Александр Белов - Похищение Европы

Из разговора с Лайзой генерал понял, что Сашу обвиняют в убийстве. Неопровержимые улики налицо, но именно поэтому ситуация выглядела такой абсурдной. Ключевым звеном был нож с отпечатками пальцев Белова — орудие убийства, найденное на месте преступления. Разумеется, подстава была слишком уж примитивной, но зато — неотразимой. Вот отсюда и следовало начать — разобраться, как нож, хранившийся в особняке, попал в руки убийцы; мысль о том, что убийцей является Белов, генерал отмел сразу, как несусветную чушь.

Он также исключил из списка подозреваемых Лайзу, хотя на это решение Введенскому потребовалось некоторое время; по собственному опыту генерал знал, что мотивы преступления могут быть весьма запутанными и, на первый взгляд, абсолютно невозможными.

И все-таки… Введенский сбросил Лайзу со счетов, оставив в качестве вероятных пособников Зорина Витька, Ватсона, Лукина и Любочку.

«Один из этой четверки», — решил Игорь Леонидович и откинулся на спинку кресла. Впереди были еще четыре с небольшим часа полета, и генерал хотел немного поспать, чтобы как-то смягчить разницу во времени; все-таки улетал он из Москвы ранним вечером, а прилетит на Камчатку — ровно в полдень. Было бы нелепо сразу заваливаться в гостиницу и храпеть — в то время, как его ожидают важные дела.

Введенский убрал папку под спину, положил голову на подголовник и через две минуты уже спал. Он умел моментально отключаться — привычка, выработанная за долгие годы службы.

Таежную тишину, царившую за стеной и нарушаемую только потрескиванием горящего хвороста, разорвали гулкие выстрелы помповых ружей и длинные автоматные очереди.

— Ого! — встрепенулся Шмидт. — А у них там, оказывается, именины!

— Да, — отозвался Саша. — Но я почему-то не хочу оказаться на месте именинника.

Шмидту не терпелось выглянуть и посмотреть, что происходит, но Белов схватил его за плечо.

— Оставайся на месте! Я не могу ввязываться в бандитские разборки. Это не наше дело, понимаешь?

— А что же тогда наше? — спросил Шмидт.

— Вот, — Белов показал на метеорит. — Тебе мало?

— Ну… — Шмидт пожал плечами. — Ребята стреляют. Бьются. Почему бы им не помочь?

Саша заставил Шмидта развернуться и посмотреть ему в глаза.

— Ты думаешь, я боюсь? Дрожу за свою жизнь, да?

Дмитрий понурился.

— Я этого не говорил.

— Да, боюсь! — внезапно сказал Белов. — Да, дрожу! Но не за себя! Время не стоит на месте, друг мой! Оно идет. И не просто идет — оно уходит. Каждый день приближает нас к черте, когда пора будет подвести итог. И что тогда? Вспомни, мы были молодыми и глупыми. Мы стучались во все закрытые двери, но в большинстве случаев лишь разбивали в кровь кулаки. На что мы тратили силы? На ерунду! Я больше не могу себе это позволить. Я должен что-то сделать; нечто такое, что могу сделать только я, и никто другой. Здесь и сейчас мы заперты в этом доме, сидим и кашляем от дыма, но пока мы живы, есть небольшой шанс, что Сэрту, — он поднял камень, — вернется на свое место. Одна шальная пуля, глупая, слепая пуля — и даже этого шанса не останется. Ну, и какой у меня есть выбор? Попытаться сделать что-то очень важное или наплевать на все и выбежать на крыльцо — лишь бы не прослыть в твоих глазах трусом? Ты что, мало меня знаешь? Разве мне до сих пор нужно тебе что-то доказывать?

Шмидт молчал. На улице шел настоящий бой. Стрельба, стоны раненых, крики, стук, топот ног…

— Прости, — наконец сказал Дмитрий. — Ты во всем прав. Знаешь, когда диверсионную группу забрасывают на оккупированную территорию, в тыл врага, командиру дают приказ — убивать всех, кто их видел. Даже своих. Это жестоко, но это нужно для дела. Если метеорит так для тебя важен…

— В том-то вся и штука, что не только для меня. И от этого ответственность еще больше. А те, что за дверью… Они бьются не за нас. Они решают свои проблемы. Мы здесь ни при чем.

— А этот твой Князь? Тот, что стоит за правым плечом?

Саша невесело усмехнулся.

— Ангелов-хранителей не выбирают. Мне достался такой, что может и пристукнуть под горячую руку. Только знаешь, я бы никогда не стал просить его о помощи. Я только сказал, где он сможет найти убийц своего брата, вот и все. Эта разборка рано или поздно все равно бы состоялась. Так лучше уж в тайге, чем в городе.

— А ты хитрец, Саша! — Шмидт погрозил ему пальцем.

— Нет. Я просто знаю, что должен делать. И знаю, как должен.

Шмидт некоторое время молчал, обдумывая какую-то мысль. Затем' он подмигнул Саше и хлопнул его по плечу.

— А мне-то позвонил! Да? Знал, что я помогу! Его просить не стал, а мне — позвонил!

— Конечно. — Белов не удержался и обнял Дмитрия. — Ты же — друг. В тебе-то я никогда не сомневался.

— Прямо не знаю, что делать, — шутливо проворчал Шмидт. — То ли расплакаться от умиления, то ли — наградить себя очередным орденом Золотого Руна?

Стрельба пошла на убыль. Прозвучала последняя автоматная очередь, затем — четыре одиночных выстрела из пистолета, и потом все стихло.

На крыльце послышались осторожные шаги. Белов сжал нож, Шмидт навел пистолет на дверной проем.

— Игра закончилась со счетом один-ноль, — прошептал он. — Сейчас мы узнаем, в чью пользу.

— Да. — Белов кивнул. — Не исключено, что это была лишь небольшая отсрочка, и нас все-таки поджарят.

В дверь трижды постучали — грубо и требовательно.

— Белов! — раздался голос…

В аэропорту Введенского встречала черная «Волга» — машина регионального управления ФСБ. Раньше она бы выехала прямо на летное поле, но сейчас времена были не те, и, признаться честно, генерал даже был этому рад. Времена всегда не те, особенно — если речь идет о России; более того, они имеют обыкновение очень быстро меняться, но все-таки каждое время хорошо по-своему.

В Москве, в своем кабинете, Игорь Леонидович переоделся в затрапезный летний костюм и теперь сильно смахивал на бухгалтера рыболовецкой артели. Рубашка расстегнута, под мышкой — папка, в руке — старая сумка со сменой белья и зубной щеткой. Но это и к лучшему. По крайней мере, никто не мог заподозрить в этом подтянутом седом мужчине генерала могущественной организации.

Правда, черная «Волга» нарушала всю конспирацию. На Камчатке, где подержанные «японки» составляют девяносто девять процентов всего автомобильного парка, дитя отечественного автопрома выглядело, как елка на тропическом пляже. Введенский прошел через зал прибытия и оказался на улице. «Волга», тщетно пытаясь прикинуться, что она оказалась здесь совершенно случайно, стояла на автобусной остановке.

Игорь Леонидович направился в машине. Наверное, — и он не мог полностью замаскироваться — несмотря на скромный вид, бравая походка и твердый взгляд выдавали в нем генерала. Молодой человек в белых полотняных штанах, цветастой рубашке и сандалиях на босу ногу подошел к Введенскому и представился капитаном Цветковым.

— Где Белов? — первым делом спросил Введенский, едва машина тронулась с места.

— Не знаем, товарищ генерал. Мы не могли сразу получить санкцию на прослушивание его телефона, а когда получили, было уже поздно. Коллеги из ДПС нашли на Даниловой лугу пустой джип. На сиденье лежал мобильный — операторы сотовой связи засекли его по сигналу. Местонахождение Белова в данный момент неизвестно.

Введенский сжал кулаки.

— У семи нянек дитя без глазу, — тихо сказал он. — Знаете такую пословицу, капитан? Белов потому и оставил телефон, что его давно уже слушали. Причем, безо всякой санкции.

— Мы действовали законными методами, — ответил капитан, и Введенский был вынужден признать, что он прав.

— Вчера к Александру Николаевичу прилетели двое людей из Москвы, — продолжал Цветков. — Мужчина и женщина. Так вот, мужчина вечером ушел из особняка и больше не возвращался. Предположительно, он находится вместе с Беловым.

— Личность установили? — спросил Игорь Леонидович.

— Личность интересная. Дмитрий Андреевич Шмидт.

Введенский тихо рассмеялся.

— Бог не фраер, — сказал он, — он все видит.

Капитан Цветков был несколько удивлен такой реакцией, поэтому генерал пояснил.

— Шмидт — это как раз та самая нянька, которой можно доверить семерых детей, и все они останутся с глазами. Ладно, вы меня успокоили. Следующий вопрос. Где Зорин?

— По последним данным — у себя в кабинете.

— Вот его-то мне не терпится повидать, — сказал Введенский. — Поехали к нему.

Через пятнадцать минут «Волга» остановилась у большого серого здания, напоминавшего перевернутую коробку из-под телевизора.

Введенский в сопровождении Цветкова поднялся на третий этаж и без стука вошел в кабинет Зорина.

— Здравствуйте, Виктор Петрович! — сказал он.

Зорин попытался изобразить на лице подобие приветливой улыбки, но у него это не очень-то хорошо получилось.