Пятая Стража - Черкасов Дмитрий
— Что в бидонах? — спросил, напрягшись, Ястребов. — Я спрашиваю: что в бидонах?!
— Они не видят, товарищ генерал.
— Что значит — не видят?!
— Так установлены камеры наблюдения, — пояснил Шубин.
— Кто их так установил?!
— Нельзя предугадать, как они поставят машину при разгрузке…
— Тихо! — крикнул Дмитриев, прижимая наушник. — Простите, товарищ генерал. Они разносят бидоны к распылителям…
Шубин и Сидоров смотрели на первого зама.
— Ярошевский? — спросил Ястребов.
— На связи! — прогудел бас командира спецназа.
— Они надели средства защиты? — обратился генерал к Дмитриеву.
Тот уткнулся в радиостанцию.
— Респираторы надели? — поднял лицо. — Надевают, товарищ генерал.
— Начать операцию! — сухо распорядился Ястребов.
— Есть начать операцию! — радостно подтвердил прием командир спецназа. — Наконец-то!
С этого момента штаб не вмешивался в его действия. Дмитриев переключил рацию на внешний динамик, и в автобусе при всеобщем молчании слышались лишь короткие спокойные распоряжения командира «Града» и доклады старших штурмовых групп.
Через минуту он начал отсчет.
— Пять. Четыре. Три. Два. Один!!!
И темное низкое небо озарилось яркими сполохами светошумовых гранат. Обозленный трехчасовым лежанием в грязи и снегу, спецназ рванулся внутрь двора со всех сторон, молниеносно заполонив территорию базы, укладывая на землю всех встречных. Одновременно специальным СМС-сообщением техническая служба заблокировала разведанные мобильные телефоны террористов. В фургоне прослушки Коля Пицык потирал руки:
— Сработало! Сработало!
Сопротивления не было. Через минуту основная группа захватила дальний склад, заблокировала выход. Такое указание градовцы получили на инструктаже. Все пять бидонов снесли в угол, в безопасное место. Спецназ, врубив прожектора, начал зачистку помещений.
—Проверить содержимое! — впервые с начала штурма вмешался Ястребов.
Громадные бойцы спецназа, в белых масках и комбинезонах открыли один бидон.
— Чего они там хохочут? — нетерпеливо спросил Сидоров.
— У Киндера рука не пролазит, — улыбаясь, доложил Дмитриев. — Сейчас Ганс попробует.
— Рано расслабляетесь!
Бидоны были полны мутной простокваши, пошарив в которой, боец осторожно выудил серебристый контейнер из нержавейки.
— Есть!
— Есть! — эхом отозвался Дмитриев, обернув радостное, темное от усталости лицо к Ястребову.
— Есть! — крикнул в своей машине Валентин и с наслаждением закашлялся, а Миробоев заколотил его ладонью по спине.
— Есть, — подтвердил первый зам, и резкие морщины поперек его лба смягчились. — Поздравляю вас, ребята. Игорь Станиславович, только без объятий. Надо закончить зачистку. Пусть ваши сотрудники установят количество термостатов: сколько в наличии и сколько их всего. Вызывайте наших медиков с их полевой лабораторией, они должны проверить содержимое. Всех задержанных — немедленно в проработку! Водителя «Газели», которая привезла бидоны, — ко мне!
— Уже делается, Владимир Сергеевич! — успокаивал Ястребова счастливый Сидоров. — Не впервые.
— Кто отвечает за наземную охрану?
Сидоров не успел ответить. Во втором ангаре началась стрельба — и тут же утихла. Затаившийся между ящиками террорист открыл отчаянный огонь и, прежде чем был убит, ранил спецназовца. Фургончик «скорой помощи», замаскированный под продуктовый, подкатил к воротам склада.
Ярошевский заматерился, сам побежал руководить зачисткой.
В штабе умолкли. Настроение было подпорчено.
— Вот так всегда у нас! — сказал Ястребов. — Давайте-ка по рабочим местам все! Что дальше в плане? Что с постовой машиной террористов? Немедленно готовьте наряды в поселок, на заправку, на все подозрительные объекты! Мы еще не взяли Рустиани!
— Интересный вопрос, — сказал Шубин, — Хорошо бы знать, где он. На складе его не было…
Вспышки светошумовых гранат и звуки разрывов видны и слышны были в машине «наружки», неторопливо подъезжающей по трассе к посту Клары у большого коттеджа. Нестерович, сидевший рядом с Тыбинем, огорчился.
— Наши начали! А я опять все прозевал! По деревьям лазил, как обезьяна!
Тыбинь надул щеки и пожал плечами. Для него важнее было, что на заднем сиденье, укутанный в верхнюю одежду разведчиков и щегольский кожан Нестеровича, спал в наркотическом забытьи Андрюха Лехелът, положив светлую голову на колени Людочке. Доза успокоительного в тюбике-шприце аптечки не была рассчитана на его малый вес.
— Поехали скорее! — засучил длинными ногами по полику салона молодой опер. — Что мы тащимся!
— Успеем, — флегматично отвечал Тыбинь. — Без нас народу хватает.
Нестерович злился. Он уже не первый раз пытался расшевелить этого толстяка и заставить его прибавить газку.
В кармане куртки Тыбиня запищал телефон. Людочка нашарила его и подала.
— Ролик звонит, — сказал Старый, глянув на дисплей. — Пятый раз уже. Неймется ему… Наверное, родственники Андрюхины достают…
Он поднес трубку к уху, но сказать ничего не успел.
— О, черт! — крикнул Нестерович, показывая пальцем перед собой.
Впереди на дорогу двое мужчин выкатили с обочин два громадных снежных кома, перегородив проезд. Если бы Старый ехал быстрее, машина неизбежно бы пошла в занос на скользкой трассе. Ударив по тормозам, крутанув руль в сторону заноса, он выправился, но все же проскользил и левым бортом несильно ударился в снежную преграду. Тотчас же неизвестные с двух сторон бросились к машине.
— Приехали! Пушки к бою!
Нестерович, не дожидаясь команды, уже схватился за пистолет. Сработал недавний чеченский опыт. Едва машина остановилась, как он открыл дверцу и кулем выпал из кабины, будто при обстреле колонны.
— Людка, пригнись! — крикнул Тыбинь, выбираясь со своей стороны, где ему мешала расколовшаяся снежная глыба.
Квадратный, тяжеловесный, он был не так проворен, как молодой оперативник.
Их обоих спасло то, что нападавшие не подозревали о своем фатальном невезении. Им нужны были колеса. Пытаясь скрыться, они покинули свое убежище без машины, через лаз в заборе, и потому не были замечены постовыми Клары. Противник Тыбиня с разбегу накинулся на него с ножом, не желая стрелять и привлекать внимание. Старый, застряв в дверном проеме, рвался вперед, открыл затылок и спину и оказался на миг беззащитен. Человек в черном уже замахнулся коротко и решительно, когда Нестерович, вскочив и оглянувшись, наотмашь поверх крыши машины выстрелил ему прямо в грудь. Сам опер, отвлекшись и пропустив к себе второго нападавшего, получил от него сильнейший удар в лицо и рухнул почти без чувств, сумев лишь вцепиться в руки противника. Тот, отработанным движением сорвав слабый захват, упал коленом Нестеровичу на грудь, наклонился и схватил за волосы и подбородок, чтобы сломать шею.
— Й-я!
Людмилка-Пушок, выскочив с заднего сиденья, забыв с перепугу, что у нее тоже есть оружие, сверху вниз припечатала опасного врага кулаком по темени. Нестерович со стоном сбросил тяжелое тело на сторону, сел и зашарил по снегу.
— Пистолет! Где мой пистолет?!
— Да вот он, — сказал Старый, вышедший, наконец, из машины, подобрал выпавшее во время схватки оружие и подал капитану. — Ну вы, молодежь, даете… Мне, пожалуй, на пенсию пора. Неповоротливый стал. Что — челюсть?
— Ребра… — скорчился от боли Нестерович, прижимая левую руку к груди. — Они же только срослись!.. Он мне снова ребра сломал! А тот, второй?
— Труп, — коротко ответил Тыбинь. — Я твой должник по гроб жизни. Вот уж не ожидал…
Он наклонился над поверженным противником Нестеровича, перевернул его на спину, охлопал карманы. Взглянул в лицо, присвистнул.
— Да у него кровь носом! Здорово ты его припечатал!
— Это не я… Это ваша напарница…
— А! Она может…
Старый присмотрелся внимательнее. Поднял бесчувственно провисшую голову за темные волосы, показал Нестеровичу.
— Узнаешь?!
— Оба-на!..
