли и реквизиты. Не испытывая сомнений в подлинности документа, диспетчер передает его по специальным каналам связи местным властям и в дирекцию плотины. Официальное сообщение, комар носа не подточит. Его обязаны выполнить – точно, безоговорочно и в срок.
Однако уже двадцать три пятьдесят, а никакого оживления внизу не наблюдается. Что-то не сработало? Может, Мадлен отстранили от дежурства? Или вообще уволили… Она говорила, что начальство недовольно ее «отпусками по семейным обстоятельствам». А может, она переметнулась на другую сторону? Или ее убили?!
