Данил Корецкий - Время «мечей»
Вампир, возглавляющий тройку молодых бойцов, забежал в сады напротив фасада дома. Расстояние сто метров – двадцать секунд. Все четверо залегли в ряд на нескольких уровнях. Занятые ими абрикосовые террасы находились на противоположном склоне, поэтому поверх забора были хорошо видны фасадные окна второго этажа и центральный вход с воротами во двор.
За минуту с четвертью дом был взят в «подкову» с открытой, но простреливаемой левой стороной – стороной, выходящей на реку. Аварское Койсу журчала так же спокойно, как всегда… Костюмы «Хамелеон» постепенно слились с местностью, шлемы тоже были обтянуты маскировочной сеткой, так что заметить бойцов можно было только при шевелении…
Благостное спокойствие в абрикосовых садах заканчивалось. Вампир поднёс ко рту гарнитуру громкоговорителя:
– Руслан Джебраилов! Предлагаю сдаться! Гарантирую жизнь! В противном случае дом будет уничтожен! Выходить с оружием в вытянутых над головой руках! – разнёсся в утренней тишине многократно усиленный голос.
Каждое слово было острым, холодным и пахло порохом.
Оловянный вскочил, прильнул к окну, но ничего не увидел. Все было, как всегда, и вместе с тем совсем по-другому. И эти надоевшие сады теперь казались прекрасными и удивительными, на них можно смотреть всю жизнь… Всю оставшуюся жизнь…
Он взял бинокль и принялся осматривать окрестности через оптику. Справа, в сотне метров, за камнем мелькнул необычный шлем с тяжелым забралом. А вот, прямо напротив окна, еще один, такой же… Плохо дело! У местных таких нет! Похоже, это московские спецы! Те, которые забрали Гаруна, те, которые уничтожают амиров одного за другим и которые несколько раз пытались убить его самого… И как-то у них все это хорошо получается!
Подозрение черной змеей заползло в душу амира. Похоже, это результат предательства!
– Руслан Джебраилов! Предлагаю сдаться! Гарантирую жизнь! В противном случае дом будет уничтожен! Выходить с оружием в вытянутых над головой руках!
На кухню выбежали Абрикос с Джином. Оба полуголые, но с автоматами в руках.
– Что будем делать, Руслан? – деловито поинтересовался Абрикос. Он зачем-то напялил кепку, которая в сочетании с голым торсом выглядела весьма комично. Но сейчас даже весельчак Джин не смеялся.
– Уходим назад через гору? Или как? – он обвел взглядом старших.
Оловянный мрачно молчал. Парни явно не понимали всю серьезность происходящего.
Следом выскочил Депутат, на ходу запахивая халат. Он был растерян: слишком необычным, жестким и контрастным оказался в этот раз переход от расслабления к повседневности.
– Руслан?! Как же так?! – начал он, но тут же понял неуместность вопроса и замолчал на полуслове.
– Руслан Джебраилов! Предлагаю сдаться! – гремел за окном страшный металлический голос. – Гарантирую жизнь! В противном случае дом будет уничтожен! Выходить с оружием в вытянутых над головой руках!
Тот, кому он адресовался, медленно оторвался от окна, за которым расстилался необыкновенный и притягательный пейзаж, и молча направился в спальню. Вернулся уже с автоматом в руках. Прямо на майку наброшен жилет разгрузки со «стечкиным», запасными магазинами и самодельными гранатами – «хаттабками».
– Вот мы и узнали, какой дом для нас станет последним! – спокойным тоном сказал Оловянный.
– Но почему именно мой дом? – глухо проговорил Депутат.
Абрикос молча смотрел то на Руслана, то на Магомедали. Джин подошел к окну и осторожно выглядывал из-за стены в оконный проем.
Оловянный улыбнулся. Он полностью владел собой.
– Потому что в своём доме умирать легче. Аллах оказал тебе великую честь за участие в джихаде, брат…
– Но у меня мать, жена, дочь…
– Отправь их отсюда! Пусть выходят! – Оловянный замолчал, как бы думая – продолжать или нет. Но все-таки продолжил:
– И ты выйди с ними. Скажешь, что мы захватили твой дом и ты не мог ничего поделать. А там как-нибудь выпутаешься…
– Нет, – Магомедов покачал головой. – Бесполезно. Женщины пусть уходят! А я попробую позвонить дяде, в Законодательное собрание, в Правительство… У меня много влиятельных знакомых, может, что-то и получится…
Магомедали ушел на женскую половину, было слышно, что там разговаривают на повышенных тонах. Через несколько минут он вернулся в бронежилете, каске, с пулеметом, из которого торчала, волочась по полу, длинная лента.
Оловянный хотел что-то сказать, типа: «Ты хорошо подготовился», но в этот момент на улице прогремела короткая очередь и тут же оборвалась. У охранника Казихана не выдержали нервы: он выбежал на улицу и открыл огонь в сторону железного голоса. Но капитан Рюмин выпустил две пули из «Абакана», и обе попали ему в голову: в лоб и правую скулу. Безжизненное тело распласталось вдоль забора. Калитка под действием запирающего устройства закрылась и вновь защелкнулась на электромагнитный замок. Так что внешне все осталось, как было. Но труп Казихана показывал: история Депутатского дома вступила в последнюю, кровавую стадию.
– Не хотят по-хорошему, суки! – сказал Назаров. – Ну что, начинаем?
– Подождем пару минут, – ответил Вампир.
Сценарии подобных операций известны. Обычно «бойки» выпускают женщин и детей, а потом уже отстреливаются до конца. Хотя бывают и отклонения от стандартных ситуаций. Вот и сейчас никаких движений ни во дворе, ни в доме заметно не было. Нервы у «мечей» натянуты, напряжение требует выхода. Особенно затягивать с атакой нельзя.
– Всем внимание! Движение на центральной калитке…
Все члены группы узнавали друг друга по голосам, необходимости загружать эфир радиопозывными не было.
Калитка снова отворилась и из двора вышла пожилая женщина, закутанная в черное: Зинат Мусаевна. Ее поддерживала Абидат, держащая за руку маленькую Мариам. Последней вышла Роза в хиджабе.
Увидев тело мужа, девушка закричала, бросилась к нему, потом, словно обезумев, схватила лежавший рядом автомат и, изрыгая ругательства, направила в сторону «мечей». Лежавшему напротив калитки капитану Рюмину через диоптрический прицел показалось, что ствол смотрит прямо ему в лицо. У «мечей» железный закон – противник с оружием подлежит безусловному уничтожению. Палец капитана напрягся…
В этот момент хозяйки с гортанными криками набросились на домработницу, пытаясь отобрать оружие. Все трое повалились на землю, но обезумевшая Роза вырвалась и, стоя на коленях, открыла огонь. Судя по всему, она умела обращаться с оружием, пули свистели у Рюмина над головой, и он уже выбрал свободный ход курка, когда оставленная без присмотра Мариам подбежала к Розе и обняла за шею, сама оказавшись в зоне поражения… Капитан выругался, убрал палец со спуска и вжался в землю. Железное правило «мечей» было нарушено – никто не стрелял в вооруженного противника, поливающего их огнем. Роза расстреляла весь магазин, бросила автомат на дорогу и сама, рыдая, упала рядом. Хозяйки помогли ей подняться, отряхнули, и все они, горестно причитая, пошли в сторону села.
Когда женщины поравнялись с камнем, за которым лежал Выхин, он остановил их и провел короткий опрос. Потом вышел на связь:
– В доме есть заложники! – сообщил он. – Трое, в подвале. Кроме них, в доме Депутат, второй охранник, Оловянный, Абрикос и Джин. Сдаваться они не собираются!
«Неужели? Кто бы мог подумать?!» – усмехнулся про себя Котин. Перед ним на сошках стояла снайперская винтовка «Баррет» калибром 12,7 миллиметра. В инфракрасный прицел со ста пятидесяти метров человеческие тела должны просматриваться даже сквозь кирпичную стену. Правда, лишь до тех пор, пока их температура не сравняется с температурой окружающей среды. Но мертвецы снайперам не интересны.
Котин поднял бронестекло шлема, прильнул к прицелу, повернул ручку выключателя, и тут же его взгляд проник сквозь стену. В комнате второго этажа слегка расплывчато маячили четыре фигуры. Стоят достаточно кучно – видимо, совещаются. По положению рук можно было определить, что в них оружие. Вот снизу поднялась еще одна фигура, подошла к остальным – Котин сопроводил её движением ствола. Все в сборе!
– Цели вижу, к стрельбе готов! – сказал он в радиогарнитуру шлема.
На самом деле они не совещались. Просто все обступили Депутата и смотрели, как он звонил разным влиятельным людям. Точнее, пытался позвонить: они либо не брали трубку, как дядя, либо сбрасывали, заслышав, что дом окружен спецами из Москвы.
Оловянный не слушал разговора: он пристально рассматривал Абрикоса.
– Что так смотришь, Руслан? – спросил тот, ощутив этот давящий взгляд и отвернувшись от Депутата.
– Говоришь, шашлык разлюбил? – недобро спросил Оловянный.
– Какой шашлык? При чем шашлык? Особенно сейчас?
– Как раз сейчас самое время, – Руслан взвел курок своего золотого «стечкина», который небрежно держал в опущенной руке. – Думаешь, нас в землю, а сам в сторону, как всегда?
