Жека 3 - Arladaar
Всё верно говорил Славян, и Жека с ним был полностью согласен. Всё высшее руководство мыслило по старому, по советски. Что придёт дядя, и купит то, что ты накатал. Однако дядя не пришёл. И ничего не предложил. Поэтому таким дядей решил стать Жека. Чем чёрт не шутит… Попробовать толкнуть металл за границу, а там уже можно свою металлобазу открыть. Да и приватизация комбинатов, рудников и шахт была не за горами. Чубайс по телевизору сказал, что уже с июля начнут печатать приватизационные чеки, на которые можно будет купить акции крупных предприятий, но не более 20 процентов. Однако и 20 процентов это очень и очень много. Если продать их за границу какому нибудь «Европа Азия холдингу», можно в одночасье стать миллиардером. Причём долларовым.
А народ… Жека был уверен с большой долей вероятности, что 90 процентов людей просто продадут ваучеры за копейки. За бутылку водки, и палку колбасы. Об этом говорил опыт акционирования стройуправления. Чтоб какая-то совковая бабка или дед, пробивали на бирже, сколько стоят акции родного завода, какие на них будут выплачиваться дивиденды? Да это смешно.
И уже ясно одно — нужна наличка, чтоб покупать у населения ваучеры. А на ваучеры покупать акции.
Пока ехали, смотрели в окна машины. По виду не сказать, что комбинат в инфарктном состоянии. Домны дымят, от мартенов тоже вьётся рыжий дым, воняет от коксохима какой-то гадостью, что-то гудит, лязгает. Над длинными рядами труб ТЭЦ громадными столбами вьётся белый дым — отапливается город. На территории завода шипит пар, стучат колёса вагонов, гудят локомотивы.
Однако в заводоуправлении почти тишина. Такое ощущение, что траур какой-то. Знающие люди понимали, что веселиться нет повода. Семеныч в их числе. Он знал больше всех.
— Здрасти, Николай Семеныч! — поздоровался Жека, войдя в кабинет. — Как здоровьичко?
— Здрасти! — вошёл следом Славян. — Вроде, работает завод, а то слухи страшные какие-то ходят по городу.
— Ох, ребята… Да какое тут здоровье! — тягостно махнул рукой Николай Семеныч. — Бьёмся, колотимся — нихера не получается. Министерство путей сообщения и Московский метрополитен разорвали контракты. Приостановили капитальные ремонты. Рельсов десятки тысяч тонн лежат под открытым небом. Всё. Ещё немного и… Листовой и профильный прокат тоже в стране не пользуются спросом. Цены на всё растут. Газ, вода, электричество. Зарплату индексировать надо. А я продукцию не могу продать. В России не нужна, а за границей низкие цены. Вот такие дела. Да что там…
Семеныч махнул рукой, достал бутылку коньяка, разлил по стопкам.
— Давайте дерябнем. Горе зальем, так сказать. У вас то как бизнес, прёт?
— Нет, не прёт, — ответил Жека. — Так себе. В развитие нечего вкладывать, лишь на налоги и зарплату работаем. Машину на предприятие и то не на что купить.
— Ну, зарплату хоть платите, а у нас и с этим проблемы. Налоги заплатили в Москву, и сидим на кислых щщах. Угольщики сказали, если до конца месяца не погасим долг перед ними, поставки сократят в два раза. Тогда всё…
— Я к вам с деловым предложением, Николай Семеныч, — сказал Жека. — Хочу партию металла купить, и за границу продать потом.
— Бесполезное дело, — покачал головой Семеныч. — Цены на биржах низкие. Некуда продавать. Ты здесь дороже купишь, чем там продашь. А ещё дорога…
— А всё таки, сортамент, имеющийся в наличии, можно посмотреть? — упрямо продолжал Жека. — Я бы купил на не слишком крупную сумму. На 900 тысяч рублей. Расчет сразу же в течении дня. Мне нужен сортамент, что у вас есть, и какие цены.
— Молодой человек! — рассмеялся Николай Семёныч. — Ты на металлургическом комбинате, а не в деревенском совхозе. Причём тут есть, или нет? Мы абсолютно всё можем выплавить и прокатать в течении суток, если есть заказ. Цена на сортамент чёрного металлопроката одинаковая, отгрузка по весу. Тонна листа и тонна уголка одинаково стоят. Разница лишь в марках стали. Самые распространённые — обычная строительная сталь, 3 спокойная, и 09 г2с, углеродистая упрочнённая. Цена 500 и 800 рублей тонна. Это старые цены ещё, январские. Скоро будем поднимать. Так что в последний вагон запрыгните. Мы работаем по предварительному заказу, и предварительной оплате — склады уже забиты полностью. Что скажете, то и прокатаем.
— Как происходит покупка и отгрузка товара? — спросил Жека.
— Идёте в договорной отдел, делаете заказ, оплачиваете, в течении суток оплаченный заказ отгружается, если суммарно до 5 тысяч тонн. Для нас это откатать в сутки — тьфу. Отгрузка в вагоны МПС, прямо в цехах. Потом это уже наше дело как доставить до товарной станции. Ну а дальше вы договаривайтесь с железной дорогой, куда вам везти, и кому. Пойдёмте, я вас сам проведу в договорный отдел, — Николай Семеныч налил ещё коньяка. — Ух… Хоть немного настроение поднялось. 900 тысяч для нас сейчас большие деньги. Живые деньги, так сказать… Скажу честно — чтоб заказчики пришли, и сразу заплатили в стопроцентном объёме, такого и нет почти. То пять, то десять процентов заплатят, остальное потом. А сейчас так не получается, при такой-то инфляции. Это себе в убыток работать. Пойдёмте, пойдёмте, ребята. Сейчас всё оформим. Я бы и скидочку вам сделал, но не могу — и так цена ниже низкого. Зато упакуем вам по международному стандарту. Хоть в Америку или Японию отправляй!
Жека быстро прикинул — продавать за границу имеет смысл только более качественный металл, марки 09 г2с. По цене 800 рублей за тонну, получилось бы 1125 тонн. Это 20 железнодорожных платформ. Сопромат он проходил в технаре, и знал, что большие конструкции никто не будет изготавливать из обычных швеллеров и двутавровых балок. Если японцы начали строить стадионы и спортивные сооружения, листовой металл будет самый востребованный товар. Из листов будут резать полосы, и варить из них громадные сварные балки, так же как это делали на ремонте мартеновской печи номер 5.
— Надо нам затарить состав листовым металлом! — заявил Жека Славяну, пока Семеныч отвлекся на пару минут. — Нехер распыляться как в колхозе, по десять тонн этого,
