Александр Тамоников - Афганский гладиатор
Поцеловав мать, Александр улыбнулся:
– Так и будем в дверях стоять?
Антонина Сергеевна засуетилась:
– Ой, и правда, что это мы. Проходи, сынок, проходи, дорогой. Ты в отпуск или проездом? И почему не предупредил о приезде?
Александр ответил:
– Я прибыл в краткосрочный отпуск, на 10, теперь уже на 9 суток, 2 июля должен быть в части. А почему без предупреждения? Так сюрприз хотел преподнести и заодно избавить от лишних хлопот. Ведь ты же замоталась бы, готовясь встретить меня.
– А о том, что мать такими сюрпризами можно до инфаркта довести, ты не подумал?
– Виноват! Больше такого не повторится.
– Раздевайся. Я пойду воду в ванной включу, помоешься с дороги. А тем временем приготовлю ужин. За ним и поговорим!
– Хорошо. Ты дорожную сумку разбери. Там продукты, что в Москве купил, дыни чарджуйские, арбуз, короче, фрукты. А другой сумкой сам займусь.
– Ладно! Спортивный костюм в твоей комнате.
– Да у меня с собой другой есть.
Антонина Сергеевна зашла в ванную, включила воду, отрегулировала температуру, прошла на кухню. Александр, сбросив летний костюм и забрав с собой спортивные штаны с майкой, а главное, свои древние, но такие удобные домашние тапочки, проследовал в ванную. С удовольствием опустился в меру горячую воду.
Вот он и дома. Здесь учился, отсюда уехал в военное училище, тут сыграли свадьбу с Алевтиной – знать бы, чем обернется эта свадьба, сюда он с супругой приезжал в отпуска из Венгрии, затем один из Туркмении. Как сейчас. И всегда ему было очень хорошо в этой небольшой квартире. Так хорошо, что не хотелось уезжать. Не хотелось, но приходилось. Ничего не поделаешь – служба. Искупавшись, Александр вышел на кухню. Мать уже сидела за столом, на котором стояла тарелка с котлетами, картофельным пюре и вазочка с хлебом. Чуть в стороне немного запотевшая бутылка водки, стакан простой воды, рюмка и пепельница. Все, как обычно, в последние два года.
Он открыл бутылку, налил пятьдесят граммов, поднял рюмку, мать взяла стакан с водой.
– Ну что, мама, за встречу?
– С приездом, Саша!
Тимохин выпил и тут же по привычке закурил.
Антонина Сергеевна указала на тарелку:
– Ты закусывай, покурить успеешь.
– Все успею, да и не голоден я.
– В ресторане поезда лучше кормят?
– Просто не голоден, но все, что положила, съем!
– А что значит этот десятидневный отпуск?
– Чуть позже, мама!
Александр затушил сигарету, выпил еще рюмку, быстро съел картошку с котлетами.
– Ну, а теперь объясню! Я в Кара-Тепе встретил удивительную женщину, мама. И полюбил ее. Да, да, не улыбайся, все серьезно. У Тани, так зовут женщину, растет ребенок от первого брака. Что совершенно не мешает нам жить одной полноценной счастливой семьей. Но чтобы узаконить отношения с Таней, мне, сама понимаешь, необходимо развестись с Алевтиной. Давно собирался, но вопрос остро не стоял, вот и медлил. Сейчас же дело обстоит по-иному. Я приехал, чтобы развестись с Аллой. Поэтому мне и дали десятидневный отпуск. Больше на эти дела не положено. Завтра, точнее уже сегодня с утра, созвонюсь с ней, предупрежу и займусь оформлением документов.
Антонина Сергеевна поставила пустую тарелку в раковину умывальника:
– Значит, ты решил вновь жениться?
– Да!
– Конечно, одному жить плохо, да и не пристало холостяковать в твои годы, но я не могу понять одного: что, у нас в городе не нашлась бы достойная женщина без ребенка?
– Нашлась бы, если искать. А я не хотел искать. И познакомились мы с Таней совершенно случайно. А когда проводил ее до дома, понял, что встретил ту, с которой буду счастлив. И какая разница, откуда она, из Ашхабада, Кара-Тепе или с соседней улицы? Я люблю ее, она любит меня.
– А ребенок?
– Что ребенок? Хорошенькая девочка, Оля, в детский садик ходит, там же, кстати, и Татьяна работает.
– Девочка же будет знать, что ты ей не родной. А появится у вас совместный ребенок, будет ли Оле хорошо в семье? Потом наверняка ее отец будет искать встречи с ней, на что имеет полное право. Сложится ли в этих условиях у тебя счастливая жизнь? Помнится, ты и от Алевтины без ума был! А что в итоге?
Александр поднялся, прошелся по кухне, вновь закурил:
– Ты, конечно, может критиковать меня, осуждать, отговаривать, но... я решение принял, а своих решений не меняю ни при каких обстоятельствах. Да, мне казалось, что я любил Аллу, возможно, даже и любил, и ты перед свадьбой говорила, что у нас ничего не получится. Я не послушался. В результате получил то, что получил. И все равно решение принимал я. Оно было неверным, и я сполна заплатил за свою ошибку. Возможно ли разочарование в Татьяне? Уверен, нет! Она другая, мама, не Алла. Она... Ну, я не могу словами описать тебе ее. Вот приедем вместе в отпуск, сама оценишь выбор сына.
Антонина Сергеевна подошла к сыну, обняла:
– Ну, ладно, ладно, успокойся. И потише, а то соседей разбудишь. Разве я против того, чтобы мой сын был счастлив? Какая мать против этого? Никакая. Вот и я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Сейчас ты ослеплен любовью, и это заметно. И это прекрасно, Саша. Любовь возвышает человека. Полюбил, живи с любимой. А что будет дальше, посмотрим. Не хотелось бы, конечно, чтоб снова оказался обманут, но, может, все сложится, и ты привезешь ко мне свою семью таким же счастливым, как сейчас. Я буду только рада.
Александр поцеловал мать:
– Ты у меня самая лучшая, самая мудрая.
– Перестань. Я обычная мать. А вот насчет развода, успеешь ли ты оформить его за отведенный срок?
– Должен успеть. Если Алевтина вдруг не решит поиздеваться и не станет ставить палки в колеса.
Антонина Сергеевна вздохнула:
– Наверное, я поступаю неверно, вмешиваясь в ваши с Аллой отношения, но, с другой стороны, где они, эти отношения? Поэтому помогу тебе.
Александр удивился:
– Поможешь? Чем?
– У моей знакомой дочь в районном суде работает. И не кем-нибудь, а народным судьей. Если по закону, то она, думаю, разведет вас и без согласия Аллы. Или по крайней мере рассмотрит твое заявление вне очереди, учитывая ограниченность твоего отпуска.
– Да? Ну, спасибо!
– Ладно, с личной жизнью худо-бедно разобрались. Теперь мне понятно, как ты живешь в отдаленном военном городке. И с кем живешь, о чем до этого молчал. Теперь ты мне о службе своей расскажи. Чем занимаешься, как ладишь с начальством, характер-то у тебя упрямый, своевольный, есть ли перспективы перебраться поближе к центру? Не грозит ли отправка в проклятый Афганистан? У нас на городском кладбище уже целый участок одинаковых черных мраморных обелисков. Участок тех, кого привозят из Афганистана. Идешь мимо, и сердце от боли сжимается. Молодежь под мрамором лежит. Ребята от 18 до 30 лет. Солдаты, офицеры. И участок этот растет!
Александр усадил мать на стул, сам устроился напротив.
– Давай помянем этих ребят!
Выпил третью рюмку и отставил бутылку:
– Все! Хватит!
Антонина Сергеевна удивленно взглянула на сына:
– Ты не переболел какой восточной болезнью?
– Нет, а что?
– То, что раньше бутылку за один заход выпивал, поэтому всегда держала в шкафу еще одну, а тут вроде как больше не хочешь пить. Это сказывается влияние Татьяны?
– Не знаю, что сказывается, по после знакомства с ней спиртное не то чтобы перестало существовать для меня, но уже потребности в нем я не испытываю.
– Уже лучше. Так ты ничего не сказал мне о своей службе.
– По службе все нормально, мама. Буквально на днях получил повышение, мне присвоено очередное воинское звание, так что теперь твой сын – капитан. Служба у нас в рембате мирная, Афганистан далеко. Живу все в той же квартире. С начальством не конфликтую, иначе звание не получил бы. В общем, обычная армейская бытовуха. Светит ли перевод ближе к дому? Не знаю. Это как командование решит. Но мне и в Кара-Тепе неплохо. Привык уже. Служить везде можно, даже в таком месте, как наш поселок.
Антонина Сергеевна улыбнулась:
– Еще бы, раз там даже невесты есть. Но все, все! Еще поговорим, время позднее, если надумал начать дела с утра делать, ложись спать. Идем, я постелю тебе в твоей комнате.
В шесть утра Александр был уже на ногах.
За окном по-прежнему лил дождь. Тимохин прошел в ванную. Увидел мать на кухне:
– А ты чего так рано встала?
– Да я и не спала почти. Не смогла уснуть.
– Надо было предупредить тебя о приезде.
– Не в этом дело! О тебе думала. Пыталась представить лицо той, что пленила сердце моего сына.
Тимохин хлопнул себя по лбу:
– Вот балбес, совсем забыл. У меня же с собой фотография Танюши и Оли, но сразу предупреждаю, в оригинале они смотрятся лучше!
– Давай фотографию, разберусь.
Александр достал из сумки фото. Передал его матери. Антонина Сергеевна довольно долго рассматривала изображение на фотографии. Затем сказала:
– А Татьяна ничего! Красивая. А вот глаза печальные даже перед объективом. Видимо, досталось в жизни девочке. Одной дочь воспитывать. А где ее бывший муж?
