Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

— Я знал… я знал, что это не кончится добром, это вы во всём виноваты, вы, из-за вас!

Он почти кричал странным голосом, который я бы классифицировал как «низкий фальцет», размахивая при этом какой-то бумажкой. Присмотревшись, я узнал листок сообщения, полученного по факсу. Унять эту визгливую трагедию не было никакой возможности, да и особого желания я к этому не испытывал. В конце концов, он мне тоже не нравился. Не откладывая приятностей в долгий ящик, я аккуратно воткнул указательный палец в один из нервных узлов на шее этого крикуна. После чего вдохновение у мальчика мгновенно закончилось, вместе с кислородом, криком и дыханием. Пока он сползал по стенке, судорожно разевая рот, я вытащил из его руки листок с посланием и прочитал оное в тишине и покое. Прямо сказать, ничего приятного там не было. Скорее наоборот.

«Уважаемый месье Дюпре! Рад нашей случайной встрече. Приглашаю Вас на борт своей яхты, роскошный обед гарантирую. На судне отличный повар, морская кухня — его конёк. Уверяю, Вам понравится. Моя яхта находится в трёхстах метрах от „Джульетты“, и, если Вы перезвоните мне по номеру, указанному ниже, через пятнадцать минут Вас заберёт катер. Кстати — как друг спешу предупредить: „Джульетта“ заминирована террористами. У меня есть все основания предполагать, что Вам удастся избежать взрыва, приняв моё предложение.

С уважением,

P. S. Не советую отнимать работу у профессионалов. Насколько мне известно, взрывное устройство на борту „Джульетты“ обезвредить невозможно».

— Бомбу нашли? — спросил я у полусидевшего, полулежавшего на полу капитана.

Испуганно посмотрев на меня снизу вверх, тот быстро ответил:

— Да, — от истерики и дешёвых «итало-гардемаринских» замашек не осталось и следа. — В трюме.

— Ведите, — коротко приказал я и, ухватив его за воротник, рывком поставил «Адониса» на ноги. Потирая шею и бросая на меня косые взгляды, капитан двинулся вперёд.

Не слишком торопясь, но и не задерживаясь на поворотах, мы поднялись на палубу, обогнули надстройку и спустились в трюм. Ну да, классический вариант, машинное отделение. «Верещагин, не заводи баркас!» Гениальный фильм, не зря он русским космонавтам нравится.

Дела обстояли, по введённой Паолой классификации, — «совсем плохо». Хуже некуда. Я неплохо разбирался во всевозможных взрывных устройствах, при большой нужде сам мог изготовить плохонькую, но вполне рабочую «адскую машинку». Однако мои достижения стремились к нулю в сравнении с парнем, создавшим этот шедевр. Гораздо проще было спокойно и без затей застрелиться, нежели пытаться разрядить эту диковину.

— Где механик? — скорее по инерции спросил я у онемевшего от ужаса капитана.

— Исчез. Два часа назад вахтенный матрос услышал сильный всплеск по правому борту, начал проверять экипаж — механика не нашёл, — судорожно сглотнув, ответил он.

Ну, естественно. Пришёл — нагадил — и ушёл. Страна непуганых идиотов, в которой много-много аквалангов. Ничему их не научили многочисленные «доны», пускают в свой дом кого ни попадя.

— Если поймаете, попробуйте утопить его в венецианском канале. Там, говорят, вода жутко вредная, — мрачно посоветовал я капитану. И ведь тот кивнул в ответ, засранец!

О, Боги… Я развернулся и пошёл на палубу. Вид у меня был соответствующий — трусы, часы. Турист в свободном парении. Насчёт трёхсот метров американец явно ошибался, до яхты Стеннарда было, что называется, рукой подать. Или они уже успели приблизиться? Мина оказалась радиоуправляемой, «моему другу» достаточно было нажать на кнопку, сидя в тепле и уюте на собственной яхте, и всё население «Джульетты» с песнями отправлялось в Край Вечной Охоты. Или Рыбалки, применительно к месту действия.

— Сколько до берега? — спросил я, не оборачиваясь.

Капитан сопел как паровоз, его приближение легко было заметить, даже несмотря на шум волн, бьющихся о корпус яхты.

— Километров пятьдесят, может быть, чуть меньше, — потерянно ответил итальянец.

Чуть меньше, чуть больше. Что я — рыба, что ли? Вокруг океанской яхты Стеннарда бойко увивались «валианты», большие надувные лодки, в которых сидели люди в чёрных блестящих гидрокостюмах. Плавал я едва ли хуже рыбы, но без акваланга, снаряжения, против боевых пловцов? Без вариантов…

— Где у вас телефон? — поинтересовался я.

— В рубке, — быстро ответил капитан. В его глазах появилась надежда. — Что вы собираетесь делать? — спросил он, сам не веря в возможность такой удачи.

— Обедать, — мрачно буркнул я.

Аппетит у меня в этот момент отсутствовал напрочь.

Ситуация не нравилась мне категорически. В принципе не люблю, когда меня принуждают к чему-либо, а уж в такой форме… К сожалению, хитрый Стеннард сделал всё возможное и — невозможное, так что мне оставалось разве что тихо и самозабвенно ругаться. А это вовсе не способствовало хорошему настроению. Без какого-либо энтузиазма отправив ответный факс со своим согласием, я вернулся в каюту, дабы, наконец, умыться и привести себя в предобеденное состояние. То есть — напялить джинсы и футболку. Другой одежды у меня просто не было. Вид получился скорее затрапезный, чем торжественный, но мне на это было в высочайшей степени наплевать. В конце концов, я особенно и не настаивал на этом визите. Как любят говорить в России — «не на блины, чай, приглашают».

Большой «валиант» был уже на полпути к нашей яхте, когда я вышел на палубу. Капитан шарахнулся от меня, как от чумного, несколько матросов, присутствовавших на борту, тоже постарались скрыться от греха подальше. Так что встречать «дорогих друзей» мне пришлось в гордом одиночестве. Опустив за борт складной трапик, больше похожий на обыкновенную лестницу, я облокотился на гладкий и широкий деревянный поручень и закурил, внимательно изучая приближающуюся надувную лодку. Пятьдесят километров, говорите… Мотор мощный, запас хода у этого поплавка тоже вполне подходящий, а весь экипаж в составе четырёх человек выглядел не так уж грозно. Обедать, значит, будем? Ну-ну…

Однако вскоре стало понятно, что я сильно недооценил коварство и способности «принимающей стороны». Во-первых, водолазного снаряжения в лодке не оказалось, а все её жители были настроены весьма решительно и стволов с меня не спускали. А «во-вторых» выяснилось после того, как они причалили к трапу, и их «полномочный представитель» ловко поднялся по скользкой от морской воды лесенке. На вид ему было не больше тридцати, мой ровесник. Крепкий, шустрый, весёлый. Ишь, как зубы скалит. И глаза — добрые-добрые. Это не он, случайно, тот самый «гениальный повар»?

— Добрый день, сэр! — радостно сказал он, едва очутившись на палубе. — Отличная погода, не правда ли?

— Угу, — вежливо ответил я, озирая пришельца со всех сторон. Оружия при нём, похоже, не имелось. А почему?

— Мистер Стеннард просил вам кое-что передать, — продолжал парень, явно наслаждаясь моей реакцией. — Он очень высоко оценивает ваши способности, поэтому просил предостеречь вас от возможных ошибок. Дело в том, что в нашей лодке горючего осталось ровно на полкилометра. Точнее, его вообще уже не осталось. А во втором «валианте» ожидают команды пятеро очень профессиональных пловцов. Так что вам лучше последовать совету мистера Стеннарда и не делать глупостей. А мы вас аккуратно доставим на борт «Звезды». О’кей?

Я мрачно кивнул и расслабился. Прокатиться до берега в одиночестве, следовательно, не получится. Удивительно хитрый ублюдок, этот Стеннард.

— Что у вас на обед? — поинтересовался я. Улыбчивый визитёр в это время сноровисто обшаривал меня в поисках оружия. Ищи, ищи, дурачок. Всё равно ничего нет. К сожалению.

— Простите? — не расслышал тот.

— Нет. Ничего. Все в порядке. Мы уже можем ехать?

Он замялся и посмотрел на меня почти просительно.

— Извините, сэр. Но… я хотел бы получить от вас гарантии. Примерного поведения. В противном случае я буду вынужден…

И он достал из кармана спасательного жилета пару наручников. Я даже не колебался. Садиться за стол без единого козыря? Нет уж, увольте. Лучше пообедать.

— Я даю вам честное слово. Этого достаточно?

Он вновь улыбнулся и кивнул аккуратно подстриженной головой:

— Разумеется. Ваше честное слово плюс три наших ствола — это отличная гарантия, сэр!

Действие моего «честного слова» естественным образом закончилось, едва я оказался на борту «Звезды», оккупированной Стеннардом. Стоило нам взобраться по уже знакомому трапику-лестнице на палубу, как ко мне мгновенно подступили двое здоровенных «боев» с наручниками наготове. Впрочем, они тоже улыбались. Ещё человек пять «весельчаков» с оружием в руках стояли чуть поодаль. Вздохнув, я молча дал надеть на себя наручники. И «наножники» — стальные браслеты, скреплённые коротенькой мощной цепью. Насколько мне было известно, эта металлическая «упряжь» являлась в своём роде достижением, национальной гордостью американцев. Из всех цивилизованных стран кандалы нынче использовались только в Америке. У янки всегда была своя, особенная гордость. В сопровождении двух автоматчиков я двинулся в указанном мне направлении, намеренно громко звеня цепью и спотыкаясь через каждый шаг.