Чингиз Абдуллаев - День луны

— Не могу, — тихо ответил Лодынин, — это решает премьер-министр.

— Нужно позвонить ему и убедить его в ошибочности этого решения, — упрямо сказал Абуладзе.

— Вы совсем с ума сошли, полковник, — разозлился Зароков. — Что вы себе позволяете? — Он был старше всех присутствующих по званию и поэтому разозлился больше всех. — Вы хоть и бывший, но полковник. Должны понимать, что такое дисциплина.

— Я понимаю, — кивнул Абуладзе, — но здесь решается не только наша судьба и не только наши жизни. При неудачном штурме капсула ЗНХ будет взорвана в Москве. Кто ответит за это? Вы, товарищ генерал?

Зароков смутился. Он явно не хотел брать такую ответственность на себя.

— Я позвоню премьер-министру, — понял его состояние Лодынин. Пройдя к рации, он попросил вызвать премьер-министра. Через несколько секунд ему ответил раздраженный голос министра обороны:

— Что у вас происходит? Начальник Генерального штаба уже выехал в аэропорт. Вы получили указание о штурме депутатского зала, так и выполняйте его. Нельзя пустить террористов к самолету. Пусть так и останутся в здании. Зароков вызвал специальное подразделение, которое уже летит к аэропорту. Они экипированы для ведения затяжной биологической войны. Нужно уничтожить террористов на месте.

— Товарищ генерал, — твердо сказал Лодынин под взглядом Абуладзе, — у нас возникли некоторые проблемы.

— Опять? — разозлился министр. — Что у вас все время проблемы случаются?

Неожиданно вмешался сам премьер-министр. Он лично знал начальника Главного разведывательного управления и привык доверять ему больше, чем генералу, ставшему министром обороны и ретивым чиновником.

— Лодынин, — громко спросил премьер, — что у тебя там не в порядке?

— Террористы для страховки привезли не все капсулы. Полковник Абуладзе убежден, что их разговоры о третьей капсуле — правда. Он считает, что третья капсула находится в данный момент в Москве. И в случае нашего штурма будет взорвана в центре столицы.

Наступило молчание. Премьер-министр решал для себя, что делать. Это был волевой человек, имевший огромный жизненный опыт.

Он привык всегда брать ответственность на себя и никогда не прятался за спинами подчиненных. Но сегодня впервые в жизни он колебался, понимая, во что может обойтись его ошибка.

— Лодынин, — снова сказал премьер другим голосом, — что ты предлагаешь?

— Дать им возможность взлететь, получить капсулы и обезвредить группу по прибытии в пункт назначения, — твердо доложил начальник ГРУ.

— А если пропадут деньги? — еще тише спросил премьер. — Там четверть миллиарда долларов, которые мы собирали под гарантию правительства. Ты понимаешь, какая это сумма? И ты хочешь отпустить их за границу?

— В Москве живут десять миллионов человек. Их жизни стоят дороже.

— Ты мне демагогией не занимайся! — окончательно разозлился премьер-министр. — Продумайте все так, чтобы террористы не сумели известить своих сообщников о захвате. А потом обезвредите и третью капсулу. И убери всех с площади. Пусть там не будет никаких «наблюдателей». Сейчас подъедет Колосов, с ним все и решайте. Понял?

— Да, — ответил Лодынин, стараясь не смотреть в сторону Абуладзе.

— И прикажи Дмитриеву, пусть все там очистит, — напомнил премьер. — Развели, понимаешь, самодеятельность.

Каждое его слово было четко слышно всем присутствующим в комнате. Абуладзе молча повернулся, чтобы уйти.

— Они просили дать им экипаж, — сказал он на прощание.

— Мы уже все подготовили, — кивнул Дмитриев, — скажите, экипаж скоро будет.

— Куда ты? — задержал его Лодынин. — Оставайся здесь.

— У вас все равно ничего не получится, — убежденно сказал Абуладзе, — а мне лучше быть там. Может, я смогу их остановить. — И вышел из комнаты, даже не попросив на это разрешения. Командующий пограничными войсками, тоже генерал-полковник, как и Зароков, посмотрел вслед ушедшему и сказал, обращаясь к Лодынину:

— Мне почему-то кажется, что прав этот старый полковник, а не мы. А вы как считаете?

Лодынин ему не ответил. Дмитриев, видя его состояние, подошел к рации.

— Доложить о готовности групп, — приказал он. — Через пятнадцать минут начинаем штурм зала.

Москва. 19 часов 15 минут

Сидеть в этом автобусе без воды и еды было не так сложно. Хуже было то, что он уже дважды впадал в какое-то полудремотное забытье, из которого с трудом выходил, словно выкарабкиваясь из засасывающего болота. И теперь, придя в себя в очередной раз, он с трудом открыл глаза. Они по-прежнему стояли перед зданием аэропорта.

Моряк несколько раз выходил из машины, куда-то отлучаясь. Возвращался каждый раз возбужденный и взволнованный. В одно из таких возвращений он подошел к Лосю и сказал:

— Приехали. Все трое приехали. А потом еще один.

— Ты не спутал?

— Да их разве спутаешь. На генеральских машинах приехали. Все вокруг них сразу забегали.

— Хорошо, — Лось достал свой телефон, — он сейчас позвонит нам. В туалет выйдет на минуту и позвонит. У него в кармане свой телефон есть.

Сизов слушал с закрытыми глазами. Вскоре действительно раздался звонок и чей-то незнакомый голос в ответ на громкое «да» бывшего подполковника Авдотина четко произнес:

— Солнцев, Лебедев, Лодынин, Зароков.

Запомнили?

— Да.

— До свидания.

Лось трясущимися руками набрал номер сотового телефона Аркадия Александровича.

Дождался, пока прозвучит один звонок, и затем положил трубку. Это был сигнал о подтверждении.

Сизов снова, в который раз, подумал, что здесь происходит нечто непонятное. Очевидно, позвонил кто-то из прибывших в аэропорт генералов. Ведь Моряк определенно говорил про приехавших генералов. Или их тоже хотят захватить в заложники? Он не мог слышать, что сказал позвонивший ему мучитель, но осознавал страшную тайну своего похищения, когда его присутствие перед самолетом нужно для того, чтобы скрыть лицо истинного предателя.

Но неужели один из генералов мог быть связан с такими подонками, как Лось, Моряк и все остальные?

Поверить в это было невозможно, немыслимо. Для него, потерявшего столько друзей и иллюзий в один день, измена кого-то из генералов была самым тяжким моральным ударом.

Но тогда кто из них был пособником террористов? Кто из высших руководителей, знавших о времени перевозки контейнера, помогал бандитам? Кто он? Лодынин, начальник ГРУ? Или командующий, самолюбивый генерал Зароков?

Начальник хранилища генерал Солнцев или ученый-генерал Лебедев? Кто из этих четверых иуда, согласившийся на такую операцию? Нужно все-таки предупредить своих. Он закрыл глаза. Теперь уже болела и левая рука, прикованная наручниками к ручке кресла. Он вдруг вспомнил про винт и пружину, оставшиеся у него в кармане от детского паровозика. Может, он сумеет сам открыть наручники.

Моряк снова пошел куда-то высматривать, а вместо него к автомобилю подошел сотрудник милиции. Сизов различил его форму и уже открыл рот, намереваясь позвать офицера, когда тот заговорил. Сизов закрыл глаза от ужаса.

Это был знакомый голос. Он слышал этот голос в квартире Лося.

— Они подтягивают сюда танки и бронетранспортеры, Лось. Может, нам уезжать? Они не хотят договориться.

— Не сходи с ума! — крикнул Лось. — Где ваш автомобиль?

— На правой стороне. Там три машины милицейские рядом стоят, вот мы и стоим между двумя другими. Ты же сам говорил, что дерево в лесу лучше прятать.

— Выбрось все дурные мысли из головы, — предложил Лось, — все будет в порядке. Твой напарник в машине остался?

— Конечно. Как мы и договаривались.

— Пройди лучше в аэропорт, посмотри, как там. Только осторожнее будь, не рискуй. Ты меня понял, Савченко?

— Понял, — сказал офицер милиции, отходя от машины. И в этот момент раздался звонок сотового телефона Лося. Он взглянул на закрывшего глаза Сизова и быстро раскрыл телефон.

— Слушаю, — сказал он.

— Лось, — раздался голос Аркадия Александровича, — как у вас там?

— Ничего хорошего. Подтягивают танки и бронетранспортеры, — ответил Лось и добавил: — Кажется, готовятся к штурму.

— Наш звонил? — тихо спросил Майский.

— Зароков, Лебедев, Солнцев, Лодынин, — назвал по памяти четыре фамилии Лось. Майский отключился. Лось закрыл свой телефон, посмотрел на Сизова, подергал его наручники, словно проверяя, крепко ли они держатся, и усмехнулся:

— Недолго осталось, майор. Скоро мы тебя в самолет поднимем, чтобы все видели, какой ты предатель. А потом можешь умирать. Очень жалеть мы тебя не будем.

— Пить, — вынужденно попросил Сизов.

Лось протянул ему бутылку воды. Сизов не смог взять бутылку. Левая рука была надежно прикреплена к сиденью, а правую он не мог поднимать слишком высоко.

— Эх ты, инвалид, — насмешливо сказал Лось, — а еще по крышам бегаешь.

Он поднес бутылку к губам Сизова, и тот жадно стал пить, чувствуя, как в нем пробуждаются новые силы.